'Подготовка к неделе ненависти шла полным ходом и служащие во всех министерствах работали сверхурочно. Было организовано все: демонстрации, собрания, военные парады, доклады, выставки восковых персон, кинопросмотры, программы на телевидении; строились трибуны, делались чучела, составлялись лозунги, писались песни, распускались слухи и стряпались фотографии...
Маленькая скрюченная от ненависти фигура одной ладонью держала микрофон, а другую, казавшуюся огромной на конце костистой руки, угрожающе, как лапу, выбросила в воздух. Его голос, металлический от динамиков, оглушительно выкрикивал список страшных преступлений, убийств, депортаций, грабежей, изнасилований, пыток заключенных, лживой пропаганды, неоправданных нападений, нарушений договоров. Почти невозможно было его слушать и не стать в конце концов убежденным и охваченным гневом. Народное возмущение вскипало поминутно и голос оратора тонул в диких, животных воплях, безудержно вырывавшихся из тысяч глоток'.
Поскольку пропаганда по Освенциму началась в полной мере лишь после раскрытия обмана с газовыми камерами в Дахау, то демонстрация по всему свету фильма о холокосте и параллельное с ним промывание мозгов пришлись на неудачное время. В конце 1978 – начале 1979 годов Фориссон в двух статьях в «Монде» изложил аргументацию ревизионистов (третью статью, где приводилось «единственное доказательство» в пользу существования газовых камер, газета не напечатала) и одновременно вышла книга «Миф об Освенциме» Штеглиха. Теперь, после экспертизы Лейхтера и Рудольфа, Великая ложь окончательно опровергнута и ее стратегам приходится непрерывно усиливать пропаганду. В наступающие годы СМИ изо дня в день будут проигрывать одну и ту же пластинку: холокост, Освенцим, газовые камеры, шесть миллионов; холокост, Освенцим, газовые камеры, шесть миллионов, пока каждый это не усвоит также, как день своего рождения. Вскоре шведские и бельгийские ревизионисты ощутят, вероятно, на себе преимущества свободного и правового государства в той же мере, как их ощутили уже французские, немецкие, швейцарские и австрийские, а того, кто все же не замолчит, ждет опасность погибнуть в автомобильной катастрофе или пасть жертвой покушения – противозаконного, но вполне понятного из-за причиненных страданий – со стороны уцелевших при холокосте, инициатора которого полиция просто не найдет, несмотря на все старания.
В газете «Нойе Цюрхер цайтунг» от 9 февраля 1993 года рассказывается с наркоманах:
'Торговля по-прежнему прекрасно функционирует в четвертом и пятом районам /.../ Банды арабов и албанцев борются за раздел рынка. Из-за переполненных тюрем полиции часто приходится отпускать мелкую сошку. Из арестованных в декабре 63 торговцев наркотиками 60 были иностранцами'.
Не лучше было бы посадить этих торговцев в ближайший самолет и выслать на родину? Нет, в один голос вопят наши политики, журналисты, священники и интеллигенты. Если мы это сделаем, то высланных, возможно, будут преследовать по политическим мотивам и это будет по вине Швейцарии, во время Второй мировой войны не пропускавшей через границу евреев, которых потом ИСТРЕБЛЯЛИ ГАЗОМ!!! Политикам, журналистам, священникам и интеллигентам нет никакого дела, что в вокзальных туалетах подыхают швейцарские юноши, которые сделали наркоманами эти торговцы. Эти юноши – жертвы молоха холокоста.
Дирк, мальчик из рабочей семьи в Гамбурге, – еще одна жертва этого молоха. В школе Дирк демонстрировал необычайное честолюбие, беспокоившее учителей. Быть честолюбивым, значит стремится быть лучше других. А быть лучше других -это элитарность. Элитарность равнозначна фашизму, а мы видели, к чему приводит .фашистское мышление, – к ГАЗОВЫМ КАМЕРАМ!!! И Дирка стали лечить нейролептиками. Сегодня он превратился в развалину.
Гудрун Энслин была веселой и живой девушкой. В школе и дома (ее отец был протестантским пастором) она слышала о газовых камерах Освенцима, мыле из евреев, об абажурах из еврейской кожи. В результате такого воспитания у нее возник такой страх перед «поколением Освенцима», что она стала террористской. Она участвовала в терактах и в конце концов была арестована. В октябре 1977 года Гудрун повесилась в камере особого отделения тюрьмы в Штаммхайме. Так завершилась жизнь, достойная лучшего. Энслин – тоже жертва молоха холокоста.
