Кузнец открыл глаза и посмотрел на Глеба.
– Лучше, чем до твоего прихода, – хрипло ответил он. – Помоги подняться.
Глеб протянул ему руку. Вакар крепко сжал его ладонь своей мозолистой лапищей и тяжело поднялся на ноги. Огляделся, увидел на полу темную лужицу, перевел взгляд на Глеба и спросил:
– Это он?
Глеб кивнул:
– Да.
Кузнец усмехнулся:
– Вот теперь вы с ним точно похожи. А где твоя собака?
– Эй, бродяга, – окликнул Глеб пса. – Ты жив?
Пес, пошатываясь, заковылял к Глебу. Глеб опустился на пол, обнял подошедшего пса рукой и прижал его голову к своей груди.
– А ты ничего, – сказал он. – Хоть и темная тварь.
Пес заскулил и лизнул Глеба в нос. Тот поморщился и проговорил:
– Только давай без нежностей, парень. Такие штуки я позволяю только женщинам. А ты всего-навсего вонючая, грязная собака. Помни об этом и знай свое место, если хочешь остаться со мной.
Глеб потрепал псу холку, выпрямился и двинулся к двери.
– Куда ты? – окликнул его Вакар.
– Пойду глотну свежего воздуха. У тебя в избе воняет мертвечиной.
– Это все от твоего друга, – сказал Вакар и кивнул на пятно. – Взял бы тряпку и протер, чем ворчать попусту.
– Я тебе не прислуга, – возразил Глеб, осторожно ступая на пол ушибленной ногой. – Я – отважный убийца двойников!
Вакар усмехнулся:
– Верно. Но это был твой двойник. Значит, тебе за ним и убирать.
Глеб махнул рукой, давая понять, что разговор закончен, и захромал к двери.
По сравнению с затхлым воздухом избы на улице было свежо.
Вытоптанная пустошь перед домом была завалена ворохами одежды – все, что осталось от дюжины призрачных тварей, которых Глеб вывел из города, подобно Гансу, выманившему из Гаммельна орду крыс с помощью волшебной флейты. Вот только флейта у Глеба была жутковатая.
Он хлопнул себя по карману, проверяя, на месте ли перевертень, и на мгновение встревожился, когда ощутил в кармане пустоту. Но тут же вспомнил, что оставил брусок на столе, и успокоился.
Разглядывая поле битвы, Глеб не заметил, как из-за угла дома выбралась окровавленная фигура.
– Дружок, это ты? – не поворачиваясь, спросил Глеб. – Иди поохоться, приятель. Может, принесешь нам зайца или куропатку. У меня желудок сводит от голода.
Тварь принюхалась, шевеля ноздрями, затем двинулась к Глебу. Походка у существа была странной, а вид – ужасный. Голова его была ободрана и смотрела на мир единственным уцелевшим глазом. Вместо левой руки торчал изжеванный обрубок. Сорванный с черепа скальп висел на лоскуте кожи, словно обрывок желто-красного платка.
Пытаясь нашарить в кармане бурую пыль, Глеб сердито проговорил:
– Дружок, я что тебе ска...
Он повернулся, и в это самое мгновение упырь, голодно взвыв, бросился на Глеба и вонзил острые зубы ему в шею. Глеб упал на землю и захрипел, отталкивая от себя упыря. Свет быстро мерк у него перед глазами. Он еще несколько раз дернулся, с шумом вдохнул воздух и, хрипло выдохнув, затих.
Дверь избы распахнулась, и кривой оконечник железной кочерги, просвистев в воздухе, размозжил упырю голову, будто кочан капусты.
Покончив с упырем, Вакар наклонился и приложил пальцы к шее Глеба.
– А ты чего стоишь, раззява?! – гневно крикнул он на пса. – Где ты был, когда эта тварь жрала Первохода!
Пес стоял в шаге от Глеба, ошеломленно глядя на его оцепеневшее тело. Кузнец убрал пальцы от шеи ходока, вздохнул и достал из кармана складной нож.
Пес жалобно заскулил.
– Тебе на это лучше не смотреть, – сказал ему Вакар.
Он распахнул меховую куртку Глеба, приподнял лезвием ножа шерстяную поддевку и резко распорол ее. Потом прощупал пальцами левый бок Глеба, пока не наткнулся на твердую выпуклость. Нахмурившись и сцепив зубы, кузнец воткнул лезвие ножа Глебу в бок и рассек кожу.
Достав камень, кузнец обтер его снегом и сунул в карман кафтана, туда, где уже лежал небольшой деревянный брусок. Затем поднялся на ноги, повернулся и вновь побрел к дому.
Когда дверь за кузнецом закрылась, Дружок неуверенно подошел к Глебу, вгляделся в его лицо и лизнул ему щеку. Глеб не шевельнулся. Пес сел рядом с телом и жалобно заскулил.
Дверь открылась, и кузнец снова вышел из дома. За плечами у него была прочная сумка, сшитая из оленьей кожи, на боку меч-всеруб. В левой руке он держал кубышку с земляной кровью, а в другой – горящую головню. Воткнув головню черенком в снег, Вакар вынул из кубышки затычку, перевернул ее и облил тело Глеба маслянистой черной жидкостью.
Когда в кубышке не осталось ни капли горючей жидкости, Вакар отшвырнул ее в сторону и вынул из снега пылающую головню.
– Пусть боги смилостивятся над твоей душой и откроют перед тобой двери благодатного Уграя! – проговорил он, сжимая в руке горящую головню. – Прощай, Глеб Первоход, самый лучший и смелый из ходоков!
Кузнец обмахнул себя скрещенными пальцами, делая охранный знак, затем стиснул зубы и швырнул головню на тело Глеба.
Покончив с этим, Вакар поднял с земли ольстру, повернулся и зашагал в лес. Отойдя на несколько шагов, обернулся и крикнул псу:
– Ну? А ты чего встал? Идем!
Пес не сдвинулся с места.
– Ладно. Как знаешь. – Кузнец отвернулся и зашагал дальше, бормоча себе под нос: – Я обещал Первоходу доделать его работу. И лопни моя голова, если я не утоплю перевертень и не верну проклятый камушек в святилище.
Антон Грановский
Тайный враг
Глава первая
1
Порыв ветра пробежал по кронам черных пихт и елей, словно вздох огромного чудовища, оплакивающего своих безобразных отпрысков, сраженных рукой чужака.
Крев столкнул с себя обезглавленное тело твари и поднялся на ноги. Несмотря на пронизывающий ветер, он обливался потом. Ему не впервой было драться с тремя противниками одновременно, но таких живучих и жутких гадов он в жизни еще не встречал.
Отряхнув порванный камзол, Крев поискал на земле выжигатель, который выронил во время схватки, нашел его, стряхнул с оружия мусор и сунул в чехол. Затем поднял сумку и, поморщившись от боли в ушибленной груди, забросил ее на плечо.
Избитое тело болело, но особых причин для расстройства не было – твари так и не сумели вцепиться в него зубами и не нанесли ему смертельных или опасных ран.
Крев огляделся. Сумерки в лесу стремительно сгущались. Еще полчаса, и мрак станет непроглядным. А этот странный лес и при дневном свете казался жутким. Отблесков далекого зарева над лесом не было видно. Судя по всему, огонь на месте разверзшегося ада уже угас. Хорошо хоть, не перекинулся на деревья.
Еще немного передохнув, Крев поправил на спине сумку и зашагал через мрачный и черный лес- глушняк, стараясь не сойти в сумерках с едва видневшейся тропки. Рано или поздно эта тропка куда-нибудь его приведет.
