к противоположному полу?
Конечно же каждый из них обжегся, и в этом вся причина их «ненормальности». Конечно же их необходимо лечить, как слабоумных, как нравственных калек. И конечно же им необходимо внушать, что они должны и обязаны жениться – или выходить замуж – на тех, с кем они могут наплодить потомство на благо страны и человечества… И кому потом будет дело до того, что многие из этих «нетрадиционно ориентированных» людей ломают себе судьбу, создавая «нормальную» семью в угоду «нормальному» обществу?
Ольга наверняка могла бы выслушивать то же самое, если бы не была такой обаятельной и отважной. За ее «изумительную нежно-голубую ауру» и взгляд, исполненный невинности и загадочности, ей прощали все, и даже эту «ненормальность» простили, по всей видимости даже не вдумываясь в сам факт ее наличия.
Единственным человеком, которому Ольга стеснялась признаться в своей «неправильности», оказалась мама, но мама, к счастью или к сожалению, жила слишком далеко, чтобы вмешиваться в жизнь своей непутевой дочки…
Вернувшись, Яна вымыла Гансу лапы в красном тазике, который Стасик специально выделил для «собачьих дел», и тут же услышала радостный Ольгин возглас:
– Яся, сегодня твой день!
– Что, опять по гороскопу мне счастье? – вяло поинтересовалась Яна, пытаясь хоть на секунду задержать вырывающуюся Гансову лапу в стареньком полотенце.
– И по гороскопу тоже. Риелтор звонил. Сказал, что есть забавненький вариантец. И не квартира даже, а кое-что получше…
– Неужели дом? – Яна ослабила хватку, и Ганс, поняв, что теперь уж точно избежит ненавистной процедуры вытирания мокрых лап, вырвался и понесся отряхиваться прямо на кухню.
– Яся! – не своим голосом завопил Стасик. – Яся, убери собаку! Она на меня своих бактерий набрызгает!
С кухни раздался звонкий Ольгин смех. Яна поймала окончательно развеселившегося Ганса, вытерла ему оставшиеся две лапы и с миром отпустила в комнату.
– Так это все-таки дом? – спросила она у Ольги, вернувшись на кухню.
– Угу. – Ольга отхлебнула чай и кивнула.
– Если дом, значит, без газа и воды, – приуныла Яна.
Ей сразу вспомнилась Стасикова дача: ежеутренние походы за водой, мытье под бочкой, водруженной на четыре столба, и прочие прелести, с которыми можно примириться летом, но зимой… И хотя она давным-давно грезила об уединенной жизни в каком-нибудь дачном поселке, все-таки ей хотелось, чтобы эта жизнь не была омрачена каждодневной морокой по обустройству дома.
– А вот фиг тебе. Все там есть. И газ, и электричество, и водопровод.
– Не может быть… – Яна достала из кармана джинсов пачку сигарет, но, увидев испепеляющий взгляд Стасика, поглощавшего нечто похожее на щавель, тушенный с сельдереем и морковью, тут же засунула сигареты обратно.
– Еще как может. Я же говорю – твой день. У Рыб по гороскопу выгодное материальное вложение, шанс, который появляется раз во много лет.
– Но это же бешеные деньги, – манкируя содержание гороскопа, возразила Яна. – Ты представь, сколько может стоить домик со всеми удобствами?
– Я и представила. Но Дима сказал, что хозяйка просит совсем немного. – Яна открыла рот, чтобы спросить, кто такой Дима и как такой домик может стоить «немного», но Ольга ее опередила: – Дима – риелтор. Помнишь, я говорила, что его мне знакомая с работы посоветовала? Почему домик такой дешевый, я не знаю. Димка объяснил, что хозяйка не столько денег хочет, сколько того, чтобы за домом присматривали. Хозяйка – бабулька какая-то, она там даже не живет. Туда раз в год, да и то по обещанию, ее внук заглядывает. Вроде как он – журналист, вечно по командировкам мотается. Дом в хорошем состоянии, там даже ремонт пытались сделать, но почему-то не закончили… В общем, сдается домик, что называется, в хорошие руки.
