1
Андрей резко сел на постели и открыл глаза, но тут же снова зажмурил их. В окно ярко бил солнечный свет. Из соседней комнаты донеслись громкие голоса. Он откинул одеяло, поднялся с дивана и быстро натянул джинсы и футболку.
Потом сунул ноги в тапочки и зашагал в комнату, из которой все это время доносились голоса Лизы и Гарматы. Судя по всему, разговор у них шел на повышенных тонах. По крайней мере, со стороны Лизы.
Войдя в комнату, он услышал горестный Лизин крик:
– Ты хоть понимаешь, что сломал его?
– Он оскорбил меня.
– Что случилось? – спросил Вершинин, протирая сонные глаза.
Лиза дунула на каштановую прядь волос, упавшую на лицо, и гневно произнесла:
– Твой друг убил телевизор!
– Как убил? – Андрей перевел взгляд. Телевизор был разрублен ровно пополам, и обе половины валялись на черной резной тумбе.
Лагориец тоже посмотрел на сломанный телевизор и презрительно осведомился:
– Из какого мира явился этот нечестивец?
– Из «Эльдорадо», – убитым голосом отозвалась Лиза.
Гармата хмуро наморщил лоб:
– Эльдорадо? Кажется, так вы называете страну, полную золота? – Он сдвинул брови. – Судя по тому, каким невежей и негодяем был этот подлый телевизор, в Эльдорадо творится полный беспредел.
Лиза открыла было рот, но не нашлась, что сказать, и посмотрела на Вершинина. Тот пожал плечами и, едва сдерживая усмешку, осведомился у лагорийца:
– Гармата, неужели ты до сих пор не видел телевизора?
– Нет, – покачал тот головой.
– Они же у нас повсюду. В каждом доме. Люди смотрят по нему новости и сериалы.
– Я мало бывал в чужих домах, – спокойно и строго ответил Гармата. – А там, где я бывал, никто не смотрел телевизор.
– Это просто электронное устройство, – сказал Андрей. – Вещь, сделанная человеческими руками.
Некоторое время Гармата молчал, а потом виновато покосился на Лизу и тихо проговорил:
– Прости, я не подумал.
– Ладно, чего уж теперь. – удрученно вздохнула Лиза. – Мишка разозлится, но я ему все объясню. Если, конечно, сумею.
Лагориец еще немного помолчал, а потом вздохнул:
– Вы, сарги, удивительные создания. Вы не владеете магией, но изобретаете вещи, которые творят магию по вашему приказу.
– Но это никакая не магия, – сказал Вершинин. – Это наука.
Рыцарь качнул встрепанной головой:
– Не важно, как вы это называете. Только очень сильные маги умеют общаться друг с другом на огромном расстоянии, а в вашем мире на это способен любой. Нужно только взять в руку телефон и нажать на кнопку. В Лагоре, если ты хочешь перенестись из одного места в другое, нужно произвести сложнейшие действия на высочайшем уровне ментального бытия. А вы просто идете на вокзал или в аэропорт и покупаете билет. Даже не задумываясь о том, насколько изумительны и непостижимы вещи, окружающие вас и сотворенные руками ваших гениев.
Лиза и Андрей переглянулись.
– Ты прав, – сказала лагорийцу Лиза. – Мы и впрямь не задумываемся о чудесах, которые творятся у нас на глазах каждый день. Мы просто к ним привыкли.
Гармата несколько секунд сидел молча, потом неуверенно улыбнулся:
– Я тут покопался в ваших книгах и кое-что нашел.
– Ты умеешь читать? – поднял брови Андрей. – Я думал, рыцари презирают умников.
Гармата посмотрел на него укоризненным взглядом и невозмутимо изрек:
– Ученость и искусство боя подобны двум колесам повозки: если одного из них нет, повозка опрокинется.
– Мудрое замечание.
Андрей поискал глазами, куда бы сесть. Покрывало на диване было скомкано, и на обивке кое-где темнели засохшие пятна крови. Вершинин сел в кресло, а Лиза, сложив руки на груди, прислонилась плечом к шкафу и устремила взгляд на лагорийца, ожидая, что тот продолжит. И тот продолжал:
– Маги вас недооценивают. Ваши ученые и философы постигают вещи, которые в нашем мире доступны лишь магам и рыцарям высочайшего уровня. В одной из книг я прочел верную и очень глубокую мысль.
– Какую? – спросил Вершинин.
– «В духовной области не существует никаких пределов. А время и пространство – всего лишь построения нашего ума».
Андрей и Лиза снова переглянулись.
– Ты говоришь как философ, – с легкой иронией заметил Вершинин.
– Правда? – Гармата улыбнулся. – Что ж, может быть. Я прочел также строки, которые мог написать только маг, равный по силе Властителю Лмерку или даже превосходящий его. – Рыцарь наморщил лоб, припоминая, а затем процитировал: – «Сознание – это скульптор, а энергия – это глина в его руках».
– Что это значит? – спросила Лиза. Гармата перевел на нее взгляд и объяснил:
– Великий маг или великий рыцарь может высвободить сознание из оков своего тела и стать кем угодно. Или чем угодно. Он может стать скалой, водой, куском вулканической лавы. И даже этим шкафом. Но достигнуть этого можно только с помощью глубочайшей духовной сосредоточенности.
– А как насчет атома и молекулы? – осведомился Андрей.
Гармата кивнул:
– Конечно, микромир – не исключение. Сознание разумного существа способно войти во что угодно и стать чем угодно. – Рыцарь на мгновение задумался и добавил: – Даже радиоволной. Лиза вздохнули и призналась:
– Для меня это темный лес.
– Для меня тоже, – согласился с ней Андрей. – Лучше скажи, что мы сделаем с перстнем Бафомета, когда вернем его? Уничтожим?
Лагориец сдвинул брови и покачал головой:
– Перстень Бафомета нельзя уничтожить. Сто лет назад Хорос отправил его в странствие по мирам. Но перстень нашел способ задержаться здесь, выбрав себе случайного временного хозяина.
– А Менерих? Он что, сто лет ждал этого?
– Нет. Менерих был слишком невоздержан на язык, и Хорос низверг его в Великую Пустоту. Все эти годы Менерих томился там, но Темные силы нашли способ его вытащить.
– Зачем?
– Менерих – хороший воин.
– Он силен?
– Очень. И очень голоден. Великая Пустота выжгла ему душу, но не убила. Она сделала его частью себя самой. Поэтому он постоянно голоден. Пустота никогда не сможет насытиться.
Тут в кармане у лагорийца зазвонил телефон. Он быстро достал мобильник из кармана и прижал трубку к уху.
– Чигур! – взволнованно проговорил рыцарь. – Ты нашел мага?
– Андрей с тобой? – спросил вместо ответа регистратор.
– Да!
– Включи громкую связь.
Гармата отнял трубку от уха, посмотрел на Вершинина и растерянно проговорил:
– Он просит включить громкую связь. Андрей взял из рук Гарматы мобильник:
– Владимир Иванович, это Андрей! Я включил.
– Рад, что ты жив, студент, – отозвался из динамика хрипловатый голос регистратора. – А теперь
