плюс-минус полметра. И приходится знать что-то совсем другое, скучное, серое, одинаковое, а то, что было раньше, забывается и пропадает. А потом придёт к тебе сын и скажет: «Папа! Где же твой белогривый конь, где твоя золотая труба?» А вот хочешь ли, сынок, я тебя на работу возьму? В нашем участковом ЖЭКе сейчас как раз секретаря нет. Поди, подработай. Там всего-то заявки принимать и на вопросы отвечать: когда работает паспортист, а когда бухгалтер. Две недельки посидишь — у тебя в голове ещё сто идей появится. Хочешь? А там, может, и настоящего найдём секретаря.
— Конечно, хочу! — обрадовался Костик. — А зарплата будет?
— Будет тебе зарплата, отчего же нет. За полдня по тарифной сетке, как всем, с опозданием в три месяца. К лету как раз получишь свои сто рублей.
— Что-то маловато, — сказал Костик.
— А где ж я тебе больше-то возьму? Разве что могу тебя, как остальных, в дворники записать, как будто ты ещё два двора подметаешь каждый день. Будет на триста рублей больше. А подметать-то ты не будешь, конечно.
— А кто будет?
— Кто, кто — никто, — пожал плечом Филимонов. — Раз в неделю наш дворник там подметёт, и ладно. Такие дела… Вы мне, ребята, оставьте, пожалуйста, что там у вас есть про этот ваш экодом, я почитаю. А сейчас я пойду к себе, вы уж извините, — и он ушёл в свою комнату.
— И мы к себе, — сказал Костик. — Пойдем.
Они пришли в комнату Костика. Он досадливо кинул листки на стол и с убитым видом уселся в кресло. Потом раздражённо сказал:
— Ну что, что ты на меня смотришь?! Тебе что, удовольствие доставляет смотреть на человека, который сел в калошу?
— А мне казалось, что это кресло, а не калоша, — засмеялась Света. — Ты чего?
— Ничего! Триста идей! Тренировки на тебе! Велосипед, компот, гимн на козьем языке и всё, всё, всё! Полный провал… Зачем ты говоришь, что я расчудесный, когда все прекрасно знают, что я полный неудачник и что у меня никогда ничего не получается?!
— Что думаю, то и говорю, — сказала Света. — Зачем ты говоришь, что ты неудачник, когда прекрасно знаешь, что ты изобретатель? У изобретателей никогда и не получалось сразу. Это ведь то, что известно, легко повторить, а то, что неизвестно, ведь это надо ещё выдумать!
Костик возмущенно фыркнул, надулся и не ответил.
Света посмотрела на него ещё и сказала:
— Когда мой папа хочет, чтобы его приласкали, а мы сами не догадываемся, то он рисует на бумажке жалостливые брови и приклеивает себе на лоб. Или, например, приходит в комнату, ложится в кресло и нарочно говорит: «О бедный я сирота, дожил до преклонных лет, а никто-то меня в родном доме не замечает», — ну и в таком духе. Или ещё что-нибудь такое, что всем нам смешно. А ругаться, дуться и цену себе набивать — это неудачные методы.
— Уж не хочешь ли ты сказать, что я жду, чтоб меня приласкали? — ещё больше возмутился Костик.
— Да, и поэтому я объясняю, как это делается по-хорошему, — согласилась Света.
— Совсем ты умом повредилась, Воеводова, — грубо сказал Костик. — Как ты мне надоела — все время так и норовишь на шею повеситься!
— Ну и неправда, — пожала плечами Света. — Сам знаешь, что неправда. Что ты мне нравишься — это я хоть кому скажу, потому что у тебя сто идей. А вот игру в жениха ты сам выдумал, и на руках носить сам выдумал, потому что тебе самому этого захотелось. Только ты этого стесняешься, зато вот ругаться ты не стесняешься. На меня никто столько не ругается, сколько ты.
