народу, но никто не купался.
Интересно, успею ли дойти до глубины, прежде чем схватит судорогой?
«Фигня! Я и раньше купался на майских, а сейчас вообще тепло. Так, окунусь и выйду», — сказал я себе, раздеваясь.
Внутренний голос помалкивал. То ли верил словам, то ли не верил в твердость намерений.
Я разделся, сложил одежду в аккуратную кучку, чтобы потом, когда ее найдут, было не стыдно перед ментами. Не спеша выкурил сигарету. И на глазах у восхищенной публики вошел в воду.
Вода в самом деле была ледяная, как ей и положено в середине мая, но не до такой степени, чтобы сразу окоченеть. В любом случае, пока зайду хотя бы по пояс, успею к ней привыкнуть.
Финский залив не просто мелкий, а очень мелкий, особенно в той его части, которая справедливо прозвана Маркизовой лужей. Теоретически его можно перейти вброд. Так что, честно говоря, это было не купание, а прогулка. Я шагал и шагал по колено в мутной воде.
Парк Трехсотлетия остался далеко позади. Туча наползла на полнеба, грозно синея. Дно понемногу опускалось; вода стала по пояс, потом по грудь… Я отошел уже километра на два от берега. Вдруг дно резко исчезло из-под ног.
Я вынырнул, отплевываясь и пытаясь понять, в чем дело. Потом заметил впереди красные бакены. Ага. Фарватер. Он прорыт специально, для больших кораблей.
Вот и хорошо, решил я. Дальше поплыву.
Я пронырнул под водой метров на пятнадцать, а когда вынырнул — увидел, что в мою сторону движется корабль. Вначале я не обратил на него внимания, но он приближался как-то слишком быстро. Когда я разглядел его, то понял, что у меня серьезные проблемы.
Это была не обычная баржа и не паром до Кронштадта, а здоровенный, многопалубный круизный лайнер. И он пер со страшной скоростью прямо на меня.
Я прикинул его скорость, помножил на расстояние и понял, что времени не хватит. Вариантов было два — сразу вниз или все-таки назад. И я ломанулся назад, наперегонки со смертью. Лайнер уже закрывал небо, гоня перед собой водяной вал. Низкое гудение его двигателей заставляло меня красочно представлять, как меня затягивает под борт и наматывает на винты…
Умирать резко расхотелось. Нет, только не так!
Ни разу прежде я не плавал так быстро. Во мне проснулись неизвестные раньше резервы силы. Я чувствовал себя в воде просто дельфином. Или китом. Или морским змеем… Длинное чешуйчатое тело скользило в волнах, как будто они для него созданы. Лайнер остался позади, а я все плыл, быстро и с наслаждением. Вода стала легка, как воздух, она то послушно расступалась передо мной, то бережно подхватывала и бросала вверх. Жаль, тут не разгуляешься — и мелко, и мутно, да еще этот раздражающе шумный и вонючий лайнер гудит и вибрирует так, что аж клыки сводит!
Я описал круг и повернул обратно, чтобы устранить надоедливый источник грохота и отработанной солярки. Едва ли тут хватит глубины, чтобы утопить его целиком, но хотя бы переверну его на фарватере — отличная выйдет шутка!
«Но там же люди!» — пискнуло внутри жалкое двуногое ничтожество, по недоразумению носящее одно со мной имя.
— А мне-то что до них? — расхохотался я.
На душе стало весело и свободно. Никаких самоограничений! Что хочу, то и делаю!
Я подплыл к борту лайнера и боднул его головой ниже ватерлинии. Под водой раздалось гулкое «бумм!», словно кто-то ударил в большой колокол. А здоровенная штука, этот лайнер — едва покачнулся! А ну-ка сейчас ударю с разгону!
«Не смей!» — запищало это насекомое.
Я даже удивился, как ему не страшно. Молчало бы уж, не напоминало о себе — глядишь, протянуло бы еще немного. Оно и так было полудохлое, и меня это абсолютно устраивало. Пусть умрет. Оно мне только мешает.
