картиной вначале в пересказе Яны, а потом и от Игоря.
– Трое, – поправила подругу Яна. – Еще и Леня.
– Ах, Леня… – вздохнула Ольга. – Против троих уже не попрешь. Хотя смахивает на бред собачий.
– Знаю. Игорь тоже решил, что у нас с Леней «массовые галлюцинации».
– Может, вам ауру почистить? – встрепенулась Ольга. – У меня знакомая есть, так она…
– Оль, мне не аура нужна, а картина, – возразила Яна. – Ты лучше подумай, как уговорить Приязнова ее отдать…
– Как, как… Откуда я… Хотя погоди-ка… Я об этом Приязнове уже от кого-то слышала… Точно. Помнишь Юджина? Блисмана?
Яна кивнула.
– Он же мне о вашем Приязнове и говорил. Позвоню-ка я ему. Только завтра. Может быть, он с ним как-нибудь по-свойски побеседует?
– Спасибо, Оль… – искренне поблагодарила подругу Яна. – И извини, что я…
– Да оставь ты свои извинятельства, – отмахнулась Ольга и принялась ощупывать карман джинсов. – Кажется, Катька звонит. Ладно, пойду я встречать благоверную…
Игорь положил Яну на диван, а сам по-джентльменски улегся на раскладушке. Раскладушка была старенькой и все время скрипела, когда он переворачивался. Впрочем, Яне это не мешало. Она никак не могла уснуть, все старалась уложить в голове события последних дней.
Вспоминая о Лисе, Яна пыталась представить, что он делает в эту минуту, о чем думает. Тоскует ли без нее…
– Ясь, тебе удобно? – раздался с раскладушки голос Игоря.
– Да, а тебе? – поинтересовалась Яна, неохотно оторвавшись от своих мыслей.
– Вполне. А тебе что обычно снится?
– Кошмары, – призналась Яна. – Спокойных снов почти не бывает. Правда, я уже к этому привыкла.
– Дурная привычка, – отозвался Игорь. – А ты попробуй перед сном думать о чем-то хорошем. О завтрашнем дне…
– Завтра хорошим не бывает, – мрачно ответила Яна.
– А вот завтрашнее завтра точно будет, обещаю, – утешил ее Игорь. – Кстати, что бы ты хотела на завтрак? Омаров или лобстеров?
– Оставьте ваших банальных лобстеров… – захихикала Яна. – Мне подгоревшую яичницу подавай. Я, видите ли, гурман…
– Ах да, как я мог позабыть, – в тон ей ответил Игорь. – Придется постараться в кои-то веки. А вам какой степени подгорелости: маленькой, средней или так, чтоб до угольков?
– Пожалуйста, до угольков… И подайте к ней сбежавший кофе… Да постарайтесь, чтобы он хорошенечко сбежал, залив половину плиты. Другого не пьем-с, эстеты-с…
Игорь расхохотался так, что раскладушка начала ему вторить бурным скрипом. Яна смеялась до колик в животе и слез, от которых намокла даже наволочка на подушке.
– Ну вот, в кои-то веки плачу от смеха. Спасибо.
– И тебе спасибо. Давненько я тут в одиночестве.
– Неужели у тебя после развода никого не было? – удивилась Яна.
– Я честно пытался забыться в объятиях пьяных путан… Это шутка, на всякий случай. Не было, – уже серьезно добавил Игорь. – Нет, я знакомился с женщинами, но дальше свиданий не заходило. То ли они – не те, то ли я – не тот. Черт его разберет. Конечно, хочется плотских удовольствий, но, с другой стороны, как подумаешь, что это – на одну ночь, максимум на неделю… и тошнить начинает от одной мысли об этой одноразовости. Сам иногда думаю – до чего же я старомодный… Вокруг – свобода. Бери – не хочу. А брать не хочется. За редким исключением, вроде тебя…
– Э-эй… – предупредила Яна. – Я не рассчитывала, что меня будут соблазнять.
– А я и не соблазняю. И вообще я не об этом. Просто хотел сказать, что ты – не персонаж, а музейный экспонат.
