– Как это могло случиться? - не выдержав, спросил скульптор. - Почему тебя не вылечили вовремя?
– Я был далеко от цивилизованных миров, - спокойно объяснил парнишка. - А когда добрался до тех мест, где мне могли помочь, было уже поздно.
– Но почему ты не поставишь протезы? Как можно жить, ничего не видя?
– Мне это не нужно, - улыбнулся мальчик.
– Не нужно?! - Этого Бах и вовсе не мог понять.
– Можно обойтись слухом.
– Ты музыкант? - предположил Эрик.
– Нет, что ты... Я вообще никто.
– А сюда зачем приехал?
– Хочу стать монахом.
– Ты - монахом? - ужаснулся Эрик. - Такой молодой?! Тебе сколько лет?
– Шестнадцать.
И тут вдруг Эрик подумал о том, что ему тоже было шестнадцать, когда родители привезли его сюда... но у него никогда и мысли не возникало о том, чтобы принять монашеские обеты. Еще чего не хватало! Надеть красный балахон, обрить голову... А этот мальчик...
– Зачем тебе это? - недоуменно спросил Эрик. - Тебе что, жить надоело?
Мальчик рассмеялся.
– Ты наивный и смешной человек, - уверенно сказал он. - Жизнь монаха - это и есть настоящая жизнь. Самая настоящая, глубокая, искренняя, полезная для многих других людей.
– Вот уж плевать мне на других... - пробормотал Эрик.
– Ты существуешь в собственном мире, да? - мягко сказал слепой. Проблемы сопредельных территорий тебя не волнуют?
– Да какое мне до них дело? - огрызнулся Эрик. - Сами пусть разбираются со своими заморочками.
– И тебе никогда не хотелось помочь кому-то? Хотя бы просто словом, взглядом, лаской?
– Нет!
– У тебя нет друзей?
– У великих талантов друзей не бывает, - ехидно ответил Эрик. - Есть только завистники.
– А ты считаешь себя великим талантом?
Эрик изумленно уставился на мальчишку, но потом сообразил, что тот, конечно, совершенно дикое существо, и наверняка никогда не слыхал об Эрике Бахе. Ну, такому простительно. А потом он вспомнил, что мальчик не видит его, а потому и узнать не может, даже если и слышал имя Баха... да, кстати, он же и не представился... впрочем, этот невоспитанный сопляк тоже не назвал своего имени.
– Да, - сказал он. - Я на нехватку таланта не жалуюсь.
– А на нехватку друзей?
– Да что ты ко мне привязался! - вспылил Эрик. - Вот еще зануда подвернулся некстати! На хрена мне сдались эти друзья? Мои идеи воровать?
– А ты сам никогда, ни разу в жизни не заимствовал чужих идей?
– Мальчик, - прошипел скульптор, - тебе бы лучше не пытаться рассуждать о делах, в которых ты ничего не смыслишь. Ты хочешь стать монахом? Вот и прекрасно. И занимайся именно этим. Читай мантры, делай простирания, и так далее, и тому подобное... не знаю, чем там занимается эта бритая публика.
– Они занимаются многим, - совершенно не обратив внимания на злобный тон собеседника, сказал мальчик. - Но цель их жизни - помощь другим.
– Ну да, конечно, - окрысился Эрик. - Замучились помогавши!
Слепой улыбнулся.
– У тебя, наверное, накопилось очень много проблем, - сказал он. - Ты устал, расстроен, тебе трудно думать о людях хорошо. Тебе кажется, что весь мир ополчился на тебя, правда?
– Заткнись! - заорал Эрик, вспомнив все те гадости, что преследовали его в его собственной мастерской. - Заткнись!
И вдруг ему стало стыдно. Ну чего он разорался? С кем, собственно, он говорит? С глупым ущербным мальчишкой, явно свихнувшимся на мысли о монашестве. Стоит ли вообще это жалкое существо хоть какого-то внимания со стороны великого таланта?..
