всякого, кто посмеет проникнуть в комнату. Кроме того, он поговорил с хозяином, и тот приказал Нейлу убираться из гостиницы. Больше они его не видели.
– Ну, конечно, проснулась. Вижу, как дрожат твои веки.
– Вовсе нет, я сплю, – объявила она, едва заметно улыбаясь, и теснее прижалась к Кейну, наслаждаясь ощущением его обнаженного тела. Прошлой ночью они вновь любили друг друга, и трепетная нежность его ласк до сих пор согревала сердце Бренны. Неужели и впрямь можно любить его и ненавидеть одновременно? Но в одном Бренна была совершенно уверена – ее тело жаждало его, как чистого воздуха, без которого жизнь была бы просто невозможной!
– Ну же, спящая красавица, открывай глаза! – уговаривал Кейн, проводя кончиками пальцев по изгибу ее бедра.
– Ни за что…
– Такой чудесный день, и я обещал повезти тебя к мессе…
– Сегодня?
Бренна мгновенно села, приглаживая растрепанные волосы.
– Но мне нечего надеть.
– Вчера принесли заказанные платья – ты будешь красивее всех!
Кейн, зевая, приподнялся на локте. В солнечном свете бронзовая кожа блестела, высвечивая рваный шрам, пересекавший по диагонали грудь. Как-то Кейн рассказывал, что получил его в свирепый шторм, когда его швырнуло на обломок доски.
– Вчера вечером я узнал от сеньора Транкило, будто Фронтенак и остальные, по-видимому, живут в Маринао. Это маленькая деревушка милях в восьми от города.
– Правда?!
– Да, очень живописное местечко, – рассеянно кивнул Кейн. – Многие богатые испанцы выстроили там виллы.
– О, Кейн, пожалуйста, возьми меня с собой! – И увидев, что Кейн колеблется, Бренда добавила: – Я отдыхала целых три дня и теперь чувствую себя гораздо лучше. Мне просто необходимо прогуляться!
– Я должен поговорить с Фронтенаком, – хмуро пробурчал Кейн. – И вряд ли разговор будет приятным. Я предпочел бы, чтобы тебя рядом не было.
– Но больше я и минуты не выдержу взаперти! – взмолилась девушка и, решив выложить главный козырь, добавила: – Кроме того, я все время боюсь, что Нейл вернется. – Она улыбнулась, выгибая спину, как чувственная кошечка. – Пожалуйста! Я подожду тебя в коляске или кафе. Но если просижу еще хоть день в этой комнате, сойду с ума!
– Ну хорошо. Если пообещаешь терпеливо ждать и не вмешиваться.
– Даю слово. Все что угодно, только бы выбраться отсюда.
– Все что угодно? – Он притянул Бренну к себе.
– Все…
Томительная слабость охватила Бренну. Она отдалась волшебству его поцелуя. В такие моменты все остальные мысли вылетали из головы; окружающая действительность переставала существовать.
– Кейн, – задохнулась девушка, – я люблю тебя.
Неужели она произнесла эти слова вслух? Или только подумала? Она не знала. Остались лишь его сильные руки, жгучие поцелуи. Придавив ее к постели, Кейн вонзился в горячее тело. Они двигались в безумном самозабвении, уносимые темной стремниной страсти, и перед закрытыми глазами Бренны вспыхнули миллионы ослепительно сверкающих звезд.
Они лежали, сплетясь в объятиях; влажную от пота кожу чуть охладил ветерок. Учащенное дыхание Кейна постепенно становилось ровнее.
– Ты любишь меня? Я рад… – прошептал он так тихо, что Бренна едва его услышала, но прежде чем успела что-то сказать, Кейн заснул.
Бренна сидела перед маленьким зеркальцем, укладывая локоны и прикрепляя мантилью, без которой испанки не выходили из дома. Модистка постаралась на славу. Новое муслиновое платье цвета свежих сливок облегало фигуру, низкое декольте наполовину обнажало упругие холмики.
– Ты прекрасно выглядишь, – улыбнулся Кейн, поправляя галстук.
Он тоже заказал новую одежду и сегодня был в зеленом полотняном фраке, в котором его плечи казались еще шире, а талия – уже. Желтовато-коричневые панталоны обтягивали ноги, как вторая кожа.
– Я красивее Колин? – осмелилась она спросить.
– Куда красивее.
Бренна счастливо рассмеялась, чувствуя на себе его полный желания взгляд.
Она никогда раньше не посещала мессу. Зрелище было величественным – больше, двадцати священников служили у высокого алтаря. Бренна с любопытством оглядывала пол из узорчатого мрамора, высокие колонны, яркие фрески на стенах. Потом они завтракали, снова осматривали город, обедали и наконец после короткой сиесты отправились в Маринао в наемной пролетке. По пути Кейн рассказывал о купленных накануне рабах.
– Мне удалось приобрести двенадцать человек, один лучше другого! – гордо сообщил он. – Их хорошо кормили и не гоняли на работу, так что они сильны и здоровы. Я получу за них неплохие деньги в Новом Орлеане.
– Вот как?
«Морской лев» теперь превратится в работорговое судно, и каждый его уголок пропитается злом.
