вызывать это, тогда когда он не сделал ничего плохого.
“Сообщаю, Том Пэрис на борту”. Объявил о себе Пэрис с легкой уверенностью, которой позавидовал Ким, даже когда он заработал взгляд яркого света чистого неодобрения от сварливого врача.
“О, да…”. Это могло быть только отвращением, исторгнутым из полного рта доктора. “… наблюдатель…”.
Пэрис кивнул, с усмешкой на лице, но осторожностью в глазах. “Это - я.” Он ждал момента, позволяя затянуться тишине между ними, пока Ким не почувствовал себя почти вынужденным сломать это. Тогда, непосредственно перед тем, как офицер вмешался бы, Пэрис, бросил небрежно Фицджеральду, “Фактически, я, кажется, наблюдаю некоторую проблему прямо сейчас… Доктор”.
Фицджеральд высветил улыбку, которая даже не показала его зубы, намного меньше любой истинной эмоции. “Я был хирургом в больнице на планете Калдак, в то же самое время, Вы были там размещены”. Что-то близкое к восхищению заблестело в глазах доктора, присоединяясь к выражению в глазах Пэриса. Но когда Ким быстро посмотрел на своего компаньона, он смог найти там только улыбку. “Мы никогда фактически не встречались”, продолжал доктор.
Пэрис кивал, как если бы это объясняло все, но ничего не говорило.
Фицджеральд отвернулся от него, чтобы взять чип с данными лежащий поблизости на столе. “Ваша медицинская документация прибыла с Вашего последнего… регистрации, г-н Пэрис”. Он смотрел на чип Пэриса.
“Я думаю, что все в порядке. Капитан спрашивала, на борту ли Вы.
Вы должны доложить ей о прибытии”.
“Я еще не проявил своего уважения по отношению к капитану”. Ким осторожно потащил Пэриса за локоть, тихо убеждая его идти, прежде чем воздух станет слишком густым и напряженным, чтобы возможно было им дышать.
“Ну, г-н Ким”, сказал ему Фицджеральд, очевидно думая та же, это будет хорошим решением для нового операционного чиновника”.
Да, и ад с Вами, подумал Ким, поймав на себя взгляд.
Он вышел в коридор в муках тревоги, задаваясь безумным вопросом, что скажет его мать, услышав его такие невежливые мысли о его начальниках. Закрывшаяся за ними дверь окунула их в тишину, и он посмотрев на Пэриса спросил, “Что это все было, о что все…?”
К его удивлению, Пэрис только вздохнул и похлопал его по спине.
“Это - длинная история, Гарри, и я устал от постоянных пересказов этого”. Он усмехнулся, слишком устало, чтобы она добралась до его глаз. “Я уверен, что кто-то, где-то здесь расскажет все Вам в ближайшее время”.
Была единственная проблема, Ким не был полностью уверен, что это будет что-то, что он захочет услышать.
Глава 4
Слишком многое надо сделать. Времени мало, слишком многое надо сделать, остался всего час до запуска. Джейнвей посмотрела опять на монитор со множеством чисел подкосмических расчетов, в которых она все еще должна была разобраться, и уставилась на две чашки кофе на подносе стоящих в репликаторе, забыв о том, что заказала их. Это был голос Марка из монитора позади нее, поняла она с муками сладостно-горького развлечения. Когда заканчивалось время для одного из ее ночных предварительных разгулов, они всегда сменялись за привлекательным кофе друг для друга. Звонить ей стало для него привычкой. Только на сей раз, она не могла передать это ему, или получить его поцелуй взамен.
Поднимая одну из теплых керамических чашек, она приложила все усилия, чтобы подвернуть несколько беспризорных падов под ее рукой, таким образом, что она не будет совершить много движений.
Даже в этом случае, она должна была позволить падам попасть на позорно неорганизованный, заваленный стол, который она получила, когда она пристроила свой кофе благополучно вне досягаемости ее локтей.
“Доктор звонил”, сказал ей Марк, как если бы она никогда не уходила неосмотрительно из его вида в середине его предыдущего предложения.
Он привык к этому виду хаоса непосредственно перед миссией, так как, знал Джейнвей.
Она сделала глоток кофе и подняла что-то в глубокой груде отчетов. “И…?”.
“И”, он объявил самодовольно, “Я был прав.”
Джейнвей должна была глотать быстро, чтобы удержаться от горения ее языка.
“Она беременна?!”.
Улыбка на его лице приводила ее в бешенство, так чтобы дать ему хорошую пощечину, если бы он был в достижимом диапазоне. “Через семь недель будут щенки”.
Семь недель? Казалось, что она должна была понять то, что было почти на половине беременности собаки. Джейнвей хлопнула рукой по голове, едва в состоянии отодвинуть мысли о судне достаточно далеко, чтобы рассмотреть, что сделать. “Марк”, выкрикнула она наконец, “Вы должны отвести с собой ее домой!”.
“Со мной? Я только убрал коврики!”.
“Она с щенками”, возразила Джейнвей. Это было все, что она могла сделать, чтобы удержаться от смеха над его слишком сомнительным угрюмым видом. “Я не могу оставить ее в конуре, в то время как я…”, “Это другое требование, “любишь меня, люби мою собаку!”. Марк сладко улыбнулся.
Джейнвей улыбнулся ему. “Да”.
Он вздохнул и закатил глаза со своей лучшей имитацией героического мученичества. “Как я мог когда- либо отказываться от Вас?”.
