одиночество, проникающие в самое сердце.
Не может быть, чтобы она бродила по этим лесам в одиночестве, подумал Джон, направляя лошадь вперед.
Обогнув излучину реки, он снова остановился, увидев Изабель Монтгомери. Она сидела на пне, прикрыв глаза, словно в экстазе.
Невольная улыбка тронула губы Джона, когда он разглядывал точеный профиль девушки. Она олицетворяла собой кротость и женственность; глядя на нее, никто бы не подумал, какой несносной она может быть.
Джон снова задумался о том, как ей удавалось заставить свою флейту петь на два голоса. В это время мелодия внезапно оборвалась; девушка стремительно обернулась и проговорила:
— Да, я и в самом деле думаю, что он самый красивый мужчина на свете. Только похож на избалованного ребенка, ведь правда?
Она действительно сумасшедшая, решил Джон. Как жаль — она так красива… Если бы ему только удалось излечить ее от этого недуга, Изабель легко нашла бы себе мужа.
Почему-то сама мысль о том, что Изабель Монтгомери выйдет замуж за какого-нибудь знатного джентльмена, была ему неприятна. Чрезвычайно неприятна.
— Кто это — красивый и избалованный? — крикнул ей Джон.
Изабель обернулась к нему так стремительно, что потеряла равновесие и едва не упала со своего пенька; она беспомощно взмахнула руками, ее губы раскрылись в изумленном возгласе.
Джон спрыгнул с седла и поспешил к девушке.
— Вы меня напугали, ваша светлость. Вам не следовало подкрадываться ко мне! — с осуждением сказала она.
— А вам не следует бродить по этим лесам одной, — ответил Джон; когда девушка открыла рот, чтобы возразить, он улыбнулся ей: — С Новым годом, мисс Монтгомери!
Изабель заметно расслабилась и успокоилась.
— С Новым годом и вас, ваша светлость, — улыбнулась она.
— Мои друзья зовут меня Джоном, — сказал он. — По крайней мере когда мы наедине.
— А мы друзья? — спросила девушка.
— Я хотел бы надеяться на это.
— Хорошо, ваша светлость… то есть Джон. Ему нравилось слышать из ее уст свое имя.
— А как вас называют друзья? — поинтересовался он.
Изабель взглянула ему прямо в глаза:
— У меня нет друзей.
— Теперь есть, — напомнил ей Джон.
Изабель откинула белокурые волосы, упавшие ей на лицо:
— Майлз зовет меня Белли.
— Можно, я тоже буду звать вас так? — спросил Джон.
Изабель кивнула и слегка подвинулась.
— Садитесь сюда, Джон, — предложила она.
— Я уже думал, вы мне никогда этого не предложите.
Джон сел так близко к ней, что, кажется, ощутил тепло ее тела, — и немедленно пожалел о том, что принял ее приглашение, когда на него повеяло свежим нежным ароматом фиалок.
— Вы замерзли? — спросил он, пытаясь скрыть невольно возникшую неловкость. — Может быть, вам лучше вернуться в дом?
— Интересно, куда она делась? — едва слышно пробормотала Изабель, оглядываясь вокруг.
— Кто? — спросил Джон.
Изабель не обратила внимания на его вопрос.
— Хотите послушать, как я играю? — спросила она, поднимая флейту.
Джон кивнул, невольно задумавшись о том, как изменилось ее отношение за эти шесть дней: сейчас его подопечная, казалось, даже рада была видеть его. Интересно, что вызвало такие изменения?
Изабель поднесла флейту к губам; на этот раз мелодия звучало весело и игриво.
Когда она перестала играть, чтобы передохнуть, Джон спросил ее:
— А как вам удается заставить флейту звучать на два голоса?
— Это акустический эффект, — ответила девушка с двусмысленной улыбкой.
— Черта с два! Акустика здесь ни при чем.
— Вы получаете черный камешек за грубость, — сообщила ему Изабель.
— Ничего, куплю себе индульгенцию, — ответил Джон. — Все-таки признайтесь, как вы это делаете?
— Ну, мне подыгрывает мой ангел-хранитель, — ответила девушка и подмигнула ему.
Джон усмехнулся:
— Что ж, можете пока держать ваши музыкальные секреты при себе, Белли.
Изабель отчаянно пыталась придумать следующую фразу и наконец коротко заметила:
— Осталось совсем немного до Дня избиения младенцев…
— В Шотландии его называют Детским днем, и он считается несчастливым, — сказал ей Джон. — В этот день нельзя начинать никакую работу, потому что кровь невинно убиенных обречет ее на неудачу.
— Вы суеверны?
— Я вовсе не сказал, что верю в это.
Изабель посмотрела на него долгим взглядом, потом серьезно спросила:
— Если бы вы могли получить все, что захотите, чего бы вы пожелали?
«Любящую жену и детей», — подумал Джон, но ответил только:
— У меня уже есть все, чего я хочу.
— Как вам повезло, — заметила она.
— А чего бы пожелали вы?
Взгляд девушки приобрел мечтательное выражение; она долго молчала и наконец ответила:
— Чтобы Майлз поскорее вернулся.
— Вы не об этом подумали, — возразил Джон. — Я прочел это в ваших глазах.
— Как вы проницательны, — ответила Изабель, поднимая на него глаза. — Но у леди должны быть свои секреты.
Нежное прекрасное лицо Изабель было так близко — и Джон не смог противиться зову, который прочел в ее глазах. Он обнял ее одной рукой за плечи и склонился к губам, но ощутил, что она дрожит от холода.
— Думаю, нам все же нужно поехать в Арден-Холл, — сказал он, слегка отстраняясь. — У меня есть сюрприз для вас и ваших сестер.
— Я не хочу домой.
— Почему?
— Я стараюсь избегать племянника моей мачехи, Николаса де Джуэла, — ответила Изабель. — Знаете, барон Редесдейл…
Темные глаза Джона не отрывались от лица Изабель.
— Почему же вы его избегаете?
— Де Джуэл решил жениться на мне, — сказала девушка, — а мне ненавистна сама земля, по которой он ходит.
— Не думайте о нем, — успокоил ее Джон. — Теперь я ваш опекун, и в этом качестве намереваюсь оберегать вас от нежелательных знакомств.
Изабель изумленно посмотрела на него:
— С десяти лет, когда умер мой отец, никто не защищал меня от оскорблений мачехи и сводных сестер…
Эта откровенность смутила его.
— А как же Майлз?
— Майлз защищал бы меня, — вступилась Изабель за брата, — но он был в университете…
