Я промолчал, ощупывая левый глаз. Веко было твердым, холодным и шершавым… чтоб мне лопнуть, если это не чешуя! Еще утром не было!
Матушка почувствовала слабину и принялась уговаривать меня еще активнее:
— Папа уже намекнул насчет тебя шефу, тот обещал подумать. Завтра ждет твоего звонка! Ты уж произведи на него позитивное впечатление… Оденься поприличнее, рубашку чистую надень! Принеси диплом…
Я скривился. О да, самое подходящее время — идти на собеседование. Как гляну на папиного шефа своим змеиным глазом, так он сразу меня и трудоустроит. Менеджером по работе с клиентами, ага.
— А почему папа сам мне не позвонил?
— Ну, ему неудобно…
Хотя именно мне полагалось мучиться от комплекса неполноценности — особенно теперь, когда немолодой папа преуспел, а молодой я продолжает пребывать в той же яме, — все происходило в точности до наоборот. Кажется, отец сам испытывал передо мной вину. Потому что в школьные годы внушал мне, что лучше его специальности на свете нет, а потом, ошеломленный тем, что творилось в оборонке, не догадался меня отговорить.
Внезапно я решился. Все, к черту дурацкие фантазии! Пока в придачу к глазу не выросли рога, крылья и хвост — надо становиться нормальным человеком. Судьба дает мне шанс. Решено: иду прогибаться перед папиным шефом. Я его знал — с виду весельчак, балагур, душа нараспашку, только почему у него постоянно кого-то увольняют? Пообещал матушке завтра позвонить и предложить свою кандидатуру. Она и обрадовалась, и растерялась — не думала, что я сдамся так просто.
Положив трубку, я заглянул в ванную и подмигнул себе змеиным глазом. Домовой не показался. Это было хорошим признаком — значит, моя стратегия игнорирования проблем начинала действовать.
«Вот что значит позитивная цель в жизни!» — похвалил я себя. И приказал себе — забыть о Ники! С девочками-эмо, байкерами-убийцами, белыми змеями и глюками кончено. Возвращаюсь в реальный мир. Стабильный, привычный и спокойный. И отделался я относительно легко. Всего лишь один глаз потерял.
Вечером я лег спать пораньше, мысленно репетируя разговор с будущим шефом. Если где-то в глубине души и скреблась некая неуверенность в своей правоте, я ее успешно не замечал.
А ночью мне приснился сон. Слишком яркий и реалистичный для обычного сна. Но уж лучше бы он не был таким реалистичным!
Мне снилось, что я опять торчу среди ночи возле северного окна, вглядываясь в темноту. Вот только сияющих новостроек уже — или еще? — нет. За стеклом тускло блестит лента железной дороги, за ним Торфянка моего детства — бескрайнее пространство, поросшее жухлой травой. Монотонный пейзаж разнообразят только прошлогодние «зонтики», торчащие из травы, словно костлявые руки мертвецов.
Дальше — лес. Сырой еловый лес, тоскливый и угрожающий с виду. Идет дождь. Под ногами чавкает раскисшая земля, капли срываются с еловых лап и стекают за шиворот. Я иду по лесу, чувствуя, как нарастает чувство опасности. Рядом кто-то есть. И он знает, что я здесь…
Дальше я словно раздваиваюсь и смотрю с двух точек одновременно. Вот я, идущий по лесу, с тревогой оглядываюсь по сторонам, не понимая, откуда ждать беды. А вот, прямо передо мной, в густом ельнике — логово под корнями. Кто-то просыпается. Он поднимает морду и втягивает воздух. Он чует меня. Он помнит мой запах…
Замирая от страха, я вглядываюсь во мрак логова сквозь струи дождя. И вижу, как из норы длинным плавным движением вытекает… Змей? Не совсем! Я не знаю такого зверя и знать не желаю! Даже того, что видно, хватает, чтобы не хотеть продолжения знакомства. Огромное, трупно-белое туловище… Две короткие когтистые лапы… Зубастая пасть… И ядовито-желтые глаза с вертикальными зрачками.
Коленки слабеют от ужаса. Чудовище выходит на охоту. Оно ищет меня, чтобы убить. И убьет с легкостью, потому что рождено убивать. И я ничего не смогу с ним сделать. Оно — хищник. А я — нет.
Что делать? Как спасти жизнь?!
Я в панике озираюсь. На дерево? Но вокруг только черные скользкие стволы, сырые еловые лапы…
А чудовище, вытянув из логова хвост, с тихим шипением скользит между деревьями.
Ему необязательно меня видеть. Оно и так знает, что я здесь, в его власти.
Что делать?!
— Но у меня же нет крыльев! — воскликнул я беспомощно.
В темноте прямо передо мной зажигаются желтые глаза.
Страх стал нестерпимым. Я в панике кинулся бежать сломя голову…
…и распахнул глаза — весь в поту, мышцы сведены судорогой.
Несколько мгновений я испытывал только безграничную благодарность судьбе за то, что это был всего лишь сон. В комнате было темно, в окно светил фонарь. Где-то вдалеке проехала одинокая машина. Судя по тишине, на улице была глубокая ночь. Несколько минут я лежал приходя в себя. Успел даже задуматься, не вещий ли это сон…
А потом услышал шорох.
Глава 10,
в которой Алекс пускает в ход катану
В комнате кто-то был. Он стоял у балконной двери. На этот раз мне точно не мерещилось. Я слышал звук дыхания; сквозило холодом, тихо шевелилась занавеска.
Я хотел вскочить с постели, но тело отказалось мне служить. Перед глазами стояло чудовище из сна. Недаром оно принюхивалось там, в лесу! Оно следовало за мной из сна в явь!
«Мне кранты, — обреченно подумал я. — Прощай, жизнь. Но я продам тебя дорого!»
Страх дошел до высшей точки… и превратился в ярость.
Я представил, что за занавеской стоит начальник нашего РУВД. Это помогло мобилизоваться.
Время остановилось, и я увидел себя словно со стороны. Какие бы то ни было чувства вообще исчезли. Ни страха, ни сомнений, ни мыслей, полная внутренняя тишина — то, чего я ни разу не мог добиться на тренировках. Глубокий покой потенциальной энергии, готовой мгновенно перейти в кинетическую. Внутри меня разжалась пружина. Я вскочил с дивана, выбросил вверх руку и безошибочно схватил рукоять висящей на бабушкином ковре катаны.
Вот так она мне и пригодилась — первый и последний раз в жизни.
Дальше мое тело действовало так, как учили.
Издавна считается, что все секреты кэндзюцу заключены в одном-единственном приеме, который является истоком всех остальных бесчисленных техник, — ударе мечом сверху вниз наискосок. Конечно, все это было сделано не по правилам, не из той стойки, да и классическое выхватывание меча с ударом тут и близко не пробегало. Я попросту сорвал катану со стенки (ножны в процессе отлетели сами, я даже не заметил как) и нанес такой удар, что должен был… ну, если не смахнуть голову противнику, так уж точно перерезать горло.
Но враг не собирался ждать, пока ему отрежут голову. Он сделал быстрое движение… в темноте я не понял какое, но блок был таким жестким, словно я ударил кирпичную стену. Что-то звякнуло, хрустнуло, и лезвие, блеснув в сумраке, отлетело и воткнулось в пол, красиво покачиваясь.
Я застыл, изумленно глядя на рукоять у себя в руке. С огрызка катаны медленно отвалилась цуба и со звоном покатилась по полу.
— Ну, Леша, ты вообще! — услышал я обиженный голос. — Совсем с ума сошел!
— Кто здесь?!
