***
Когда мы натянули между высоченными жердями антенну, дом наш как будто преобразился. Стал он каким-то значительным и солидным: приемник на весь поселок был только один, в конторе санатория, и на возвышающуюся над ним антенну все поглядывали с почтением.
— Никак, Яколевна, у вас и радио появилось?— допытывались в магазине женщины.— Что новенького? Может, наши перешли уже в наступление?
— Пока еще радио не работает,— солидно отвечала мать,— но со дня на день заговорит. Налаживают.
Увидев над нашим домом антенну, Вовка-Костыль чуть не задохнулся от зависти.
— Ребя, а может, приемник к нам перетащим, а? Мамка весь день на работе, никто не будет мешать.
— Вступай к нам в пай,— поддразнил его Генка,— тогда подумаем.
— По сколько берете — по рублю, по полтине? — сплюнул под ноги Костыль.
— Берем инструментами. Если есть плоскогубцы, паяльник — неси.
Костыль побежал домой и принес все, что у него было: какие-то шурупы, болтики, гвоздодер.
За ним, выпячивая губу, протиснулся в дверь Кунюша.
— Вот я вам штуку принес так штуку,— самодовольно объявил он.— Из нее хоть граммофон, хоть приемник можно сварганить.
— Интересно, с чем эту штуку едят,— повертел в руках Славка коробку с пружинами, катушками и контактами, прикрытую стеклянной крышкой. Выглядела коробка таинственно и солидно.
— Селектор,— гордо оттопырил губу Кунюша.— Достал в одном месте.
— Селектор?— вспомнил я, рассматривая коробку.— Да ведь ты же его срезал в конторе санатория! Тогда еще мой отец там работал.
— Работал, работал,— заюлил Кунюша, вырывая прибор из моих рук.— Как будто один такой селектор на белом свете. Не хотите, как хотите, я к вам не напрашиваюсь.— И, зажав коробку под мышкой, вихляющей походкой зашагал прочь.
***
Когда все было готово, Славка начал иголкой нащупывать чувствительную точку. Но в наушниках слышался только далекий треск.
— Дай-ка я попробую,— стал оттирать его от стола Вовка-Костыль.— Я же говорил, что надо перенести приемник к нам, а то тут поезда мешают.
— Конечно,— подзадорил Генка.— Перережет радиоволну поездом и лежит она, бедняга, корчится.
— Тише вы!— цыкнул Славка.— Слышите?
Мы пригнулись к наушникам — в них раздавалась далекая, тревожная музыка. Она то замирала, то, приближаясь, нарастала. Потом музыка смолкла, и диктор стал Передавать сообщение Информбюро. Немцы наступали по всем направлениям. Бойцы Красной Армии героически оборонялись. Было тридцатое августа тысяча девятьсот сорок первого года.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
СНОВА В ДЕРЕВНЕ
Первого сентября все пришли в школу с сумками и портфелями.
Мишка Артамонов отводил каждого в сторону, показывал на часы и возбужденно рассказывал:
— Сегодня в восемь пятнадцать меня чуть медведь не задрал. Хорошо, что я успел проскочить линию перед самым поездом. Медведь за мной и — под паровоз. Чуть-чуть крушения не было.
— Ну и балабон, вечно какую-нибудь ерунду придумываешь,— ни с того ни с сего обозлился на него Захлебыш. — Пока награды не получал — человек-человеком был, а теперь фикстулой заделался, хочешь, чтобы все любовались тобой да похваливали. Давно тебя надо было на палочках покатать!
Вовка-Костыль выпячивал грудь, чтобы все видели его значок. Девчонки шушукались. Одна Надя Филатова о чем-то думала, печально подперев щеку ладонью. Кунюша сидел на парте и с отрешенным видом пересчитывал мелочь. Захлебыш успокоился и стал делать из проволоки и тонкой резинки крохотную рогатку.
В класс, по-старушечьи шаркая туфлями, вошла Мария Петровна, а за ней стремительно влетела Глафира.
Мария Петровна каким-то усталым движением расправила на плечах шаль и объявила, что четвертый класс пока будет работать в колхозе. Занятия откладываются.
Кунюша деловито осведомился:
— Платить нам за это будут?
Мишка Артамонов захлопал глазами и озаботился:
— Как же я буду работать в форменке, ведь она казенная, поизносится?
— Там ты приобретешь форму получше — спортивную,— усмехнулась Мария Петровна.— Хорошая будет закалка!
Все оживленно заерзали, а Глафира нетерпеливо подняла руку.
— Ребята, нам надо выбрать председателя совета отряда и заместителя.
Была она взвинченной, нервной, смотрела куда-то мимо нас, и ямочки на ее щеках казались скорбными складками.
— У кого какие будут предложения?
— Кунюшу, то есть Николая Степановича Голощапова,— ухмыляясь, съязвил Федька Мирошников.— Честняга и работяга. Будет и активягой.
— Лучше Рогузина,— отозвался, не поняв шутки, довольный Кунюша.— У него значок оборонный.
— А еще у него какие заслуги?— спросила Мария Петровна.
— Он сильный,— дополнил Захлебыш.— Хоть кого на лопатки положит. Костыль, одним словом.
Все засмеялись, а Глафира постучала карандашом по столу и сурово заметила :
— В данном случае шутки совсем неуместны. Вот в колхозе и покажите, кто самый сильный и ловкий. А сейчас я предлагаю избрать председателем Монахова, а заместителем Булдыгерова.
Все дружно подняли руки.
Через час мы уходили в колхоз.
***
