оборками с любопытством уставилась на Бренну. Та поспешно села, накинула халат и с наслаждением потянулась.
Кейн сказал, что они пробудут в заведении Мод еще дня два, прежде чем судно будет загружено и снабжено продовольствием. Должно быть, он опять рано ушел чтобы лично проследить за всеми приготовлениями.
Бренна с помощью Аркадии поставила на колени поднос и откусила кусочек теплого круассана, вкусно пахнувшего ванилью. Аркадия ушла, пообещав вернуться за посудой. Бренна кивнула, радуясь, что остается наедине со своими мыслями. Она не понимала, что с ней творится. Неужели можно одновременно ненавидеть человека и наслаждаться его ласками?
Она решила принять ванну и попросила Аркадию принести воды. Как она мечтала о такой роскоши! Сидя в расписной лохани, Бренна словно ощущала, как усталость и смятение покидают ее.
Она уже мыла волосы, когда вернулся Кейн.
– Вижу, сегодня ты чувствуешь себя гораздо лучше.
Бренна выпрямилась, смахивая с лица мыльную пену.
– Да, – пробормотала она, краснея под его настойчивым взглядом, остро ощущая, как он, словно мягким шелком, обволакивает ее тело.
– Ну что же, наслаждайся купанием в пресной воде, пока можешь. Мы отплываем, как только начнется прилив.
– Сегодня? Но ты сказал, что нужно запастись провизией и собрать команду.
– Это уже почти сделано. Остальное я поручу первому помощнику. Теперь самое главное – вытащить его из того салуна, где он обосновался. Скроггинс – прекрасный моряк и знает свое дело, но на берегу готов пропить последнюю рубашку.
– У меня совсем нет приличной одежды, – напомнила Бренна.
– Сейчас пошлем Аркадию за покупками, поскольку времени для визита к модистке не остается. Тебе не потребуется большой гардероб, но, несмотря на все мои издевки, платья должны быть куда скромнее этого. Не стоит искушать матросов.
– Искушать? – испуганно пролепетала девушка.
– Не беспокойся. Я спущу шкуру с любого, кто коснется тебя, – зловеще пообещал Кейн, и Бренна поежилась. Она нисколько не сомневалась, что у этого человека слова не расходятся с делами!
Днем Кейн с Бренной отправились на пристань в наемной карете. Оба низко надвинули шляпы на глаза, опасаясь быть узнанными. На Бренне было мешковатое темно-коричневое платье, уродливое, но весьма пристойное. Еще несколько подобных «нарядов» были сложены в мешок, лежавший в ногах. Когда они повернули за угол, с ними едва не столкнулся другой экипаж, новый и модный, запряженный парой одномастных лошадей, в котором гордо восседала Абьютес со своим мужем.
– Абьютес!
Бренна приподнялась, намереваясь окликнуть кузину, еще не успевшую разглядеть ее. Но Кейн ладонью запечатал ей рот.
– Ты с ума сошла! Хочешь, чтобы весь мир узнал о наших планах?
Он не отнял руки, пока карета не оказалась на достаточном расстоянии. Как только Кейн освободил Бренну, та негодующе выпрямилась.
– Что ты себе позволяешь? Почему не дал поговорить с Абьютес? Моя кузина никому не скажет, где я… Она любит меня! Я ее подруга!
– Возможно. Но муж твоей подруги не имеет по отношению к тебе никаких обязательств, верно?
Бренна разом обмякла.
– Но я… я хотела ее видеть. Надеюсь, она не слишком сердится за то, что я испортила ей свадьбу. Ты прав, наверное, Абьютес ненавидит меня.
– Не будь глупышкой. Ты сделала то, что повелевал долг, как и твоя кузина, можешь не сомневаться.
Бренна быстро обернулась.
– Что ты хочешь сказать? Разве ты не видел, как сияет ее лицо? Абьютес не терпится поскорее увидеть маленькую дочку Монти!
– Вероятно, дети помогут…
– Да, Абьютес хочет иметь много детей. И при чем тут какая-то помощь?
– Помогут отвлечься от собственных бед.
– Каких бед? Господи, я ничего не понимаю! Никогда еще Абьютес не была так счастлива! О каких бедах ты все время толкуешь?
– Значит, ты не знаешь? Нет, конечно, нет, – покачал головой Кейн. – Вы, благовоспитанные леди, предпочитаете закрывать глаза на многие весьма неприглядные вещи.
– Кейн, да объяснись же наконец. Что ты пытаешься сказать? Что Абьютес ждут неприятности, о которых та не подозревает? Кейн Фэрфилд, по-моему, ты несешь вздор!
– Не вздор, а чистую правду! – сардонически усмехнулся Кейн, – Видишь ли, твоя Абьютес, сама того не желая, приобрела весьма грозную соперницу, которой и отданы все нежные чувства Монти Карлайла.
– Соперницу?
– Ее зовут Иветт – одна из самых прелестных квартеронок в этом городе. Я видел ее своими глазами. Последние восемь лет она живет на Рэмпарт-стрит в доме, купленном для нее Монти. Родила ему не то двоих, не то троих детей. Если мне не изменяет память, он сошелся с Иветт еще до первого брака, так что связь эта достаточно крепка. Похоже, на всю жизнь.