– Не волнуйся, – утешил Кейн, словно подслушав ее мысли. – Будь я проклят, если запихну их в трюм, чтобы потерять в пути половину! Даже животные не заслуживают подобного обращения! Я помещу их в кубрик, а матросам придется спать на палубе; впрочем, им не привыкать.
Бренна облегченно вздохнула. По крайней мере он не собирается издеваться над рабами.
– Конечно, придется что-то придумать с женщиной. Ее нельзя держать вместе с мужчинами.
– Женщиной?
– Я купил девушку лет шестнадцати. Великолепная, с лицом египетской принцессы. Глаза золотистые, словно у кота. Можно представить, как они сверкают в темноте!
Сердце Бренны сжалось. Последние дни, особенно часы, которые они провели в постели, доставили ей столько счастья! И вот теперь Кейн спокойно рассуждает о другой женщине, пусть даже и рабыне.
– Наверное, она очень красива, – заметила Бренна.
– Да. Я хотел получить все самое лучшее, иначе к чему себя утруждать?
– Какая она?
– Высокая и стройная, с идеальной фигурой и маленькими остроконечными грудками…
– Ты их видел? – сухо осведомилась Бренна.
Хорошо еще, кучер Карлос не понимает английского!
Кейн запрокинул голову и рассмеялся.
– Конечно, видел, маленькая ханжа! Как, по-твоему, покупают рабов – по почте? Я осмотрел ее от макушки до пят. Это необходимо, – добавил он, услышав тихий вскрик Бренны. – Нужно было убедиться, что она здорова и не имеет никаких недостатков.
– Недостатки?!
– Естественно, будущий покупатель должен обращать внимание на подобные вещи – ведь ему приходится выкладывать немалые деньги.
– Но срывать с нее одежду, осматривать, словно выставленную на продажу кобылу…
Кровь бросилась в лицо Бренны. Что, если бы она стояла на помосте, обнаженная, под похотливыми мужскими взглядами?
Она почувствовала невольную жалость к незнакомой негритянке.
– Торги кончились очень быстро. Кроме того, каким бы отвратительным тебе ни казалось все это, таков обычай, – холодно процедил Кейн. – И теперь у тебя будет горничная на время плавания. Конечно, придется обучить ее нескольким английским словам, но она кажется достаточно понятливой и разумной. Уверен, у тебя не будет с ней хлопот.
– И… и как ее зовут?
– Я решил назвать ее Глори. Их африканские клички попросту непроизносимы.
– Значит, она даже не имеет права сохранить собственное имя?
– Да. Когда-нибудь я объясню почему. Ну а теперь поговорим о чем-нибудь другом.
– Но я не понимаю! – взорвалась девушка. – Ты довольно добр к этим людям, хорошо с ними обращаешься, и все же…
– И все же не отношусь к горячим противникам рабства? Ну так вот, позволь сказать, что я читал статьи аболиционистов и со многим согласен. Думаешь, мне так уж нравится видеть, как людей покупают и продают? Но рабство существует, и с ним приходится мириться. Благоденствие Кубы и южных американских штатов зависит от труда рабов. Именно они обрабатывают огромные плантации. Как можно бороться с этим в одиночку?
– Поэтому ты решил быть заодно с богатыми плантаторами, такими, как Патрик и Монти Карлайл?
– Совершенно верно. Я человек практичный, Бренна, и не предаюсь пустым фантазиям. Оставим борьбу с ветряными мельницами идеалистам и Дон Кихотам!
Оба замолчали, хотя Бренна едва не лопалась от злости. Странно, но в Новом Орлеане мысли о том, что рядом существуют сотни рабов, ее не волновали. Почему же сейчас она так рьяно защищает этих несчастных?
Они оставили позади городские ворота. Пыльная красная дорога петляла среди деревьев и кустов. Повсюду пестрели яркие цветы. В одном месте море подступало совсем близко, разбиваясь о песок белой пеной.
Коляска проехала по живописному горбатому мостику. Теперь тропа вилась у подножия зеленых холмов. Они миновали скопление крохотных хижин, крытых пальмовыми листьями. На иссушенной красноватой земле играли голые ребятишки в компании кур и собак. Мычали коровы. Им вторили крики ослов.
– Это свободные негры, – холодно заметил Кейн. – Продают молоко, хлеб и фрукты, перевозят грузы. Думаешь, им живется лучше, нежели рабам?
Деревушка Маринао оказалась на первый взгляд просто очаровательной. По обеим сторонам широкой главной улицы тянулись двухэтажные виллы с белыми колоннами. Над головой шелестели листья пальм, бананов и магнолий. Дома утопали в розах, белых и розовых камелиях и гвоздиках.
– Подожди в экипаже, полюбуйся цветами, пока я попытаюсь разыскать Фронтенака и его приятелей, – велел Кейн. – Один из друзей сеньора Транкило клятвенно уверял, что они живут где-то на вилле. Возможно, все остальные свидетели тоже здесь. Во всяком случае, ни за что не покидай пролетки. Карлос будет тебя охранять.
Ждать пришлось недолго. Уже через десять минут Кейн с красным от гнева лицом выскочил на улицу.
– Черт