— Конечно, я всегда был злодей и животное, — сказал Костик. — Всегда лил воду, был причиной смерти рыбок и заодно изжаждался твоей ласковости. Забирай открытку со стихами, агент Воеводова, и топай отсюда. Положишь на стол родителям.
— Извини, не заберу и не положу, — сказала Света, стараясь не сердиться. — Во-первых, мои родители всё равно в мои вещи никогда не заглядывают. А во-вторых, у нас с тобой уже не игра и не тайна получается, а настоящий обман. Я так больше не согласна. Я им скажу сегодня, что никакой ты мне не жених, а просто выдумщик, который мне нравится, вот и всё.
— Ах вот как! Секреты выдавать? Да что с тобой серьезного можно сделать! Девчонка!
— Никаких секретов я выдавать не собираюсь, на этот счёт будь спокоен, — сказала она. — Дело — это дело. Ладно, я в самом деле пойду — до тех пор, пока у тебя настроение не поменяется. Пока, — и ушла в прихожую. Потом вдруг сообразила и снова приоткрыла дверь комнаты. Костик стоял у стола и сердито стучал по нему открыткой.
— Коська, а может, ты в самом деле для меня открытку сочинял, а я глупая и не догадываюсь? — негромко-доверительно спросила она. — А?
Костик разъярился, разорвал открытку и рявкнул:
— Я с предателями не разговариваю! И не подходи — укушу! Ясно?
Света вздохнула, закрыла дверь и пошла обуваться. Вышел в коридор папа Филимонов, подмигнул и тихонько сказал:
— Ну что, Светлана Воеводова, не первый раз с женихом ссоришься?
— Он мне не жених, это так, игра, — сказала Света. — Просто игра.
— Да уж понятно, что игра, — согласился папа. — Да… Вот так вот мы все в эту игру играем, играем, а потом уж вдруг оказывается, что это не игра и выйти из неё нельзя.
— Иван Андреевич, а вы мне понравились, — сказала Света. — Правда. Я раньше про вас слышала только, как папа говорит, что вы энергосбережением не занимаетесь. А вы грустный такой. Вот в сказках бывают такие грустные дядюшки. Их хочется как-то пожалеть, ну, сказать что-то доброе. Чтоб они не грустили. Я только не знаю, что вам сказать.
— Спасибо, Светлана Юрьевна. Ты знаешь что, если твой жених тебя совсем прогонит, ты можешь сюда ко мне приходить повидаться, если захочешь. Я буду рад. Договорились? — он широко улыбнулся и опять подмигнул.
— Спасибо, — сказала Света, руку ему пожала и домой пошла.
Глава тринадцатая, в которой Игорь Рудольфович называет Костю умницей и молодцом первой степени, а Яшка свистит, как птица, и не ждёт награды, а свой план соглашается читать только Свете
На кружке они уже вместе все собрались, и «Эврика», и юннаты. Костик не со Светой, а в самый дальний угол сел. Разложил какие-то бумаги, и как Олег с Яшкой пришли, сразу их позвал и начал что-то объяснять. Света тоже подошла, но Костик на неё так едко посмотрел, что она обратно отошла.
— Вы что, поссорились? — спросил Яшка.
— А ей больше не хочется спасать планету, — сказал Костик. — Я ей больше не доверяю и вам не советую.
Света чуть не заплакала от обиды. Надо же, какой противный этот Филимонов! Такую неправду сказать!
— А я ей очень доверяю, — сказал Яшка, подумав. — А если вы поссорились, то я к ней пошёл.
Пошёл и сел со Светой. И сказал:
— Света, ты знаешь, а кабачки сегодня без коробочек лежали. Здорово, правда?
— Ух ты! Яшка, ты молодец! — сказала Света.
— Это везенье, — сказал он, положил руки на парту, а сверху голову, и запел потихоньку:
— Ну, а если спросят вдруг, где любимая и друг, посмотри в ответ с улыбкой, пусть никто не видит сердце поседевшим от разлук!
— Гляди-ка, — хихикнул Костик Олегу. — Похоже, наш граф влюбился, только что ещё не поседел. На
