истребителя капитана и МиГов-мишеней, и только после — машин Базилио.
В половине одиннадцатого взлетел Ашот, спустя четверть часа поднялся в воздух Володя. Еще через пять минут Ашот, закончив выполнение своего полетного задания, приземлился, и на старт начали выруливать капитан с напарником-вьетнамцем. Базилио уже сидел в кабине первой своей машины, дожидаясь, пока командир освободит полосу.
Первым взлетел вьетнамец, следом — капитан. Едва он оторвался от земли, и под самолетом промелькнул конец полосы, как тревожно зачастил руководитель полетов:
— Внимание, внимание! Воздушная тревога! Я — «Тигр», всем кто в воздухе — немедленно посадка! Я — «Тигр», всем кто в воздухе — немедленно посадка! «Лев-четыре», готовность к взлету! Воздушная тревога! Как поняли, прием?!
— «Тигр», я «Леопард-один», понял, — Хваленский мысленно выругался, прикинув, что теперь придется разворачиваться и садиться с полными баками и не истраченным боекомплектом.
— «Тигр», я «Леопард-три», понял, — голос Володи был спокоен, словно все шло, как надо.
— «Тигр», я «Пантера-два», понял, — столь же невозмутимо ответил вьетнамец, летевший на МиГе- мишени.
— «Тигр», сажайте вначале второго и третьего, — произнес Хваленский. — Повторяю, второго и третьего сажайте первыми, у них мало топлива и оружия.
— «Леопард-три», «Пантера-два», вам посадка. Ветра нет, заходите курсом один-восемь-три…
— Вас понял, выполняю…
— Есть, выполняю…
Чуть выше капитанского МиГа пронеслась встречным курсом Володина «спарка», потом далеко впереди развернулся вьетнамец на своем МиГе. Разминувшись и с ним, Хваленский также лег на обратный курс.
— «Тигр», я «Леопард-один», как далеко американцы?
— Около тридцати километров. Успеете сесть.
Далеко впереди Хваленский видел «спарку» и МиГ-мишень, которые уже бежали по полосе. За их хвостами трепыхались тормозные парашюты.
Истребитель Хваленского быстро приближался к полосе. Капитану оставалось только выпустить шасси и закрылки и потом притереть машину к бетонке.
Он потянулся к крану выпуска шасси, но на полпути вдруг замер — а потом, так и не попытавшись выпустить шасси, решительно двинул вперед рычаг управления двигателем.
— Я «Леопард-один», шасси не выпускаются! — произнес он. — Повторяю, я «Леопард-один», шасси не выпускаются! Сесть не успею! Сообщите количество целей, курс, высоту и скорость.
— «Леопард-один», запрещаю вступать в бой! — ответил РП. — Не сметь! Уходите на запасной аэродром! Курс три-ноль-два… — вьетнамец еще что-то приказал перехватчику с позывным «Лев-четыре», но Хваленский не смог разобрать ни слова. Он пронесся над полосой и, включив форсаж, продолжал лететь на юг. Двигатель теперь жрал топливо десятками литров в минуту, зато самолет быстро набирал скорость. Под крылом стремительно проносились верхушки деревьев — капитан летел на минимальной высоте, чтобы до поры до времени оставаться незамеченным американскими локаторами.
— «Тигр», сообщите количество целей, курс, высоту и скорость! — потребовал он. — Прием.
— Удаление двадцать четыре, высота один и пять, скорость тысяча двести, четыре цели типа «истребитель», — решился вьетнамец. — Идут курсом три-три-ноль. Прием.
— Понял. Наводите меня на них! Прием!
