приходила корреспонденция соответствующего рода и ее нужно было немедленно передавать ему лично в руки.
– Антон Громов тоже знал, что Кармин его… подсидел?
– Понятия не имею! И я абсолютно уверена, что все было отнюдь не так, как вы изволили выразиться, – что значит «подсидел»?! Антон ушел, и кто-то, по определению, должен был занять его место…
– Вы, по-видимому, не одобряете подобную деятельность?
– Какое я имею право одобрять или не одобрять то, что делает начальство? Однако мне кажется, что такие вещи здорово отвлекают от основной работы и, кроме того, создают дополнительные условия для коррупции в нашем и без того коррумпированном обществе!
– Коррупции? – широко раскрыл глаза майор, словно не представляя, о чем идет речь.
– Ну конечно! Разве вы не понимаете, какие деньги крутятся в тех сферах?
Женщина подняла глаза к потолку, словно сквозь него можно было увидеть, как некие небожители распределяют пачки денег на разнообразные сферы деятельности, не забывая и о собственном кармане.
– Я слышал, что Кармина считали честным и принципиальным человеком? – бросил провокационную реплику Карпухин.
– Несомненно! – ни секунды не колеблясь, отреагировала Шарипова. – И ему стоило немалых трудов отбиваться от весьма заманчивых предложений нечистых на руку дельцов от фармацевтики.
Гладкость речи новой главы лаборатории и то, как быстро она находилась с ответом на скользкие вопросы, невольно вызывали у майора уважение к мощному интеллекту ученой.
– Насколько хорошо вы знакомы с работой вашего покойного шефа в качестве «теневого» консультанта?
– Совершенно не знакома, – покачала головой Шарипова. – Яков Борисович не любил распространяться на эту тему.
– И все же вы знали о его назначении?
– Лишь постольку-поскольку: я понятия не имела, чем конкретно занимался Яков Борисович в тот или иной момент, но его часто вызывали в Москву на консультации, поэтому скрывать это не только не имело смысла, но и не представлялось возможным.
– А почему именно он, как вы полагаете? Разве в стране мало людей с теми же регалиями, столь же заслуженных и компетентных?
– Вы правы, немало, – согласилась Шарипова. – Однако тут имели значение многие факторы, в том числе знакомства в определенных кругах, научные публикации, непременно мелькавшие в иностранных медицинских или биологических изданиях, а также соответствующая конъюнктура, ведь не всякая научная работа может заинтересовать Министерство здравоохранения, какой бы важной и перспективной она ни казалась.
– И что, конкурентов не было?
– Ну почему же? – пожала плечами завлабораторией. – Были, и много – один Рыжов чего стоит! Но у него, как бы это выразиться… существуют некоторые проблемы личного характера, а правительству требуются люди благонадежные во всех смыслах.
«Интересно, – с изумлением подумал Карпухин, услышав знакомую фамилию. – Очень интересно!»
– А что за личные проблемы, если не секрет, помешали этому Рыжову занять место консультанта?
– Видите ли, я ведь с ним не знакома, – как показалось майору, смутилась собеседница, словно он спросил ее о том, с кем спит она сама. Да он и так мог с уверенностью сказать, что ни с кем: Шарипова выглядела как настоящий сухарь, давно забывший о сексе.
– Но всем в научных кругах известно, – продолжала она, – что Рыжов неравнодушен к алкоголю, а это большой недостаток.
В разговоре с Рыжовым майору так и не удалось добиться ничего определенного: ученый казался слишком занятым текущими проблемами с возможной эпидемией, чтобы внимательно вслушиваться в вопросы Карпухина. Выходит, подозреваемых в деле прибавляется. Во-первых, никто не снимал подозрения с Громова – он по-прежнему оставался номером один. По какой-то причине парень помалкивает о том, что привело его в Сиверскую в день гибели Кармина, а это никак не облегчает его положение. Опять же, Шарипова указывает на Громова как на очевидного соперника профессора во всем, включая, как теперь выясняется, и заветную должность «теневого» правительственного консультанта! С другой стороны, и сама Шарипова отнюдь не чужда амбиций. Она мечтала возглавить собственную лабораторию, но случая так и не представилось – пока профессор не приказал долго жить. Конечно, она пока еще и. о., но это, как считал майор, лишь дело времени и бумажной волокиты. Более того, Шарипова, если верить Маргарите Карминой, всю жизнь любила профессора, а он не обращал на нее внимания ни как на женщину, ни как на ученого. И еще Рыжов… Но теперь от него толку мало – во всяком случае, пока мужик не поправится.
– Мы как-то позабыли о том, с чего все начиналось, Валентина Шакировна, – сказал Карпухин, провернув в уме информацию, полученную от и. о., и вновь возвращаясь к запланированной теме.
– Вы о чем? – то ли не поняла, то ли сделала вид Шарипова.
– Да я о ЗАО «Медресурс».
– А-а-а…
Она ничего не добавила к этому междометию, поэтому майору пришлось воспользоваться «тараном».
– Вы сказали, что Кармин являлся «теневым» консультантом правительства. Это означает, что в его обязанности входило советовать министерскому начальству, какие предложения от фармацевтических компаний стоит принимать, а какие – отвергать, верно?
– Верно, – убитым голосом подтвердила Шарипова.
– Это также означало, – продолжал гнуть свою линию Карпухин, – что профессор не имел права представлять чьи-то частные интересы, так?
Шарипова молча склонила голову в знак согласия.
– Но одновременно с этим Кармин владел довольно приличным пакетом акций фармацевтической компании ЗАО «Медресурс», что, по-моему, выглядит некрасиво, если не сказать – противозаконно!
– Не думаю, что Яков Борисович так на это смотрел! – сделала слабую попытку защитить покойного начальника Шарипова.
– Как на это смотрел Кармин, меня мало интересует. Я руководствуюсь законом, а с точки зрения закона профессор нарушил основной принцип работы «теневого» консультанта – не лоббировать ничьи интересы.
– Но с чего вы взяли, что он пытался это делать? – не сдавалась и. о. – Ну, владел профессор какими-то акциями – разве это преступление?
– А вот это, Валентина Шакировна, мне как раз теперь и предстоит выяснить. Может, вы правы, и Кармин никак не связан с «Медресурсом», хотя опыт подсказывает, что случайностей не бывает. Однако если окажется, что профессор как-то влиял на тендеры и помогал «Медресурсу» их выигрывать… В общем, сами понимаете, как плохо пахнет это дело!
Когда майор уже собирался отчаливать, Шарипова вдруг спросила:
– А что будет с Антоном?
– С Громовым? А почему вы интересуетесь?
– Но, позвольте, как же я могу не интересоваться? Я проработала с Антоном долгое время, он показал себя прекрасным сотрудником, и все мы очень переживали по поводу его увольнения…
Ну вот, она вновь употребляет это обезличенное «мы», словно переводя стрелки на других, не желая оставаться в центре интриги.
– Пока ничего не изменится: Антон Громов пребывает в СИЗО – там и останется. По крайней мере до тех пор, пока мы не отыщем нового подозреваемого.
– Нового подозреваемого? То есть вы считаете, что Антон может быть невиновен? – уточнила Шарипова. Карпухин внимательно посмотрел на женщину: интересно, она действительно выглядит огорченной или ему так кажется? Что ж, очевидно, до окончания этого дела еще очень и очень далеко.
Я как-то пропустила время, когда юные кавалеры катают своих девушек на мопедах и мотоциклах, – зубрила латынь, рожала Дэна… Ощущение, испытанное мной во время не слишком
