всякая добропорядочная гражданка, я подошла к окну, постучала и спросила, не нужна ли помощь. Я-то подумала, что у нее начались схватки, и уже слишком поздно осознала, чем помешала ей заниматься.
Позади меня кто-то вышел из тени возле аллеи и начал пробираться через кусты. Послышались неторопливые шаги по асфальту, а затем они стихли. Стоны Дэниель возобновились, я отступила на шаг от двери и в изумлении уставилась во тьму. Разве не ее клиента я только что видела? Я прислонила ухо к двери.
– Дэниель?
Никакого ответа.
Я снова постучала. Тишина.
Тогда я взялась за дверную ручку. Дверь без скрипа отворилась внутрь. Сначала я увидела только кровь.
Глава 16
В приемном покое больницы 'Санта-Терри' царил бедлам, как в чистилище. На шоссе произошла авария, в которой разбились шесть машин, и большинство кабинетов были заполнены покалеченными и умирающими людьми. За обтянутыми белой тканью ширмами, на фоне медицинских тележек, висящих на стене баллонов с кислородом, капельниц с кровью и глюкозой, рентгеновских аппаратов, мелькали тени медицинского персонала. Время от времени их молчаливая деятельность прерывалась ужасными стонами пациентов, похожими на вопли грешников в геенне огненной. Одна из жертв аварии, оставленная на носилках без присмотра, корчилась, словно ее лизали языки пламени, и кричала:
– Пощадите... пощадите!
К носилкам подошли санитары и отнесли раненого в освободившийся кабинет.
Здесь собрались все врачи, медсестры и санитары больницы. Я наблюдала за их сосредоточенными, быстрыми и умелыми действиями. В сериалах про больницу, которые идут по телевидению, специально не показывают боль и рвоту, переломанные конечности, вонзающиеся в тело иглы шприцов и капельниц, синяки и ушибы, глухие мольбы о помощи. Конечно, кому захочется наблюдать подобную жестокую реальность? Нам всем подавай больничные драмы без настоящих страданий.
Лица родственников, извещенных об аварии и прибывших в приемный покой больницы, были серыми и изможденными. Члены семей разбились на маленькие группы и тихо переговаривались хриплыми голосами, сгорбившись от горя. Две женщины обнялись и обреченно рыдали. Сквозь стеклянные двери приемного покоя была видна стоянка, на которой собрались курильщики, вокруг них струились клубы табачного дыма. Когда привезли Дэниель, я увидела в приемном покое Серену Бонни, но сейчас она, видимо, занималась пострадавшими.
Распахнув входную дверь 'хибары' Дэниель, я увидела, что она лежит на полу обнаженная, лицо у нее было розовое и пухлое, как мякоть арбуза. Кровь струилась из рваной раны на голове, она бессмысленно шевелила конечностями, как будто стараясь уползти от боли. Оставив в стороне эмоции, я принялась, как могла, останавливать кровь, схватив одновременно трубку телефона, стоявшего на прикроватном столике. Дежурный службы спасения 911 вызвал патрульную полицейскую машину и 'скорую помощь'. Обе машины прибыли через несколько минут. Двое фельдшеров приступили к работе, оказывая Дэниель посильную первую медицинскую помощь.
Синяки на теле девушки выглядели как темные, наезжающие друг на друга линии, поэтому можно было предположить, что ее избивали тупым предметом. Этим предметом оказалась завернутая в тряпку свинцовая труба, которую убийца, убегая, сунул в кусты. Ее обнаружил прибывший патрульный, который ничего не трогал до приезда криминалистов. Они появились очень скоро. Один из полицейских огородил лентой место преступления, потом мы с ним вышли на крыльцо, где он расспрашивал меня и делал записи.
А потом аллею заполнили автомобили. Синие мигалки прорезали темноту, полицейские переговаривались по рациям, которые время от времени потрескивали от помех. В соседнем дворе собралась толпа зевак, одетых кое-как: кроссовки и тапочки на босу ногу, плащи и лыжные куртки поверх пижам и ночных рубашек. Патрульный принялся опрашивать соседей, пытаясь отыскать еще каких-нибудь свидетелей, кроме меня.
Завизжав тормозами, на аллее остановилась спортивная ярко-красная 'мазда'. Из нее вылез Чини Филлипс и направился по дорожке к дому. Меня он заметил, но не подошел. Прежде чем войти в дом, он представился полицейским и обменялся с ними парой фраз. Я увидела, как он остановился на пороге, затем отступил на шаг. Стоя в проеме двери, Чини медленно оглядел кровавую сцену, как будто фотографировал место преступления. Я представила себе, что он видит – смятая кровать, разбросанная и перевернутая мебель. Дэниель к этому времени укутали в одеяла и перенесли на носилки. Я отступила в сторону, пропуская фельдшеров с их ношей. Встретившись взглядом с одним из них, который был постарше, я спросила:
– Можно я поеду с вами?
– Пожалуйста, если только детектив не возражает.
Чини, услышавший наш разговор, кивнул в знак согласия.
– Увидимся позже, – бросил он на прощание.
Носилки через заднюю дверцу загрузили в машину 'скорой помощи'.
Я оставила свой 'фольксваген' там, где он и стоял, – на обочине аллеи за домом Дэниель, а сама устроилась в задней части салона 'скорой помощи', стараясь не мешать молодому фельдшеру, который продолжал следить за состоянием Дэниель. Ее покрытые синяками глаза были вспухшими, как у новорожденного птенца. Время от времени она шевелилась, морщась от боли, а я постоянно твердила ей:
– С тобой все будет в порядке. Все хорошо. Все уже позади.
Я даже не была уверена, слышит ли она меня, но все же надеялась, что мои успокаивающие слова возымеют действие. Сознание едва теплилось в ней. Машина мчалась по Стейт-стрит, мелькали желтые фонари, и только звук сирены как-то не вписывался в общую картину тихого вечера. В этот час большинство улиц было пустынно, и мы добрались до больницы очень быстро. А уже попав в приемный покой, услышали об автомобильной катастрофе на шоссе сто один.
Я просидела в приемном покое почти час, пока врачи занимались Дэннель. К этому моменту
