Глава 3
Земляк земляка…
Пробуждение было прозаичное: девушки исчезли, как сладкий сон, остался лишь Гарик — в кресле посреди комнаты.
— Итак, я жду ответа на мое вчерашнее предложение! — он обрезал огромную сигару, прикурил, и по комнате поплыли пласты ароматного дыма. — Учти, Айс, — предупредил он Олега (пьянь-пьянью был вечером, но кличку его запомнил отлично), — такие предложения я редко кому делаю: кандидатов в телохранители каждое утро — толпы у ворот моего дома. Но для тебя — исключение, так же, как и прошедшая ночь.
— Знаешь, — признался ему Олег, — до встречи с тобой у меня была лишь одна цель — найти «крышу», приличное содержание. И, не будь у нас вчерашней беседы о международном положении, патриотизме и разборках по территориальным вопросам — я, пожалуй, остался бы: в конце концов, какая разница, чье тело от кого охранять! Но теперь я хочу самостоятельно разобраться в этой путанице — кто кого от кого защищать должен. В башке сейчас такая каша, что расхлебать ее поможет истинное положение вещей, которое я увижу на месте своими глазами, смогу ощутить своей шкурой. Иначе я не смогу полноценно работать на тебя.
— Ты мне вот что скажи, — помолчав, проговорил Гарик, — оно тебе очень надо — знать больше тех, кто занимается непосредственно этим вопросом, — правительств трех республик — Армении, Азербайджана и России?
— Очень надо! Хотя бы для собственного самообразования! — твердо выговорил Олег.
— Что ж, — «авторитет» вылез из кресла и нервно расплющил сигару в пепельнице, — я сделал все, чтобы уберечь твою дурную башку от пули! Первоначальные мои намерения были снабдить тебя хорошей экипировкой и деньгами. Но ты переубедил меня своим заявлением о самостоятельности. Хорошо, получай самостоятельность: мои люди отвезут тебя только до аэропорта, а денег я тебе дам лишь на билет коммерческого рейса — «челночный». А дальше — как знаешь! Одно скажу на прощанье: если тебе вдруг остохренеет вся муть, которой ты там наслушаешься и насмотришься, — при первой же возможности «делай ноги»! Можешь вернуться сюда, ко мне, но учти: приму я тебя на службу только здорового и полноценного — с руками и ногами. И головой, конечно! Словом — таким, каким вижу сейчас. А пока — прощай, на всякий случай!
— Что, так плохо все там, куда я еду?
— Ничего больше не буду говорить — ты сам суешь башку в петлю…
Далее пошло проще: аэропорт, ожидание коммерческого рейса в Армению и — поздним вечером уже — вылет в Ленинакан. Начало неожиданностей и маленьких открытий для себя на древней земле Аястана было положено Грунским буквально с первых же шагов в аэропорту города, который по причине капризного климата часто называют Сибирью Армении. До самого горизонта не видно было ни единой светящейся точки, а это означало одно — огни города еще далеко от аэропорта. К нему метнулись сразу несколько таксистов-частников. Вперед вырвался молодой коренастый крепыш.
— Тебе куда ехать, джан? — дежурный вопрос.
— Да мне, вообще-то, в город надо, в военкомат. Но не в СНГэшный, а в ваш — армянский, — точно по инструкции Гарика ответил русский.
— Деньги, конечно, имеются?! — уточнил на всякий случай таксист.
— Конечно, не имеются, — в тон ему ответил Олег, — по дороге кончились, наглухо. Но зато я сюда приехал добровольцем, воевать за вас! — он проговорил это весело, хотя сердцем уже почувствовал что-то не совсем доброе на ближайшее время.
— Э-э-э, браток! Я лично тебя сюда не звал! Денег нет — иди с миром пешочком. Тебе вот так — все прямо и прямо! — как приговор прочел не совсем патриотично настроенный таксист.
