кресле. - Жрать хочу!
– Ты всегда голодный, - отмахнулся от него командир. - Потерпи несколько минут, не помрешь.
– Помирр-рает Кроха! - застонал попугай. - Пр-ропадает Кроха!
– Ох, ну ты и зануда! - возмутился Саймон Корнилович.
– Сам такой, - не задержался с ответом попугай.
Развеселившиеся разведчики призвали кибера, и тот начал накрывать на стол. Кроха отнесся к процедуре с полным вниманием. Он изучал каждую вазочку и салатницу, он тщательно рассмотрел пустые тарелки и вроде бы даже пересчитал их. Тарелок, само собой, было семь, потому что и инспектора, и Чита вполне еще могли явиться. Кроха это понял.
– Харр-вич - дурак! - сообщил он.
– Это еще почему? - возмутился командир. - Ты кто такой, чтобы рассуждать об инспекторах, а? Ты, милый друг, выбирай слова!
– Кроха милый, - подтвердил попугай. - Кроха жрать хочет. Пр-ривидения! Пропадают!
– Это он о чем? - спросил Левинский, не ожидая, впрочем, что ему кто-нибудь ответит. Но, как ни странно, у Саймона Корниловича ответ нашелся:
– Наверное, он говорит о тех привидениях, что в замке живут. Вот только почему они его интересуют, непонятно.
– А, действительно, нам говорили смотрители, - вспомнил доктор Френсис. - В Хоулдинге два привидения, прибывшие с Земли вместе с замком. Бедняги! Сколько тысяч лет не могут переродиться!
И тут у всех троих разведчиков возникла одна и та же мысль. Озвучил ее командир:
– Да, наверное, инспекторов сегодня не дождаться. Если они решили заняться этими несчастными...
– Ага, сегодня как раз полнолуние, - кивнул Левинский. - Но ведь до полуночи еще три часа! Могли бы и зайти поужинать.
– Ну, может быть, на голодный желудок процедура пройдет легче? предположил доктор Френсис, на все смотревший со своей особой, медицинской точки зрения.
Винклер рассмеялся.
– Ну, ты даешь, Дикон, - сказал он. - Как будто не знаешь, что инспектора, во-первых, вообще едят чрезвычайно мало...
– Вот это ты зря! - тут же перебил командира Левинский. - Уж кто-кто, а Данила, по-моему, поесть горазд! Как доберется до кормежки...
– Вот именно, как доберется, - уточнил Саймон Корнилович. - А как часто он до нее добирается, ты знаешь?
Левинский, озадаченный новой постановкой вопроса, задумался. Доктор Френсис, что-то прикинув в уме, сказал:
– Если он питается только у нас на глазах... а на ужин он приходит не каждый день... а обедал только однажды... а к завтраку вообще ни разу пока что не являлся... н-да. Получается примерно двести граммов продукта в сутки.
– Ого! - откликнулся инженер. - Может, и мне попробовать перейти на такой режим? А то мне что-то моя фигура не нравится.
– Не советую, - очень серьезно сказал доктор Френсис. - У инспекторов метаболизм не такой, как у нас.
– Но они такие же люди, как мы! - не поверил Левинский.
– Не совсем такие, - дал справку Винклер. - И пора бы тебе это знать, не маленький уже. Когда они готовятся к работе, они делают особые практики... ну, а результат тебе известен.
– И чего я не пошел в инспектора? - сказал инженер. - Вот жизнь интересная!
Винклер посмотрел на инженера... Левинскому показалось, что в глазах командира промелькнуло что-то странное... и Кейт тут же спросил:
– Саймон, а как ты думаешь, может, мне еще не поздно переквалифицироваться?
– Не знаю, - хмыкнул Винклер. - Я в таких вещах не разбираюсь. Я разведчик, а не адепт. Ну что, мы будем ужинать или мы будем смотреть на салаты?
Они уселись за стол, и обрадованный Кроха тут же заколотил клювом по своей тарелке, требуя, чтобы ему поскорее положили что-нибудь вкусненькое. Словно в ответ на этот призывный стук в открытом окне появилась физиономия Читы.
– А, пришла, красавица! - приветствовали ее земляне. - Ну, присоединяйся!
Однако Чита почему-то не спешила войти внутрь. Она настороженно присела на подоконнике и стала рассматривать попугая. Физиономия Читы выражала откровенное недовольство. Кроха, не обращая внимания на выходки какой-то там обезьяны, начал усердное сражение с очередным пирожком. Немного удивленные разведчики наблюдали за орангутанихой, ожидая дальнейшего развития событий. Развитие не замедлило быть.
Чита вдруг очутилась в гостиной и набросилась на попугая, отчаянно визжа. Кроха не растерялся. Он мгновенно взлетел к люстре и, повиснув вниз головой на одном из рожков, заорал:
– Тор-р-чишь, клюшка?!
Чита вспрыгнула на стол, подскочила - и достала бы попугая, если бы тот не сорвался с люстры и не перелетел на один из стеллажей, стоявших вдоль дальней стены. Чита рванулась за ним, со стола со звоном и грохотом полетели вилки, тарелки, салаты и гренки... Разведчики бросились за Читой, роняя стулья, попугай с треском замахал крыльями и полетел через гостиную к шкафу... и тут откуда-то возник Винцент Харвич и ловко перехватил Читу, перепрыгнувшую через командира и уже почти приземлившуюся на кушетку.
– Ах ты, безобразница!
– Ну! - только и сказал Винклер, увидев, как Чита вцепилась в Харвича и сразу же принялась ему на что-то жаловаться. Молодой инспектор отнесся к страданиям обезьяны очень серьезно. Он гладил Читу по лысой спине и тихонько приговаривал:
– Ну и что? И ничего страшного, обойдется. Чего ты так разволновалась? Не надо, маленькая, не надо. Он, наверное, хотел сделать, как лучше. Ну, не надо...
Чита прижалась к уху Винцента и еще что-то проворчала. Харвич улыбнулся.
– А мне ты не скажешь, где она?
Чита оскалилась и зарычала.
– Ну, и не говори, если не хочешь. Я же не настаиваю.
Чита смягчилась.
Она осторожно вывернулась из рук Харвича и спрыгнула на пол. Звонко шлепнув ладошкой по киберу, наводившему порядок в разгромленной гостиной, Чита показала язык попугаю и удрала.
Винклер выглянул в окно, однако обезьяны уже и след простыл.
– Что это с ней случилось? - осторожно спросил командир, искоса глянув на Винцента.
– Да так, ничего особенного, - отмахнулся молодой инспектор, и Винклер в который уже раз подумал, что этот юный гений становится что-то уж слишком похож на Данилу. Как будто им одного Ольшеса мало! - Похоже на то, что Кроха раскопал одну ее захоронку...
– Вот как? - сделал серьезное лицо Саймон Корнилович. - И Чита спрятала что-то такое, что и у тебя вызывает неподдельный глубокий интерес?
– С чего ты взял?
– Ну, ты же спросил...
– А, это я просто так, чтобы ее отвлечь.
Винклер ни на секунду не поверил, что суть инспекторского вопроса действительно была в том, чтобы отвлечь обезьяну от мыслей о расправе над попугаем. Уж как-нибудь и он кое-что понимал... научился за долгие годы общения с особистами.
Но настаивать на более обстоятельном разъяснении командир не стал, прекрасно зная, что услышит лишь очередную порцию отчаянного вранья. В умении уходить от ответа инспекторам не было равных. И Харвич, несмотря на свою молодость, искусство витиеватой болтовни, затемняющей смысл сказанного, освоил уже весьма неплохо.
