таинственного доктора у меня есть серьезные сомнения.
Я встал. Лицо мое пылало.
— Вы ничего не поняли, Риккель. Канал алмазной контрабанды перестал существовать. С ним покончено. Зато безумный хирург по-прежнему похищает человеческие органы в разных концах планеты. Этот сумасшедший добивается своей цели и действует скрытно, упорно, безжалостно. Я в этом совершенно уверен. У него есть все необходимое. Сейчас может быть только одно срочное дело — схватить негодяя. Остановить его, пока он не убил еще кого-то, чтобы продолжить свой эксперимент.
— Позвольте мне самому судить, что срочно, а что нет, — возразил Риккель. — Оставайтесь сегодня вечером в гостинице, здесь, в Брюсселе. Мои люди заказали вам номер в «Веплере». Это не роскошная, но вполне удобная гостиница. Увидимся завтра.
Я стукнул кулаком по столу. Дельтер вскочил, а Риккель даже не шевельнулся. Я заорал:
— Риккель! По свету разгуливает кровожадный монстр! Он пытает и убивает детей! Вы же можете разослать ориентировки, просмотреть информацию в ваших компьютерах, проанализировать тысячи разных происшествий, связаться с полицией всех стран мира. Сделайте же это, господи боже мой!
— Завтра, Антиош, завтра, — прошептал полицейский. Губы у него дрожали. — Завтра. И не настаивайте.
Я вышел, хлопнув дверью.
51
Прошло уже несколько часов, а я все сидел в номере, не в силах совладать со своим гневом. Я позволил провести себя, как младенец. Я предоставил Интерполу все сведения, но почти ничего не получил взамен — во всяком случае в том, что касается расследования. Единственным моим утешением было то, что мои показания могут принести пользу Саре.
Кроме того, этим вечером я оказался в тупике. Я прослушал свой автоответчик: ни одного сообщения. Я позвонил доктору Варель, но не нашел ее.
В восемь тридцать раздался звонок. Этот голос я никак не ожидал услышать.
— Антиош? Это Риккель. Мне бы очень хотелось с вами поговорить.
— Когда?
— Прямо сейчас. Я внизу, в баре гостиницы.
Бар «Веплера» был обит темно-розовыми панелями и скорее напоминал альков, предназначенный для непристойных развлечений. Я нашел Симона Риккеля: он сидел в кожаном кресле, завернувшись в свой огромный пуловер. Он осторожно обгладывал оливки, перед ним стоял стакан виски. Я вдруг подумал о том, при нем ли сейчас его «Глок» и кто из нас сможет быстрее выдернуть пистолет из кобуры.
— Садитесь, Антиош. И прекратите разыгрывать из себя крутого парня. Вы уже все и всем доказали.
Я сел и попросил принести китайский чай. Несколько секунд молча наблюдал за Риккелем. Его лицо по-прежнему было надежно скрыто под толстыми выпуклыми стеклами и напоминало зеркало, верхняя часть которого запотела.
— Я пришел, чтобы еще раз вас поздравить.
— Поздравить?
— У меня, знаете ли, есть кое-какой опыт в раскрытии преступлений. И я могу по достоинству оценить то, что вам удалось раскопать. Вы проделали отличную работу, Антиош. В самом деле отличную. Мое недавнее предложение пойти служить к нам — вовсе не шутка.
— И все же вы не за этим пришли, правда?
— Разумеется. Мне понятно ваше сегодняшнее разочарование. Вы подумали, что я не очень-то поверил в вашу историю о хирурге-убийце.
— Именно.
— Ничего другого я сделать не мог. Во всяком случае, в присутствии Дельтера.
— Не вижу связи.
— Это его не касается.
Официант принес чай. Тяжелый терпкий аромат напитка напомнил мне запах земли в джунглях.
— Значит, вы верите моим словам?
— Да. — Риккель терзал оливки, насаживая их на кончик зубочистки. — Но я вам уже сказал: эта сторона дела требует самого серьезного расследования. Кроме того, вам следовало бы вести со мной честную игру.
— Честную игру?
— Вы сказали мне далеко не все. Невозможно раскрыть такие серьезные вещи, не оставив при этом никаких следов.
Глоток чая позволил мне на время скрыть тревогу. Я решил прикинуться простодушным.
— Я вас не понимаю, Риккель.
— Прекрасно. Сегодня днем мы упоминали о Максе Бёме, Отто Кифере, Нильсе ван Доттене. Они настоящие преступники, но им по шестьдесят, и они довольно безобидны, вы согласны? Кроме того, этих людей охраняли. Был Дюма, но были и другие. Гораздо более опасные. У меня припрятано в рукаве несколько таких типов. Могу сообщить вам их имена. А вы мне скажете, о чем они вам напоминают.
Риккель насмешливо улыбнулся и проглотил оливку.
— Миклош Сикков.
Удар в солнечное сплетение. Я приоткрыл рот, потом произнес:
— Я такого не знаю.
— Милан Калев.
Должно быть, тот второй, что был с Сикковым. Я пробормотал:
— А что это за люди?
— Путешественники. Вроде вас, только не такие удачливые. Они оба погибли.
— Где?
— Тело Калева обнаружили тридцать первого августа в Болгарии, под Софией: ему перерезали горло куском стекла. Сикков погиб в Израиле шестого сентября. На оккупированной территории. Ему прямо в лицо всадили шестнадцать пуль. Оба дела закрыты. Первое убийство было совершено, когда вы, Антиош, находились в Софии. Второе — когда вы были в Израиле, причем в том же самом месте — в Балатакампе. Забавно, вам не кажется?
Я повторил:
— Я не знаком с этими людьми.
Риккель снова принялся мучить оливки. В бар вошла группа немцев, видимо, деловых людей. Они похлопывали друг друга по плечу и хохотали. Губы полицейского блестели от оливок. Он произнес:
— Я могу назвать вам и других, Антиош. Что вам говорят такие имена: Марсель Минаус, Йета Якович, Иван Торной?
Жертвы кровавого убийства на вокзале в Софии. Я внятно проговорил:
— На самом деле эти имена ничего мне не говорят.
— Странно, — сказал австриец и отпил глоток виски. — Знаете, Антиош, что меня побудило пойти работать в Интерпол? Вовсе не стремление к риску. И уж тем более не стремление к справедливости. Просто-напросто увлечение иностранными языками. Я с самого детства этим интересуюсь. Вы даже не представляете себе, какую роль играют языки в криминальном мире. Например, сейчас в Соединенных Штатах агенты ФБР вовсю стараются освоить диалекты китайского языка. Это единственный способ справиться с гангстерами из триад. Короче, так вышло, что я свободно владею болгарским. — Риккель опять улыбнулся. — Я очень внимательно прочел отчет, составленный доктором Миланом Джуричем. Очень поучительный и устрашающий документ. Также я изучил отчет болгарской полиции о побоище, устроенном вечером тридцатого августа на вокзале в Софии. Там поработали профессионалы. Во время этой бойни погибли три ни в чем не повинных человека — те, чьи имена я назвал: Марсель Минаус, Йета Якович и