Пронырнув под лайнером, я отплыл подальше, примериваясь разогнаться и выбирая новую точку для атаки. Но тут мне почудилось, будто меня кто-то окликнул. Я высунул голову из воды, огляделся — кто посмел? — и вдалеке, почти на горизонте, увидел крошечную фигурку, в которой мгновенно узнал Грега. Он стоял у самой воды, подняв руку к глазам, и откровенно наблюдал за мной.
Лайнер был мгновенно забыт — такая во мне всколыхнулась ненависть к этому предателю. Я плюнул на развлечение, развернулся и со всей доступной скоростью поплыл к берегу, чтобы убить его.
Берег быстро приближался, до него оставалось не более полукилометра. Я уже видел, что Грег стоит как бы в центре тонкого золотого обруча. Руку он, оказывается, вытягивал в мою сторону и что-то приговаривал при этом. Я насторожился и в тот же миг ощутил, как наваливается слабость и падает скорость. Вода держала все хуже, и становилась все холоднее. Чувство власти над стихией незаметно исчезло. Морской змей медленно и неохотно ушел в глубину. Я тоже провалился вниз, под воду. Вынырнув — точнее, встав на ноги, потому что «глубина» тут оказалась примерно по колено, — я бегом пошлепал к берегу, лязгая зубами от холода.
До пляжа добрался минут за двадцать. Вылез на берег и упал без сил на мокрый песок. Тело едва слушалось. Тяжелая работа — топить лайнер! Чуть не погубил пару-тройку тысяч человек. А всего-то собирался утопиться сам. Но все же… я не жалел о своем заплыве. Я не мог объяснить словами, но чувствовал — это было не зря. Словно очень важный кирпичик лег в стену или еще один шаг сделан… Куда?
Когда руки и ноги снова согласились мне служить, я встал и пошел искать свои вещи. Найти их оказалось несложно. Они лежали той же аккуратной кучкой там, где я их оставил, даже мобильник никто не спер. Только песок вокруг был исчерчен таинственными, слабо светящимися кругами и линиями. Рядом с одеждой стоял Грег. Один его вид снова привел меня в такую ярость, что я был готов его убить на месте, было бы чем.
— Быстро плаваешь, — как ни в чем не бывало, сказал он.
От такой наглости я не догадался сразу двинуть ему в торец, а выпалил, задыхаясь:
— У меня же разряд!
— Алекс, ты полон сюрпризов.
Я набрал воздуху, чтобы послать его как можно дальше, но тут обратил внимание на перемену в его внешности. На лбу Грега, точно между бровями, появилась странная татуировка — будто прораставшая сквозь кожу золотая восьмилучевая звезда. Не знаю почему, но я чувствовал, что эта звезда как-то связана с его глазами, точнее, с какими-то их функциями. Еще одна татуировка — не разобрать какая, черная, — выглядывала из-за ворота его футболки.
— Что это ты себе наколол? — ядовито спросил я. — «А во лбу звезда горит»?
— Роза ветров. — Грег потрогал лоб. — Она тут всегда была. Просто раньше ты ее не видел.
— А вот видел! Еще на даче. Она в темноте светилась.
— Чего не сказал? Ладно. Уже неважно.
Пока я одевался, Грег молча стоял рядом и ждал. Я мрачно поглядывал на него, раздумывая, не врезать ли ему промеж глаз или сначала все-таки выяснить, зачем он сюда приперся. Да и злость понемногу остывала. В какой-то момент я догадался, что это была не моя злость, а змея, и мне стало стыдно за нее.
Тогда он сказал:
— Неужели ты мог подумать, что мы тебя бросим? Мы с тебя глаз не спускали, следили днем и ночью. Ты отлично держался. Меня действительно впечатлило, что ты дважды попытался убить себя…
— Как дважды?!
— Твоя болезнь. Ты постоянно управляешь реальностью, сам того не замечая. Правда, в основном себе во вред.
— Ничего себе, — пробормотал я.
— Когда я понял, что у тебя есть не только дар, но и воля, то решил, что за тебя имеет смысл побороться.
— Не понял. В каком смысле — побороться?
Золотая звезда у Грега на лбу понемногу бледнела, пока не слилась с кожей. Одновременно погасли и