Отныне для нас очевидна главнейшая причина, из-за которой ложь о холокосте нужно преодолеть: мы должны ее победить не только из-за нее самой, поскольку ужасная ложь отравляет весь мир, а потому, что нельзя построить Европу равноправных народов, если один из них ежедневно поносится из-за выдуманного геноцида в газовых камерах. Мы должны ее преодолеть и побороть, так как она делает больным все европейское общество и ведет его в конце концов к гибели.
В Музее холокоста в Лос-Анджелесе демонстрируется фотография зэка-еврея в разных ракурсах Он обвиняет Черчилля, Рузвельта, Сталина, Папу, которые-де ничего не делали, когда Гитлер гнал евреев миллионами в газовые камеры. Он указывает и на нас.
Грядущее падение идола
'Однажды президент Линкольн сказал: «Можно какое-то время обманывать всех; часть людей можно обманывать все время, но нельзя всех обманывать все время». Нашим специалистам по пропаганде следует над этим призадуматься '.
Наум Голдман. Еврейский парадокс.
Ясно, кому нужна ложь и кто заинтересован в том, чтобы как можно дольше оттягивать приход правды. Но что делать с теми, кто знает или по крайней мере догадывается, что нас обманывают, и, несмотря на это, молчит, хотя не заинтересован в поддержании лжи? Почему они, качая головой, реагируют, не возмущаясь, на ревизионизм, как и непосвященные, не пытаясь хотя бы понять аргументацию ревизионистов?
Человек, выросший после 1945 года в западном обществе слышал об истреблении евреев все время, начиная с детства: в школе, церкви, дома, от СМИ. И не удивительно, что всякое сомнение в холокосте кажется столь же абсурдным, как вопрос: а была ли Вторая мировая война? Одна мысль, что могла появиться ложь столь грандиозного масштаба, должно изначально казаться абсурдом, пока человек не займется проблемой основательно и не подвергнет критическому анализу аргументы ревизионистов. После этого логически мыслящий человек непременно сделает вывод, что его всю жизнь обманывали. Человек без логики, познакомившись с экспертизой Лейхтера, вычислениями Сэннинга и работами Фориссона, Батца, Штеглиха, волен продолжать верить в холокост, также как верить, что один плюс один равняется трем. К сожалению, очень немногие люди знают названные труды, но даже у знакомых с ними слишком сильно сказывается долголетнее промывание мозгов. Я вспоминаю одну довольно интеллигентную, знающую языки женщину, которая на присылку доклада Лейхтера ответила «Психологией фашизма». Несмотря на весь свой ум эта женщина была не в состоянии понять, что опровергнуть техническую экспертизу можно лишь другой технической экспертизой, а не писаниной душекопателей. В данном случае религия противостоит науке, как в свое время противостояли Лютер и Коперник.
Самым мощным союзником лжи о холокосте можно считать обычную человеческую трусость. Почему немецкий историк Гельмут Дивальд, о котором известно, что в газовые камеры он не верит, не признает в открытую ревизионизм, а отделывается пустыми фразами, вроде того, что в отношении Освенцима еще «многое неясно»? Да потому, что Дивальд знает, что ему светит! Процитированные слова уже доставили ему много неприятностей, вызвали гневные нападки прессы, злобные выпады со стороны Голо Манна и трудности с издателем, а что его ждет, если он назовет вещи своими именами?! Резолюции протеста из Израиля, волнение в бундестаге, море нападок в «Штерне», «Бильде», «Шпигеле», «Франкфурте», «Альгемайне», разнос в «Цайте», выговор от Центрального совета евреев, истерика на телевидении, далее анонимки с угрозами, телефонные звонки ночью и, наконец, суды. Можно ли после этого упрекать Дивальда, Армина Молера, Эрнста Нольте или Райнера Цительмана в том, что они не хотят стать героями?
Почему, выражая симпатии в частных беседах, никто из коллег Фориссона открыто не вступился за него? Из-за страха, животного страха страха перед прессой, студентами-леваками, еврейскими организациями, правосудием; страха потерять место и оставить семью без куска хлеба! Почему жену