– Проблемы есть у всех, - почти спокойно сказал Эрик. - И устают тоже все. А что касается моих отношений с миром... ну, это просто тебя не касается.
– Конечно, - согласился мальчик. - Просто я подумал... ну, ты знаешь, как это иногда бывает. Выговоришься - и сразу станет легче.
– Ну уж нет! - снова завелся скульптор. - Если я и решу выговориться, так не перед тобой.
– А я и не о себе, - снова улыбнулся слепой. - Я хотел сказать - не лучше ли тебе пойти туда, в Центр, вместо того, чтобы понапрасну тратить время, гуляя по парку?
– Это уж я сам решу, что и когда мне делать!
– Извини.
Мальчик встал и, вежливо попрощавшись с Эриком, уверенно пошел по узкой тропинке, обегающей озеро.
Скульптор смотрел ему вслед, пока мальчик не свернул в лес и не скрылся за деревьями. Ну и ну, думал Эрик, ну и чудо-ребенок! Это же надо решил стать монахом! Вот идиот!..
...И снова, в который уже раз, Эрик задумался о себе. О том, что преследовало его всю жизнь. О своей душевной болезни, из-за которой он так часто видел мир искаженным... Сейчас, сидя у озера и глядя на лебедей, он понимал, что его психика действительно сильно расстроена, что он неадекватно воспринимает и людей, и события, что его постоянная раздражительность и внезапные вспышки гнева вызваны нестабильностью умственных процессов... а гнев, как известно, сжигает все заслуги... а значит, поддаваясь этой безобразной эмоции, он уничтожает себя, разрушает собственный поток сознания, губит свое будущее... и кто знает, что ждет его в следующем рождении, если он не остановится вовремя и не постарается накопить хоть немножко заслуг... но ведь это такой тяжелый труд... и если хочешь по- настоящему приняться за отработку своих ошибок, нужно научиться ежесекундно контролировать себя... и следить за своими мыслями и чувствами... и уж конечно, придется отказаться от маленьких радостей жизни, таких, как обжигающий ром... а это такая скучная перспектива!..
И еще неизвестно, как это отразится на его таланте...
А так ли велик на самом деле его талант?
Нет, почему же... он способен на многое. Может быть, он не Сальвадор Дали и не Эрнст Неизвестный, но и его картины, и его скульптуры все же прекрасны... ну да, и особенно прекрасен 'Лотос пришлого бога'... а, черт бы их всех побрал! Неважно, что божок уродлив. Он производит впечатление... но ведь не Эрик его создал... это лишь копия, этот монстр рожден чужим, чуждым воображением... ну и что? Там, в неведомом храме на хрен знает какой планете, его все равно никто не видит. А он, Эрик, творя его, уж наверное привнес что-то свое, особенное, как-то переосмыслил саму концепцию страшненького лотоса, страшненького человечка, сидящего на мерзком цветке... да что он привязался к этому дурацкому 'Лотосу'? Он создаст десятки новых скульптур... и мир ахнет и зайдется рыданиями от восторга...
...Спустились сумерки, над деревьями повисла желтая толстая луна, в парке вовсю орали безмозглые птицы, не слишком спешившие в свои гнезда на ночлег, кто-то топал копытами за спиной скульптора и громко чавкал и хрустел, объедая ветки кустов... хлопнула хвостом по воде здоровенная безмозглая рыбина... а лебеди куда-то исчезли, и Эрик даже не заметил, когда и куда они уплыли. А потом к ногам скульптора подкралась, шурша песком, длинная отвратительная ящерица. Эрик уставился на нее, и ему вдруг стало до того тошно...
Он встал и побежал к выходу из парка.
Он так и не подошел к зданию Дхарма-центра.
Зачем? Он абсолютно здоров. Теперь-то он это понял. Тот монах, с которым он встречался в юности, был просто глуп, он ошибся, а из-за его ошибки вся жизнь Эрика пошла наперекос.
Но он поправит дело.
И очень скоро.
