– Из-за чего?
– Вы, конечно, помните, как несколько лет назад Манежную площадь разрыли экскаваторами?
Марго кивнула:
– Конечно. Там строили подземный торговый комплекс.
– Именно. Так вот, при раскопках были найдены остатки Моисеевского монастыря, который когда-то стоял на этом месте.
– Никогда об этом не слышала.
Берг усмехнулся:
– Не сомневаюсь. Вы ведь журналистка. – Он перевел взгляд на отца Андрея. – Ну а вы, святой отец? Вы-то об этом слышали?
– Слышал, – сказал отец Андрей, и по лицу его пробежала тень. – Там нашли не только монастырь, но и монастырское кладбище, на котором были погребены тела монахинь.
– Не просто тела, а мумифицированные тела! – поправил таксидермист. – Они были забальзамированы. Причем весьма и весьма искусно, это я вам говорю как профессионал.
– Вы что, их видели? – прищурилась Марго.
Доктор Берг выпустил облако дыма и посмотрел сквозь него на Марго.
– Видел. И даже участвовал в эксгумации тел монахинь. На правах члена экспертной группы.
– И как? – спросила Марго.
Доктор Берг едва заметно усмехнулся:
– Что – как?
Марго поняла несуразность своего вопроса и слегка смутилась.
– Как прошла эксгумация? – тихо сказала она.
– Нормально. Но потом работа сразу застопорилось. Приехали важные чины из московской мэрии и сообщили, что в наших услугах больше не нуждаются. Попросту говоря – указали нам на дверь.
– И что вы сделали?
– То есть как «что»? Выполнили указание. Мы ведь законопослушные граждане своей страны.
– Хамство какое, – возмущенно произнесла Марго и повернулась к дьякону: – Отец Андрей, вам это не кажется странным?
Дьякон пристально смотрел на таксидермиста.
– Что произошло с телами монахинь? – спросил он.
– Тела исчезли, – ответил Берг. – До нас дошли слухи, что их увезли за город, в Ракитки, и там похоронили. Все произошло в чрезвычайной спешке, даже пресса толком не успела ни о чем пронюхать.
– Странно, – сказала Марго. – А эти мумии, о которых вы говорили… они представляли научный интерес?
– Безусловно, – кивнул доктор Берг. – Мумии сохранились великолепно. Дорого бы я дал, чтобы изучить состав бальзамирующих веществ.
– Но чиновники должны были понимать, что они совершают преступление против науки, – неуверенно произнесла Марго.
– Должны были, – согласился Берг. – Но, видимо, не понимали. Я считал, что виной всему нерадивость российских чиновников. Однако профессор Тихомиров видел в этом нечто большее. Помнится, мы крепко поспорили.
– Тихомиров считал, что тела монахинь спрятали умышленно?
– Да, это его буквальные слова.
– У него были причины так думать?
Доктор Берг задумался, затем отрицательно качнул лысой головой и сказал:
– На мой взгляд – никаких. Видите ли, Тихомиров был не только историк, его интересовали и архитектура, и живопись, и филология. Правда, интерес его носил несколько мистический оттенок. Ему повсюду мерещились тайны.
– Какие тайны? – спросила Марго.
Таксидермист перевел на нее взгляд и усмехнулся:
– Весьма значительные. Тайны столетия, тысячелетия. Другие его не интересовали.
– Но академические ученые поднимали его на смех.
– Разумеется. А что еще им оставалось? Книги Тихомирова неплохо продавались, и для многих это было поводом для лютой ненависти и зависти.
– Над какой тайной он работал последние месяцы? – спросил отец Андрей.
Доктор Берг пожал круглыми, обтекаемыми плечами.
– Понятия не имею. Возможно, это было как-то связано с монахинями… Не знаю.
Он выпустил изо рта облако дыма причудливой формы. Марго посмотрела, как облако расплывается в воздухе, нахмурила лоб, перевела взгляд на таксидермиста и спросила:
– А что случилось с Моисеевским монастырем? Его разрушили большевики?
Доктор Берг вынул изо рта трубку, внимательно на нее посмотрел, затем снова вставил в рот и сказал:
– А это пусть вам батюшка расскажет. Монастыри – по его ведомству.
Марго повернулась к дьякону:
– Что случилось с монастырем, отец Андрей?
Дьякон ответил неохотно:
– В конце восемнадцатого века его упразднили, а потом снесли.
– Зачем?
– Есть несколько версий. По одной из них, в Москве не хватало мест для торговли. По другой, негде было разместить полк солдат.
– И только-то? И для этого понадобилось сносить целый монастырь? И строить торговые ряды на монастырском кладбище?
– Других версий у историков нет, – сдержанно ответил дьякон.
– Его сровняли с землей по прямому царскому указу, – пояснил доктор Берг. – А мы до сих пор все валим на коммунистов. Кстати, Тихомиров как-то обмолвился, что монахинь Моисеевского монастыря называли «хранительницами». Впрочем, что именно они хранили, Тихомиров не сказал. Я посчитал все это обычным тихомировским бредом и не придал ему большого значения.
– Он больше никогда о них не вспоминал? – спросила Марго.
– При мне нет, – ответил Берг. – Вскоре после того разговора мы поссорились. Мне надоела трепотня про тайные заговоры. Я так ему и сказал. Тихомиров, естественно, вспылил, обозвал меня «дешевым шкуродером»… – Трубка потухла, и таксидермисту снова пришлось ее разжечь. – Забавно, – пыхнул он дымом, – но я даже не спросил ваших имен. Как вас зовут, милая?
– Марго.
– Рита?
– Не Рита, а Марго. Если назовете меня Рита, я выцарапаю вам глаза.
– Я это запомню. Ну а вы, уважаемый? Как зовут вас?
– Андрей Берсенев.
– Андрей Берсенев, – повторил таксидермист, словно пытался прочнее запомнить это имя.
Дьякон взглянул на часы, и доктор Берг насмешливо спросил:
– Вы, я вижу, торопитесь?
– Да, – ответил дьякон.
– Что ж… – Таксидермист пожал округлыми плечами. – Я вас не задерживаю.
– Задерживаете, – сказал дьякон, и в голосе его послышались металлические нотки. – У вас есть что-то, на что нам необходимо взглянуть.
– Вот как? Интересно… Впрочем… Допустим, у меня и впрямь кое-что есть. Но почему я должен показывать это вам? Предположим, я просто не хочу. Не силой же вы меня заставите?
– Если придется – заставлю силой, – сказал отец Андрей.
Некоторое время таксидермист молча разглядывал лицо дьякона, словно обнаружил в его внешности