– Но тут, должно быть, какая-то ошибка, – прошептала Бренна внезапно пересохшими губами. – Только не Монти. Монти не пошел бы на это. Он так добр к Абьютес…
– Он и к первой жене был добр. Это не имеет никакого отношения к Иветт.
Бренне стало нехорошо. Она вспомнила о светлокожей девушке, выходившей из дома Квентина. Кожа цвета меда, гибкая грациозная походка…
– Нет, этого не может быть!
– Увы. Твоей хорошенькой кузине придется до конца дней своих мириться с содержанкой мужа, независимо от того, узнает она правду или нет.
До конца дней своих…
Бренна подумала об Абьютес, так радостно рассуждавшей о будущем ребенке, своих обязанностях хозяйки плантации, о других детях, которые обязательно у нее будут… Дети! Так вот почему он женился на ней! Белые сыновья, его наследники, станут управлять плантацией после кончины отца!
– Какая несправедливость! – взорвалась она.
– Что здесь несправедливого? Абьютес тоже получит кое-что от этого брака. Быть хозяйкой большой плантации сахарного тростника, вместо того чтобы влачить жалкое существование старой девы в отцовском доме – это немало, не так ли? И дети, которым она отдаст всю свою любовь!
– И тут сделка! Всегда и везде сделки, – задохнулась Бренна. – И Абьютес тоже, бедняжка! Только она ничего не подозревала! Считала, что выходит за человека, который будет любить ее, лелеять…
– Но кто сказал, что он не станет ее лелеять? Если Абьютес плодовита и родит много детей, то и превратится в весьма ценную собственность, ты не находишь?
Неужели и впрямь в глазах Кейна сверкнули веселые искорки?
– Собственность! Это для тебя самое главное! Сделки, договоры, права на владение и… О, Кейн Фэрфилд, меня от тебя тошнит! Помолчи немного! Умоляю!
Но едва они приблизились к оживленной пристани, настроение Бренны изменилось, и вскоре Абьютес была забыта: Бренна восторженно наслаждалась сценками, запахами и звуками этого необыкновенно привлекательного для нее места. Грохотали телеги ломовиков, куда-то спешили владельцы лодчонок, докеры спотыкались под тяжестью ящиков и бочонков, и все громко кричали и ругались. Завороженная Бренна высунулась из окна, жадно оглядывая длинный причал, у которого стояли на якоре сотни судов и маленьких лодок.
– Где «Морской лев»? – спросила она.
– Вон там!
Кейн показал на двухмачтовое судно с изящными обводами и все еще убранными парусами. Корпус был выкрашен в черный цвет, под поручнями проходила золотая полоса. В бортах виднелись пушечные порты. Название было выведено на носу крупными буквами.
Бренна расстроено закусила губу. Она приехала из Дублина на четырехмачтовом фрегате с командой в сто человек.
– Он довольно маленький, не так ли? Я думала…
– У меня есть гораздо большие суда, пригодные для кругосветного плавания, но все они сейчас в море. Кроме того, мы всего-навсего плывем в Гавану. «Морской лев» – маленький и быстроходный, а именно это сейчас мне и нужно. При попутном ветре и хорошей погоде мы не успеем оглянуться, как будем на Кубе.
Несколько минут спустя они поднялись на борт. Бренна, задрав голову, оглядывала странную на первый взгляд паутину снастей, веревок, канатов и оттяжек, опутывавших поскрипывающие на ветру мачты. Почти у самого клотика одной из них в хитросплетении канатов устроился парнишка лет четырнадцати. Длинные волосы ерошил ветер.
Услышав непонятное кудахтанье, Бренна повернулась к корме, где увидела ряды деревянных ящиков с перегородками.
– Куры? – недоверчиво рассмеялась она.
– Наш обед, – поправил Кейн. – Если мы не хотим питаться одной солониной, приходится возить с собой живность. Отправляясь в Китай, мы запаслись свиньями и овцами.
Бренна с детским возбуждением осматривалась вокруг.
– Никогда не понимала, как матросам удается разбираться в этой путанице снастей и парусов. Все это так сложно!
– Вовсе нет, особенно если растешь на корабле среди снастей, как большинство моряков. Когда вся жизнь проходит на море, под конец знаешь такелаж так же хорошо, как свои пять пальцев. Даже в самую темную ночь эти люди, не глядя, могут сказать, как управляться с каждым тросом, как вязать узлы и какой парус ставить, – с гордостью объявил Кейн. – Ну а сейчас я хочу показать тебе свою каюту. Там можно сложить вещи.
Капитанская каюта показалась Бренне совсем небольшой, но Кейн заверил ее, что для судов такого типа это почти королевские покои. Помещение было отделано розовым и красным деревом, медные детали ярко начищены, на привинченных к полу стульях – темно-красные чехлы. Имелись также встроенный шкаф и даже койка, прикрепленная к стене, под которой также находилось нечто вроде крохотной ниши.
– Очаровательно, Кейн! – воскликнула девушка. – И так чисто! Каждая вещь на своем месте.
–
