спросил:
— А где остальные дамы? Когда я ушел, Рут и Марджери оставались в спальне Кэтрин. Где они?
— Отправились в Каслтон, — успокоила Элис. — Ты можешь пройти в мою комнату, и никто тебя не увидит.
— Иди ты первая, — велел Хьюго. — Посмотри, спит ли Кэтрин и закрыта ли к ней дверь.
Элис кивнула и стала спускаться по винтовой лестнице. Она прошла вестибюль перед большим залом и поднялась в дамскую галерею. Огонь в камине едва горел. Дверь в спальню Кэтрин была закрыта. Элис и Хьюго неслышно, как два привидения, пробрались в комнату Элис, затворили за собой дверь и задвинули засов.
— Что это с тобой, Элис? — удивился он. — После того раза я решил, что не в твоем вкусе.
Девушка помотала головой; ее волосы разметались по лицу и пролились золотым и медным дождем на плечи. Она отбросила их и откровенно заглянула Хьюго в глаза, как бы оценивая его растущее желание.
— Ты взял меня девственницей, девушкой-простушкой, — ответила она. — Теперь все иначе. Я избегала тебя, пока кое-чему училась. Мне пришлось искать учителей и познать глубочайшее искусство, зато теперь я могу разделить с тобой ложе.
— Что за искусство такое? — полюбопытствовал Хьюго; его голос слегка задрожал.
— Ты знаешь о нем, — мягко промолвила Элис. — Ты мечтал о нем, но почти не верил, что такое возможно между мужчиной и женщиной.
— Да, слышал кое-что. — Милорд облизал губы. — Это когда опытная, умелая женщина проделывает с мужчиной такое, что он начинает сходить по ней с ума. И еще я слышал, что если лечь в постель с ведьмой, она делает такие штучки, от которых ощущаешь райское блаженство, даже больше, чем райское. Такое неземное наслаждение от простой женщины не получишь. — Он возбужденно рассмеялся. — Обман и вранье, наверное…
Элис медленно покачала головой, и волосы почти закрыли ее лицо. Хьюго потянулся к ней и сказал:
— От тебя пахнет медом.
— Я умею делать все, о чем ты говоришь. — Она помолчала, как бы взвешивая слова, и добавила: — Если ты готов рискнуть.
— Готов, — быстро согласился Хьюго. — Я очень хочу этого.
Улыбнувшись, она отошла в угол комнаты. Милорд не отрывал от нее взгляда. Она открыла сундук с травами, вынула бутыль с вином, сдобренным специями, и две чаши. На его глазах она наполнила обе чаши, на секунду отвернулась — даже на полсекунды — и всыпала в его чашу добрую щепотку измельченного в порошок земляного корня.
— Я пью за силу твоего желания, — провозгласила она. — Пусть оно принесет тебе все, о чем ты мечтаешь.
Он поднял чашу и в три нетерпеливых глотка осушил ее до дна. Затем посмотрел на Элис и задал вопрос:
— А твое желание? В тот раз в постели у тебя его не было.
— Я была девушкой-простушкой, — снова напомнила Элис. — Ты просил меня отказаться от своей силы, и я послушалась ради любви к тебе. Но потом ты вдруг обнаружил, что девушек-простушек в замке много. А ведьма только одна.
— Ведьма только одна, — как эхо повторил Хьюго и неуверенно засмеялся. — Со всем своим колдовским опытом и хитростями. — Он снова облизал губы. — Но я не верю в колдовство, Элис. Тебе придется иметь дело с современным человеком, неверующим скептиком.
Она улыбнулась, поскольку была совершенно убеждена в том, что Мора разбиралась в снадобьях и не обманывала ее.
— Эх, Хьюго! — Элис едва сдерживала смех. — Люди верят или не верят по своей воле. Но когда ты идешь по холодной пустоши, а кругом клубится густой туман и вода в реке прибывает, ты своими глазами видишь действие таинственных сил, и тебе становится страшно. И здесь со мной, в этой комнате, ты не устоишь перед колдовством и познаешь свои глубочайшие желания.