– В каком это смысле?
– В том смысле, что я уже не надеялся встретить такую, как ты. А теперь спи и не смущай меня своим сопением… Сны тебе приснятся светлые, а завтра будет хорошим.
С утра Яну разбудил вовсе не запах подгоревшей яичницы, а аромат растворимого кофе. Игорь поставил перед ней чашку и блюдце с двумя эклерами. Яна удивленно распахнула сонные глаза:
– Эклеры? Ты что, тоже любишь сладкое?
– Увы, нет. Родители в детстве запугали кариесом.
– А эклеры откуда? Я же их до зубовного скрежета обожаю…
– Зашел к Ольге, узнал, чем тебя можно накормить, так чтобы ты утра не испугалась. Сходил в магазин за эклерами. Ты уж прости, лобстеров нет, с омарами тоже обманул. Подгоревшую яичницу жарить не стал – у тебя все равно лучше получается. А когда поешь, я тебе новость дня расскажу.
– Хорошую или плохую? – насторожилась Яна.
– Это как тебе больше нравится… Да успокойся ты, хорошую. Пей кофе, остынет…
Яна с благодарностью посмотрела на Игоря и принялась уплетать эклеры, которыми еще ни разу не завтракала.
Новость дня оказалась не просто хорошей, а замечательной. Смотря, конечно, для кого, потому что у Георгия Приязнова утро выдалось, судя по всему, не самым лучшим в жизни.
Несчастного коллекционера сгубило любопытство: он все-таки решил «испытать» картину и проснулся… свесившись с моста, возвышавшегося над железнодорожной станцией. На счастье Приязнова, вовремя подоспели сотрудники милиции и, решив, что мужик в пижаме пытается покончить с собой, помогли ему вскарабкаться на мост. После выяснения обстоятельств и личности незадачливого самоубийцы Приязнова отвезли в особняк, посоветовав ему обзавестись личным психоаналитиком.
Но этим все не кончилось. Какой-то умник умудрился сделать пару фоток Приязнова, болтавшегося между небом и землей в потешной пижаме с котятами – кто бы мог подумать, что известный коллекционер картин надевает такое на сон грядущий! – и продал снимки журналистам. Естественно, новость немедленно просочилась в прессу, а фотографии Приязнова появились не только в Интернете, но и в новостях.
– Можешь не сомневаться, теперь он нам как миленький позвонит, – пообещал Яне Игорь, и действительно через какой-то час раздался истерический звонок Приязнова.
– Забирайте свою картину к чертовой матери! – надрывался коллекционер. – Видеть ее больше не могу! Скажите только, куда везти, я к вам водителя отправлю…
Яна с Игорем перехватили картину неподалеку от станции. Она была завернута в несколько слоев оберточной бумаги и лежала в коробке из плотного картона.
– Если бы у него была цинковая коробка, он бы ее туда засунул, – пошутил Игорь. – Как же ему хотелось от нее отделаться… Ну что, поехали к Игорю Сергеевичу?
Яна отрицательно покачала головой:
– Я сама ее отвезу. А потом вернусь обратно.
Игорь хотел было возразить, но потом понимающе кивнул.
– Хочешь попрощаться?
– Да, – признательно улыбнулась ему Яна. – Тебе очень интересно в нее заглянуть? – покосилась она на коробку.
– Я знаю, что в ней лежит картина. И, честно говоря, не очень разбираюсь в живописи. И еще я знаю, что ты не хочешь разворачивать ее здесь, у всех на виду… Поезжай. Забирай Ганса, вещи свои и возвращайся. А я встречу тебя на этом же месте.
– Спасибо, Игорь…
– Спасибо не согреет… Яна улыбнулась сквозь слезы, а потом подошла к нему, встала на цыпочки и поцеловала в теплую колючую щеку. Игорь стиснул руками ее плечи так, словно боялся отпускать, а потом слегка отстранил от себя.
– Иди. Электричка – не мужчина, она ждать не будет.
Яна легонько постучала в дверь кабинета.