Олег понял, что к другим частникам и подкатываться нечего. Даже разделив с ними выпивку и закуску, положенные в дорогу людьми Гарика — «авторитета», он рисковал остаться здесь: законы гостеприимства вечны и нерушимы, но закон денег преобладает все же над древними заповедями. В лучшем случае он мог нарваться на вежливый, но твердый отказ, в худшем же… Об ком не стоило и думать, поэтому Олег плюнул, перехватил поудобнее дорожную сумку и потопал в темноту «одиннадцатым маршрутом» — то есть пешком…
Дорога до города заняла около пяти часов. За время путешествия новоявленный доброволец много чего успел увидеть и оценить. Понял, например, сколь катастрофичным для Армении было землетрясение конца восьмидесятых годов: неразрушенными остались лишь строительные сборно-металлические домики- коробки, в которых теперь в тесноте, при свете керосиновых ламп ютились люди, да не так давно отстроенные дома-полудворцы, по размеру и виду которых можно было с уверенностью судить о толщине кошелька их хозяев.
«Странно, прошло уже почти пять лет, а восстановление жилищ как будто бы и вовсе не начиналось!» — сделал парадоксальный вывод из своих наблюдений Грунский. Он даже не подозревал, сколько еще предстоит таких вот выводов…
К армянскому военкомату он доплелся в начале десятого утра. А оттуда опять пришлось идти на окраину города — разыскивать казарму Ленинаканского батальона пятой отдельной бригады армии республики Армении, расположенную на Казачьей заставе. Там-то и осуществлялись прием и оформление добровольцев в Карабах.
Зайдя на территорию этого наконец-таки обнаруженного «военного объекта», Олег обследовал его и пришел к выводу, что из всего списочного состава части здесь находится всего лишь один дневально- дежурный, к которому он и подкатился за неимением командного состава.
— Слушай, браток, ты не в курсе, где здесь канцелярия или отдел кадров, или хоть какая-нибудь фигня, где оформляют новобранцев?
— Русский?! — обрадовался дневальный так, словно сто лет ожидаемую невесту встретил. — Земляк, мать твою! Дай я тебя обниму! — прослезился он.
— У вас что здесь, русаки за доисторических мамонтов катят? — удивился Олег, высвобождаясь от объятий сентиментального земляка. — А мне рассказывали, что наших и в Армении, и в Азербайджане — хоть задницей ешь! Кстати, Олегом меня звать. А хочешь, Айсом называй, это моя кликуха с детства!
— Володя Светлов! — представился дневальный. — Но все Вовчиком кличут. Пошли, братуха, отметим это дело! Жаль, кроме сотни граммов «муховки»[4] в бутылке ничего не осталось. Ничего, по пять капель хватит!
— Да есть у меня чем отметить! — тряхнул своей сумкой Айс. — Но… ты ведь на посту?!
— Да какой это пост! — расхохотался Вовчик, — Так, одно название. Стою, абы со скуки не сдохнуть. И заодно, кстати, поджидаю таких вот, как ты, — добровольцев. А комбат приедет только завтра.
— И много ты за сегодня таких, как я… наожидал? — поинтересовался Олег уже в дежурке, где Вовчик сразу же принялся растапливать «буржуйку».
— Ты первый, — ответил тот, — и, наверное, последний. Что-то неохотно последнее время наш брат изъявляет желание проявить свой интернациональный долг.
— А ты как проявил его? — спросил Олег, расставляя на столе припасы из сумки, среди которых позвякивали три бутылки водки — «тормозок» на дорожку от адлеровских армян.
Выяснилось, что Светлов — обычный уже для нашего времени профессиональный бомж из Рязани. После Спитакского землетрясения решил «завязать» с бомжеванием и приехал сюда, в Армению, восстанавливать разрушенное стихией. Куда там! Приходящие из Союза стройматериалы и техника так же, как и гуманитарная помощь из-за рубежа в совокупности с медоборудованием, — до семидесяти процентов всего этого «добра» — уходило куда-то «налево». Так что особо ударных темпов работ по восстановлению не наблюдалось. А когда «посыпался», как карточный домик, Советский Союз, и началась полномасштабная война между армянами и азерами — вообще стало худо — не до строительства и производства электроэнергии, а тем более не до мира с соседями стало стране, воюющей за свободу новых территорий.
Так что волей-неволей пришлось Вовчику в 1992 году, в сорокашестилетнем уже возрасте, вернуться