— Ты сегодня какая-то другая, — пробормотал Хьюго.
Элис кивнула.
— Я отыскала свою хозяйку, тайную повелительницу всех знахарок и колдуний, и она меня всему обучила. Мне пришлось повенчаться с ней, слиться в одно целое, словно мы любовницы. И теперь я знаю и умею все, что знает и умеет она.
— А что она умеет, эта твоя повелительница? — заинтересовался Хьюго.
Отведя руки за спину, Элис не торопясь, как бы между прочим стала распускать шнуровку платья. Хьюго молча наблюдал. Она повела плечами, и платье поползло вниз. Затем спустила наряд с бедер на пол и перешагнула через него. На ней не было ни сорочки, ни другого нижнего белья. Милорд так и ахнул, увидев ее нагое тело; он догадался, что она заранее готовилась к этому обольщению. Приняв ванну, нарочно оделась так, чтобы сразу предстать перед ним обнаженной. Он протянул к ней руку, но она жестом указала ему на стул со словами:
— Предлагаю тебе сесть, Хьюго!
Торжественность в тоне этой обнаженной красавицы завораживала. Он послушно направился к стулу и по пути несколько раз запнулся. Девушка внимательно за ним наблюдала.
— Тебе трудно ходить? — спросила она.
Он открыл рот, собираясь ответить, но и язык плохо слушался.
— Тебе трудно ходить, — продолжала Элис, — трудно говорить, трудно поднять руку и коснуться меня. Ты можешь только смотреть.
Под действием снадобья мышцы Хьюго размякли, он лениво опустился на стул, зрачки его потемнели и расширились, он не отрывал взгляда от белого тела Элис, осененного шапкой золотых волос.
— Я расскажу, чему меня научила моя повелительница. — Голос Элис звучал усыпляюще тихо, как гипнотическое песнопение. — Она научила меня танцевать. Увидев этот танец, мужчина наполняется желанием.
Волосы девушки светлой завесой упали ей на плечи и грудь, она вращала бедрами то в одну сторону, то в другую. Хьюго не мог глаз отвести от ее гибкого тела.
— Мне не пошевелиться, — хрипло выдавил он.
— Повелительница научила меня созывать сестер моих, они скоро придут и станут ласкать меня, — пообещала Элис.
Ладони ее закрыли лицо, спустились к шее, провели по трепещущей груди. Твердые розовые соски таинственно мерцали сквозь завесу волос. Элис отбросила назад голову, обнажив шею, накрыла ладонями груди и направилась к Хьюго.
— Я всегда могу получить наслаждение, — шептала она. — Всегда, стоит мне только захотеть. Сестры мои явятся ко мне в любое время по первому зову. Они станут гладить меня, лизать мое тело, целовать меня. Ты уже видишь их, а, Хьюго? Они идут к нам обоим. Они ублажат меня и доставят удовольствие тебе.
Рот его жадно раскрылся. Элис встала перед ним, расставив в стороны ноги, и провела ему по губам сначала одним, потом другим соском. Хьюго тянулся к ним, поворачивал голову, как ребенок. Он вцепился пальцами себе в бедра, но не мог поднять руки и обнять ее.
— А вот и моя повелительница, — благоговейно произнесла Элис. — Она здесь, в этой комнате, с нами. О боже! Ты видишь ее, Хьюго? Она нагая, как и я, у нее густые черные волосы. Ее прикосновения жгут мою кожу, словно огонь, ее поцелуи заставляют меня просить еще и еще. И с ней мои сестры, десять, нет, двадцать юных обнаженных див. Они пришли танцевать для тебя, Хьюго!
Милорд неотрывно смотрел на нее, но ему казалось, что вся комната заполнена женщинами. Он ощущал на себе их взгляды, трепетал от жара нагих тел. Не отрывая от него глаз, Элис провела ладонями от груди до безукоризненной ямочки пупка.
— Чувствуешь ли ты меня, Хьюго? Чувствуешь ли меня, всех моих сестер, мою прелестную повелительницу? Видишь ли ты нас, обнажившихся для тебя, видишь, как сверкают звезды у нас в волосах,