– И как же эта бабуля поймет, хорошие у меня руки или плохие?
– По-моему, так у тебя на лице написано, что ты – человек порядочный.
– Так уж и написано? – недоверчиво улыбнулась Яна. – Спасибо, конечно, но…
– Не «но», а коровья лепешка, – перебила ее Ольга. – Смотреть поедем или будем лясы точить?
– Конечно, поедем, – быстро согласилась Яна. – Просто страшно, что снова кинут.
– Я тебе фигню когда-нибудь советовала? – возмущенно поинтересовалась Ольга. – Дима – риелтор проверенный, ему репутация дорога. Да и договор я обязательно прочитаю. Уж будь уверена, ни одной буквочки не упущу.
На этот счет Яна не сомневалась. Когда речь шла о бумажках, Ольга становилась дотошной, как заправский нотариус, и в эти моменты даже ее излюбленные гороскопы переставали иметь значение.
По дороге – Стасик оказался столь любезен, что отвез женщин на своей машине, предварительно, правда, взяв с них обещание, что те не будут в ней курить, – Яна, наученная горьким опытом, пыталась отыскать в потенциальной сделке хотя бы один изъян. Если в доме есть газ, электричество и водопровод, что же с ним не так? Может, он у черта на рогах? А может, соседи какие-нибудь ужасные? Вдруг они на ночь ручного аллигатора погулять выпускают?
Фантазии завели бы ее далеко, но Ольга попросила Стасика остановить машину.
– Ну что такое… – недовольно пробубнил Стасик, однако все же послушал Ольгу и свернул на обочину. – Так мы и за сто лет не доедем…
– Успокойся, Половцев, ты столько не проживешь, – хихикнула Ольга.
Стасик испуганно покосился на Ольгу – бывшая жена коснулась самой болезненной темы. Благодаря чудодейственному питанию, волшебной книге о вреде курения и силе духа, которая у Стасика, несомненно, имелась в избытке, он намеревался дожить как минимум до двухсот.
– Да ладно, Половцев, шучу я… Нам свои дела надо сделать. Пойдем, Ясь.
Стасик отогнул переднее сиденье, и Яся, опустив голову чуть ли не до живота, выбралась из «Нивы».
Когда женщины вылезли из придорожных кустов, Ольга хитро подмигнула Яне:
– Сейчас покурим…
– А Стасик? – вопросительно кивнула Яна на Ольгиного бывшего, нервно барабанящего пальцами по рулю.
– Ничего, потерпит. Сам виноват – в следующий раз не будет пундеть из-за глупостей.
– В следующий раз он нас просто не повезет, – резонно заметила Яна.
– Повезет, куда денется. Ты Половцева плохо знаешь. Он… как это говорят… вспыльчивый, но отходчивый. Хотя все равно – зануда чистоплюйная…
Как и предполагала Яна, чуткий нос Стасика уловил запах табачного дыма сквозь приоткрытую форточку.
– Мать ты моя! – возмущенно крикнул он Ольге. – Мы так не договаривались!
– Капитолийская волчица твоя мать. Я обещала не курить в машине, а про улицу уговора не было.
– Ну ты и зараза, Ольга Андреевна, – покачал головой Стасик. – И как тебя твоя Катя терпит?
– Катя – мудрая женщина. Она знает, что, если я чего-то хочу, лучше мне это позволить. Все равно возьму без спроса.
– А ты ауру свою испортить не боишься?
– Да ты, я гляжу, Половцев, шутить научился…
– Ну хватит уже, – вмешалась Яна. – Правда, Оль, поехали. Неудобно уже…
– Неудобно бычки курить. А мы с тобой курим сигареты…
– Оль…
– Ну ладно, ладно, пошли…
Через сорок минут Стасик остановился уже по собственной воле, чтобы посмотреть карту.
– Вроде где-то рядом… – сосредоточенно разглядывая веточки с точечками и надписями – Яна так и не научилась разбираться в картах, – произнес Стасик. – Налево, направо… Поздравляю, дамы, почти
