— Вот этот… — Свенсон замялся, подыскивая для своего спутника соответствующее обращение, — этот человек хотел с вами говорить.
Необъятная спина Ветлугина шевельнулась.
— Да, я вас слушаю. Садитесь.
— Нет. Я постою.
Ветлугин пожал плечами, мельком заметив руку Мерса, засунутую в карман.
— Как хотите. Я вас слушаю.
— Вам известно, кто я? — спросил Мерс.
Ветлугин глянул на него удивленно.
— Я надеюсь, мы с вами познакомимся.
— У меня к вам поручение, — глухо сказал Мерс. — Но прежде всего должен предупредить вас, что ни на какие вопросы, касающиеся моей личности и того, кто меня послал, я не отвечу. Не имею я права также отвечать на вопросы о мотивах поведения лиц, меня сюда направивших.
Ветлугин многозначительно глянул на Свенсона и снова пожал плечами, как бы желая сказать: «Воля ваша».
— Вы, очевидно, знаете, что на острове Седова сейчас находится мальчик-индеец? — осторожно спросил Мерс.
— Да, знаю.
— Вам также известно, что у мальчика отсутствует память?
Ветлугин помолчал. Что бы это могло значить? Притворяется апостольский парламентер, что не слыхал о возвращении памяти к мальчику, или действительно ничего не знает?
«Хотя… откуда ему знать, если агентов крестовиков на острове не осталось, а сам он удрал оттуда часа три назад?..» — размышлял Ветлугин, внимательно разглядывая Мерса.
— Известно, — сказал он наконец и вдруг понял:
«Да ведь он у меня выпытывает! Мальчик его опознал, это он помнит, а что было дальше — не знает. Однако дешевый прием…»
Свенсон презрительно усмехнулся. Долговязому гидрографу очень хотелось сказать: «Шпионаж в „епархии святого духа“ когда-то был лучше поставлен, чем сейчас. Красивая немка Лилиан явно постарела». Но Свенсон воздержался от замечаний и внимательно продолжал слушать разговор Ветлугина с бледнолицым крестовиком.
— Теперь слушайте меня внимательно, — почти тоном приказания сказал Мерс. — У этого мальчика есть отец. Он хочет, чтобы сын его вернулся домой. Он предлагает вам, чтобы вы были посредником между ним и администрацией острова Седова. Поясняю: вы должны уговорить кого следует, чтобы мальчик был отвезен на то же самое место, где он был найден. Там его подберет отец…
— Почему отец мальчика не переговорит с островом Седова лично? — перебил его Ветлугин.
— Я вам уже сказал, что не имею права отвечать на подобные вопросы.
— Почему этот таинственный отец мальчика избрал меня своим посредником?
— Потому что взамен того мальчика вы получите другого мальчика.
— Какого?.. — чуть задохнувшись, спросил Ветлугин.
— Вашего сына, — твердо сказал Мерс.
Наступила пауза. Все трое молчали. Свенсон настороженно глянул на своего друга. Мерс, казалось, внимательно разглядывал фонограф на кабинетном столе.
— Значит, Юра… Значит, мой сын… — сказал Ветлугин.
— Жив, — спокойно докончил Мерс.
Ветлугин недоверчиво поглядел на крестовика.
— Вы что, морочите меня?
— Нет. Я явился сюда с серьезным деловым поручением. И потому не будем терять времени. Как, почему — это вы узнаете потом.
Ветлугин еще раз внимательно и испытующе поглядел на Мерса.
— Так, — сказал он наконец. — Значит, вы предлагаете…
— Обмен, — подсказал Мерс и склонил голову набок.
— От имени отца ожившего мальчика?
— Да.
— Сына за сына?
— Сына за сына.
— Та-ак… — еще раз сказал Ветлугин. — А почему вы руку в кармане держите?
— Привычка, — невозмутимо сказал Мерс.
— Меня раздражает ваша привычка, — повышая голос, сказал Ветлугин. — А ну-ка, выньте руку из кармана. Живо!
Мерс отступил к двери, но Свенсон уже крепко держал его сзади за обе руки.
Ветлугин встал и, как огромный полярный зверь, двинулся на коротконогого крестовика, парализованного, словно током, могучими руками Свенсона.
— Выпусти револьвер! — сказал Ветлугин, подходя вплотную к Мерсу.
Крестовик презрительно скривил губы:
— Отпустите руку и возьмите его сами.
Свенсон тотчас же вытащил у него из кармана новенькую электронную «пращу Давида», точно такую же, какую когда-то нашел на льду Юра.
— Так оно будет лучше, — сказал Ветлугин и спокойно уселся в свое кресло. — А теперь выслушайте мое предложение.
Мерс молчал, независимо поглядывая сквозь свои светофильтры на широкоплечего начальника станции.
— Вы тоже являетесь чьим-то сыном. Не так ли?
— Допустим…
— Допускать нечего, — резко сказал Ветлугин. — И дальше разыгрывать эту комедию тоже нечего. Мы все знаем. Вы сын бывшего венгерского дезертира и политического авантюриста Петера Шайно, основателя контрреволюционной Лиги крестовиков и организатора бандитского налета на Советский Союз.
Презрительная усмешка медленно сползла с губ Мерса. Он смотрел на Ветлугина испуганно.
— Так вот, — продолжал Ветлугин, наклонив вперед голову и глядя прямо в бледную скопческую физиономию крестовика, — меняться сыновьями мы будем с Петером Шайно, а не с тем несчастным индейцем, который ушел от вас шесть лет назад и, наверное, погиб во льдах Арктики. Понятно вам, Золтан Шайно?
— Понятно, — спокойно сказал парламентер апостольского штаба. Он уже овладел собой, голова его вновь склонилась набок. — Но из этого ничего не выйдет.
— Посмотрим! — сказал Ветлугин и отвернулся от него.
Мерс, который внезапно превратился в Золтана Шайно, поднял глаза на розовые огоньки часов.
— Если я через пять минут не спущусь на лед, ваша станция будет разгромлена снарядами моей субмарины, а остров Седова взлетит на воздух, — он минирован.
Ветлугин быстро обернулся и несколько секунд внимательно смотрел на бледную физиономию крестовика с желто-зелеными очками. В его голосе и во всей фигуре было что-то такое, что заставляло верить в серьезность его угрозы.
«Ася… Британов… Люди…» — вспомнил Ветлугин.
— Джеф! — окликнул он. — Ты слыхал?
— Все, — отозвался невидимый Джеф.
— Скажи, Джеф, ты сможешь поднять в воздух всех людей с острова за четыре минуты? — снова спросил Ветлугин своего собеседника-невидимку.
— Смогу. Я уже отдал распоряжение о посадке, — спокойно сказал Джеф.
— В добрый час! — Ветлугин взглянул на Свенсона. — Эрик, свяжись сейчас же с Хьюзом, прикажи от
