пансионе мадам Арсин. Несчастная старушка, думал молодой техник, это же надо дойти до такого – лопнуть от жадности! Впрочем, если бы она только сама лопнула – это бы еще полбеды. Да ведь старая дура еще и кучу народу повзрывала вокруг себя! А заодно и дом сожгла. И опять инспектору пришлось удирать на новое место жительства. Левинскому было очень жаль маленькую продавщицу, вокруг которой разгорелись такие страсти. Он, конечно, не сомневался, что Ольшес найдет выход из ситуации и девочка будет пристроена в безопасном месте… но ведь на все нужно время. А от промедления в конечном итоге страдают дарейты, ради которых и явились сюда земляне.
Техник стал думать о дарейтах. Какие они странные и милые. Как им крупно не повезло… но если посмотреть с другой стороны, то на кого им жаловаться? Все, что с нами происходит, есть результат наших собственных предыдущих поступков. В этой и прошлых жизнях. А значит…
Ленинский тяжело вздохнул.
Это значило, что если Управлению Федеральной безопасности не удастся вернуть дарейтов на родину – то опять же винить вроде бы некого… вот только Левинский ни секунды не сомневался в том, что земляне все равно еще долгие годы будут обвинять себя из-за того, что не сумели помочь.
В этот момент все шесть боковых мониторов внезапно покрылись нервно дрожащими полосами. Левинский ахнул. Словно в ответ на это, на огромном центральном экране вспыхнула зеленоватая слабо светящаяся клякса и побрела невесть куда, оставляя за собой вместо изображения извилистую дорожку темноты.
Левинский, не осознавая, что делает, нажал сразу две кнопки, объявив тем самым тревогу и включив систему дублирующей записи. А уж потом взялся за настройку. Но помехи, вызвавшие судороги корабельных мониторов, устраняться не желали.
Через несколько секунд Рамир Корин, возникший в рубке через мгновение после тревожного сигнала и из-за плеча техника наблюдавший за его действиями, сказал:
– Кейт… оставь-ка ты это.
– Почему? – не оглядываясь, спросил Левинский.
– Потому что. Лучше передавай все, что к нам поступает, сразу в Управление.
Левинский включил прямую передачу и лишь тогда посмотрел на командира:
– Ты думаешь…
– А что тут думать? – вмешался Ирвин. – Они, бедолаги. Ты смотри, смотри! Это же явно океан, волны!
Все трое принялись всматриваться в расплывчатые пятна и полосы, бродившие по экранам. В конце концов Корин и Левинский согласились, что это действительно похоже на океан.
– В Управлении разберутся, – сказал Корин. – Отфильтруют лишнее, глядишь, и что-нибудь полезное проявится.
Но троим разведчикам не пришлось ожидать, когда полезная составная передачи дарейтов будет выявлена с помощью специальной аппаратуры Управления Федеральной безопасности. Через несколько минут они и сами сумели кое-что понять…
Сначала они увидели взрослых дарейтов – их нечеткие, расплывчатые фигуры кружились на поверхности воды, и блики света пробегали по неясно видимым зеленоватым спинам… Потом рядом появились фигурки малышей… потом, подняв в воздух фонтан брызг, в воду шлепнулся какой-то зверь – но он выглядел уж совсем неопределенно.
А потом появились другие фигуры – их контуры тоже были нечеткими, но трое разведчиков вздрогнули. Тут невозможно было ошибиться. Гуманоиды в скафандрах…
Но больше ничего рассмотреть не удалось. Мониторы снова подернулись рябью, тут и там вспыхивали яркие пятна – и все. Долго, очень долго продолжалась световая какофония, и вдруг все экраны разом очистились, и на каждом из них…
– Звезда! – взвизгнул Ирвин.
– Звезда!! – во все горло заорал Ленинский.
– Ух ты… звезда… – выдохнул командир.
Часть четвертая
Это может показаться странным, но если такова здесь жизнь – то не все ли равно?
Глава 1
…Гроздья дымчато-серой, чуть опалесцирующей крупной икры, подвешенные на тонких синеватых нитях к упругим стволам, слегка покачивались в едва заметном придонном течении. Вокруг сновали крохотные рыбешки – белые, голубые, лимон-но-желтые, сверкающие медью… Дно здесь устилал сплошной ковер махровых цветов – ярко-красных, малиновых, пурпурных. Кое-где над этим ковром возвышались пышные, с круглыми листьями оливковые кусты. Рыбки шныряли то вверх, то вниз, они то опускались к цветочному покрову и зарывались в него, то уносились к поверхности воды, к прогретой сверкающей глади, и на несколько секунд выскакивали в воздух…
За беспечным мельтешением рыбьих стаек наблюдали чьи-то большие печальные глаза. Возле одного из оливковых кустов распласталось на покрытом цветами дне существо, похожее на осьминога, – с двенадцатью длинными щупальцами, с продолговатым телом, с клювом, торчащим между круглыми темными глазами… Время от времени оно, не делая никаких видимых усилий, внезапно всплывало, плавно оторвавшись от дна, поднималось вверх, к теплому слою воды, и оттуда внимательно оглядывало все вокруг.
Стволы, к которым крепились кладки, были мощными, но короткими. На высоте двух-трех метров они уже превращались в пучки узких длинных листьев, и эти листья образовывали на поверхности моря зеленую колышущуюся сеть, сквозь которую в воду проникали узкие лучики света. Площадка, засаженная этими деревьями, была не слишком велика, и ее окружала высокая и толстая стена, сложенная из обломков кораллов. Поверху эта стена была густо засажена чем-то вроде шипа-стых синих мячей, причем шипы – чрезвычайно длинные и острые – постоянно шевелились, устремляясь к любому источнику движения. Цветные рыбки старались держаться как можно дальше от колючей изгороди. А если какая-то из них,
