— У нас проблема.
Джимми Вонг-Фат стоял на пороге камеры. Жак удивился: каким чудом ему удалось сюда добраться? С момента обнаружения тела Рамана все блоки заперли. Никому из заключенных не разрешали выходить. Визиты отменили до новых распоряжений.
— У нас проблема.
Реверди сел на своей циновке, жестом пригласил адвоката расположиться рядом с ним. Китаец остался стоять.
— Вскрытие тела Рамана закончилось. Некоторые «технические» детали дают основания подозревать вас.
— Какие именно?
— Нить, которую использовали для того, чтобы зашить рот, глаза и живот, — это хирургическая нить. Ее можно найти только в медчасти.
— Там не один я работаю. И не у одного меня были проблемы с этой тварью. Даже здесь нужны доказательства, чтобы обвинить человека.
Адвокат оставил это соображение без ответа:
— Остается еще загадка с внутренностями.
— Внутренностями?
— С кишками, найденными в животе Рамана. Это не его кишки.
— Нет?
— Это свиные кишки.
Брови Жака удивленно поднялись. Джимми наблюдал за ним своими раскосыми глазами.
— Свиные! Вы отдаете себе отчет в том, что это значит для мусульманина? Убийца вынул его внутренности и засунул ему в живот кишки молочного поросенка. А потом зашил рану!
Он представил себе рожу судебно-медицинского эксперта, производившего вскрытие. Без сомнения, этому мусульманину еще ни разу не приходилось видеть свинину так близко. Он спросил беззаботным тоном:
— И откуда же взялся этот… материал?
Вонг-Фат стоял перед ним, расставив ноги. Он по-прежнему прижимал к груди свой красный портфель, словно это был маленький домашний зверек.
— Из кухни. Все говорит о том, что это были кишки молочного поросенка, которого сумела протащить в тюрьму китайская община. Они собирались праздновать уж не знаю что. Боже ты мой, из-за этой скотины поднялся такой шум!
Реверди считал, что, когда все вскроется, это его позабавит. Но на самом деле он не чувствовал ничего: он думал только об Элизабет. Ему не терпелось возобновить контакт с ней. Для формы он спросил:
— Ну а… внутренности Рамана нашли?
— Нет. И никто не заметил, что исчезли свиные кишки. Вы ведь знаете почему, не так ли?
— Да, я догадываюсь.
— Убийца подменил поросячьи кишки кишками Рамана. И позавчера вечером китайцы их сожрали. Господи: человеческие кишки!
Жак прислонился затылком к стене. Он по-прежнему ничего не чувствовал, но это не мешало ему оценить удачный выбор времени для проведения операции. Китайцы, «заказавшие» Хаджу, сожрали того, чьими руками убрали мальчишку. Он прошептал:
— Одним словом, сюрприз от шеф-повара.
Джимми наставил на него палец. От злости под его кожей вздулись вены.
— Зря вы смеетесь. Все знают, что это сделали вы, Жак. Только вы могли отважиться на подобное!
Он не ответил. Адвокат продолжал:
— И это после того, как я переворошил такое дело! Все пропало. Что на вас нашло? — Он склонился над ним, весь лоснящийся от пота, не в состоянии поверить. — Вам что, наплевать, что вы умрете?
Реверди одним прыжком вскочил на ноги и схватил одну из свечей, горевших на другом конце камеры среди благовонных палочек, расставленных на перевернутом ящике. Все вместе это напоминало алтарь.
— Ты веришь в реинкарнацию? — спросил он у Джимми.
— Нет.
Жак схватил другую свечку, уже погасшую, и подошел к адвокату.
— Существует классическая метафора, чтобы описать переселение души. — Он зажег вторую свечу от первой. — Тела исчезают, но пламя переходит из одного тела в другое. Оно вечно.
— Что это значит?
Реверди улыбнулся и вставил ему в руку одну из свечей:
— Это значит, что я не умру. Я перевоплощусь.
Вонг-Фат посмотрел на маленький огонек в своей руке: он не знал, что с ним делать. Он поставил свечу на место, на алтарь. В этот момент он увидел фотографию, пришпиленную к стене, над благовониями.
— Кто это, на фото?
— Моя жена.
Китаец повернул голову:
— Что?
— Мы еще не женаты. Но я хочу отпраздновать свадьбу до того, как меня казнят.
Джимми изучал портрет. Потом спросил странным голосом:
— Это та девушка, что писала письма? Из Парижа?
— Малайский закон не запрещает мне этого.
Джимми встал. Выражение его лица изменилось: черты заострились, губы дрожали. Казалось, он потрясен.
— Но… послушайте… это серьезно? Вы хотите соединиться с…
Он не смог закончить фразу. Жак посмотрел на него: толстяк чуть не плакал. Вот умора! Значит, он думал, что между ними возможна глубинная связь.
Доверительность, дружба, даже больше, всякие тонкости… Реверди прошептал успокаивающим тоном, словно желая его утешить:
— Это еще не сейчас, она пока не готова.
— Еще не готова?
К адвокату вернулись профессиональные интонации.
— Да о чем вы говорите, черт побери?
Реверди опустился на колени перед фотографией. Коснулся пальцами лица Элизабет:
— Ее посвящение еще не завершено.
— Вы поддерживаете с ней связь? Я больше не получал писем, я…
Реверди закрыл глаза:
— Я чувствую, что она близко. Она идет ко мне…
Он поднялся и уставился на Вонг-Фата:
— Это вопрос нескольких дней.
64
Пятое послание состояло всего из пяти слов:
