Он распахнул дверь и посторонился, впуская незваных гостей в квартиру.
– Слышал я, детектив, что вы ухлопали в парке сразу двух человек, – сказал он, закрыв дверь на замок и повернувшись к Бойцову.
– Люди многое болтают, – сказал Ник.
Оружейник хмыкнул.
– Слава шагает впереди вас, детектив. Если так пойдет и дальше, через тридцать лет я буду с гордостью рассказывать своим внукам, что был с вами знаком.
– У тебя нет внуков, – сказал Ник. – И даже детей нет.
– Ваша правда, – согласился Оружейник. – Вот поработаю еще годик, а потом женюсь. Найду себе скромную девушку, получу в Магистрате разрешение на продолжение рода… Кстати, вы еще не обзавелись новой женушкой?
– Не обзавелся. А у тебя, я вижу, уже есть девушка.
Ник и Гера уставились на девушку, сидевшую на диване. Она с равнодушным видом смотрела телевизор и потягивала какой-то напиток из высокого стакана. Выглядела она великолепно.
Оружейник тоже посмотрел на девушку и покачал головой:
– Майя не человек. Органопластиковый суррогат нового поколения. Кстати, могу уступить вам ее на часок за пятьдесят скинов. Майя, детка, оторви-ка свою попку от дивана и покажись моим друзьям!
Девушка поставила стакан с недопитым напитком на столик и поднялась с кресла. Серо-голубые глаза ее выражали полное равнодушие к происходящему.
– Сними майку! – приказал Оружейник.
– Не надо, – сказал Ник, но девушка уже стянула майку через голову, предъявив на обозрение пару великолепных грудей с аккуратными розовыми сосками.
Гера покраснел и закашлялся в кулак.
– Ну? – осведомился у гостей Оружейник. – Нравится? Может, хотите, чтобы она разделась совсем? Уверяю вас, детектив, ниже пояса у нее тоже все в порядке.
– Мы пришли по делу, – сказал Ник. – Прекрати этот балаган.
Оружейник пожал плечами:
– Как угодно. Милая, надень майку!
Красавица повиновалась, после чего снова уселась на диван, взяла со столика дистанционный пульт и прибавила громкость.
– …Снова видели Блуждающий Храм, – забубнил тележурналист. – Никто в точности не знает, почему люди видят этот храм. Ученые считают, что в данном случае имеет место что-то вроде массового психоза, который развивается…
– Милая, сделай телевизор потише!
Девушка отставила стакан с недопитым коктейлем, взяла пульт и убавила громкость. Оружейник повернулся к Бойцову:
– Итак, детектив, что вас ко мне привело?
– Я хочу кое-что у тебя купить, – сказал Ник.
Оружейник прищурил выпуклые глаза и внимательно посмотрел на Бойцова, затем хмыкнул, повернулся и прошел к железному комоду, стоявшему в углу комнаты. Быстро пробежался пальцами по кнопкам электрического замка, откинул тяжелую крышку, нагнулся и достал из комода автомат. Повернулся и показал оружие Нику, держа его на огромных ладонях.
– Штурмовая винтовка «СВД-537», – пробасил он. – Пятидесятикратный оптический прицел, подствольный гранатомет. Прицельная дальность стрельбы – четыре километра. Ствольная коробка сделана из облегченного, сверхпрочного полимера. Режим стрельбы с отсечкой по три патрона. Затвор поворотный, с девятью радиальными боевыми упорами. Магазин под тридцать патронов калибра восемь-шестьдесят два. Патроны – модернизированные плазменные флай-мобы. Прожигают насквозь десятисантиметровую сталь со ста шагов.
– Я пришел не за этим, – сказал Ник. – Мне нужна…
Оружейник снова склонился над железным комодом, убрал штурмовую винтовку и достал вместо нее небольшой пистолет с расширенным стволом. Повернулся к пластиковому манекену, стоявшему в углу комнаты, вскинул пистолет и нажал на спусковой крючок. Полтора десятка крохотных стальных игл вонзились манекену в лицо, между ними забегали голубые искорки, а в следующий миг голова манекена взорвалась – всполохи взрыва раскинулись на метр, а затем быстро втянулись обратно.
– Электротерм «СПК-3», – объявил Оружейник. – Компактное и мощное оружие для ближнего боя.
Детектив снова качнул головой:
– Нет, не то.
– Гм… – Громила прищурился. – Как насчет «Кольцевого Заряда»? – предложил он. – Штука мощная, испепеляет все, что попадает в радиус действия.
– Шутник, мне не нужны обычные автоматы и пистолеты. Я пришел за винтовкой «кирлиан».
Некоторое время мужчины молча смотрели друг другу в глаза. Затем Шутник облизнул изуродованные губы и глухо проговорил:
– Это оружие запрещено к применению.
– Знаю. Поэтому я и пришел к тебе, а не в оружейный магазин.
– Хм… И с чего вы взяли, что она у меня есть?
– А разве нет?
Ухмылка громилы приобрела зловещий оттенок.
– Что ж… в нашем мире все продается и все покупается. Это будет вам дорого стоить, детектив.
– Назови свою цену, – предложил Ник.
Громила несколько секунд молчал, изучающе глядя на детектива, затем хрипло проговорил:
– Вы помните моего брата Виктора?
– Да.
– Он отбывает пожизненное заключение в тюрьме Оригон. Это самое жуткое место из всех, какие только можно вообразить.
– И что?
– Я хочу, чтобы мой брат умер. Мгновенно и безболезненно. И я знаю, что вы можете это организовать.
– Ты хочешь, чтобы я убил твоего брата?
– Я хочу, чтобы вы совершили акт милосердия.
Бойцов задумался.
– Твой брат сидит за изнасилование и убийство трех несовершеннолетних девочек, верно?
– Верно, – сказал Оружейник.
Ник еще несколько секунд размышлял.
– Хорошо, – сказал он затем. – Если это будет в моей власти, я сделаю это.
Оружейник повернулся к столу, заваленному всяким хламом, открыл верхнюю крышку и достал предмет, похожий на громоздкий автоматический пистолет с насадками непонятного предназначения.
– Эта штука легко раскладывается, – пояснил Шутник и протянул оружие Нику. – Достаточно снять с предохранителя и нажать вот на эту скобу.
Бойцов взял оружие, взвесил его в руке.
– Она легкая, – сказал он.
– Да, – согласился оружейник. – Она и не должна быть тяжелой. Заряды, которыми она стреляет, называют «ментальными». Сам я ни разу не видел ее в деле и не очень-то верю в ее эффективность. Поэтому мой вам совет, детектив: не очень-то на нее полагайтесь.
Ник пристегнул оружие к магнитной скобе на поясе и, не прощаясь, повернулся к двери.
– Да пребудет с вами Будда, – проронил ему вслед Оружейник, и непонятно, чего в этой фразе было больше – душевной искренности или холодного сарказма.
3
Большая беседка в заброшенном парке потемнела от времени. Краска с железных стоек облупилась, некоторые доски прогнили, от других остались лишь дыры.