Капитан довернул к юго-востоку, откуда приближались американцы. Скорости и расстояния, дальности обнаружения целей и дистанции пуска ракет — все эти цифры быстро сложились в его уме в четкую и ясную формулу. Тысяча двести километров в час — это двадцать километров в минуту, до американцев чуть больше двадцати — следовательно, через минуту с гаком они будут над аэродромом… Дальность пуска их ракет средней дальности «Спэрроу», — около пятнадцати, значит, через несколько секунд его МиГ будет в зоне их досягаемости…
Значит, надо быть внимательным. Очень внимательным…
…Техники как раз заправляли «спарку» Ашота, а сам старлей в это время объяснял только что летавшему с ним курсанту его ошибки. Базилио сидел в кабине первого из своих МиГов и готовился запускать двигатель. Возле его самолета уже стоял АПА — аэродромный пусковой аппарат, или, проще говоря, электрогенератор, установленный на грузовике. Обычно с его помощью и запускали двигатели самолетов. Вот и теперь техники разматывали кабеля, чтобы подключить генератор к самолету, как вдруг над аэродромом разнесся тоскливый вой. Все остолбенели.
— Че за нахер? — пробормотал кто-то.
Теплилась где-то внутри надежда, что это учения, и не более того. И лишь когда пронесся над полосой МиГ Хваленского, да стали выруливать на взлет дежурные «семнадцатые», все поняли, что тревога не учебная.
— Приехали… — внезапно охрипшим голосом сказал кто-то.
Базилио, чья рация была в это время уже включена, проорал:
— Чапа-а-а-ай! У командира шасси не вышло, он янки бить полете-ел! Живей за мной! Серега, запускай!!!
Кабель АПА уже был присоединен к его самолету, и потому почти сразу взвыла раскручивающаяся турбина. Ашот, не раздумывая, метнулся к соседнему самолету, на ходу надевая шлем. «От бортовых аккумуляторов придется запускаться, — подумал он, птицей взлетая по стремянке в кабину, — не успеют до меня кабель дотянуть…».
На МиГах, как и на любых военных самолетах, имелись бортовые аккумуляторы, позволявшие пару- тройку раз запустить движок без АПА. Обычно ими старались не разбрасываться — вещица была хоть и занятная, но дорогая и капризная, — однако теперь выбирать не приходилось. Затянув привязные ремни и захлопнув фонарь, старлей щелкнул тумблерами и с радостью понял, что аккумуляторы на месте и заряжены.
— Поехали! — ухмыльнулся Ашот. Несколько томительных секунд — и вот, наконец, ожили стрелочки индикаторов. «Кнопочку нажать, РУД чуть вперед…», — самолет слегка тряхнуло, раздался нарастающий рев — двигатель набирал обороты. «Уф! Живем!».
— Чапай, я Базилио, — раздался в наушниках Васин голос, слегка искаженный рацией. — Прикрывай меня, попробуем командира выручить. Поехали!
— Понял! — бросил в ответ Ашот и знаком приказал техникам убрать из-под колес колодки. «Ох, черт, у нас же только пушки…» — мелькнула запоздалая мысль. «Ну, да хрен с ним… выкрутимся!».
Руководитель полетов отдавал приказания своим только что взлетевшим перехватчикам, и потому не сразу заметил два серебристых истребителя без опознавательных знаков, которые без доклада пошли на взлет следом за ними. А когда на командно-диспетчерском пункте спохватились, было уже поздно. Страшно выругавшись, руководитель полетов рявкнул в микрофон:
— Внимание, кто сейчас взлетел? Немедленно вернитесь назад! Повторяю…
— Да пошел ты! — отозвалась рация. РП остолбенел от удивления.
— Я «Леопард-один», сообщите удаление!
Офицер, наводивший Хваленского на цель, вперился взглядом в экран радара, беззвучно шевеля губами. На темно-зеленом экране быстро сближались ядовито-зеленые метки, обозначавшие самолеты.
— «Леопард-один», удаление двенадцать, скорость, высота, курс — прежние…
…По какому-то счастливому стечению обстоятельств самолет Хваленского американцы не заметили. Зато Ашоту с Васей досталось по полной — лейтенанты после взлета стали слишком быстро набирать высоту, и их тут же засекли. Вслед за тем американцы, не раздумывая, выпустили по МиГам несколько ракет.
Едва в наушниках лейтенантов раздался тревожный визг системы, предупреждавшей их об облучении вражеским локатором, Вася заорал:
— Расходимся, ракеты!
