Так я не понимаю: ничего не получится, что ли?
– Еще как получится, – ответил Фэн. – Тебе не так легко будет от меня отвертеться, детка.
– Нужны вам эти деньги или нет?
Фэн уклонился от прямого ответа. Он отогнул фольгу с крохотной квадратной коробочки и стал намазывать джем на сухарик.
– Как ты думаешь? – спросил он.
– Вы же взяли.
– Ты же сама дала.
Говорил он ровно, без эмоций. Но он взял деньги, так что ошибки не могло быть.
– Да, – решилась она, – я дала. Теперь думаю, что нам остается только довести все до конца.
– Доведем, – ответил Фэн. – Это я беру на себя.
Ей не понравилась его интонация. В голосе снова проступили резкие нотки, и она чувствовала, что, хоть он и не уклонится от своей роли, осложнений не избежать.
Она не ошиблась. Когда поезд с небольшим опозданием подъезжал к Сент-Полу, штат Миннесота, Фэн швырнул салфетку и сказал:
– Пошли. Пора приступать к исполнению этой затеи. Пусть все любуются, как мы воркуем, – на случай, если где-нибудь шастают папочкины шпионы.
– Они тут не шастают. Кроме того, я не допила кофе…
– Так допивай. Через минуту мы подкатим к вокзалу.
Найна решила, что нет смысла спорить из-за пустяка, допила залпом кофе и пошла к себе взять пальто. Встретив ее у двери, Фэн по-хозяйски взял ее под руку и бодрым шагом повел на платформу.
– Брр, холодно, – сказала Найна, стараясь разговором развеять мысли о тревожившей ее близости Фэна.
– Климат здесь не такой мягкий, как в Сиэтле, – согласился он. – Полагаю, что мне, как по уши влюбленному и внимательному жениху, надлежит разогреть тебя.
Прежде чем Найна успела сказать, что это не нужно, он обхватил ее за плечи, прижал к себе и потащил по платформе к вокзалу.
– Теперь лучше?
Теперь было лучше. Гораздо лучше. И слишком жарко. Она ощущала рядом с собой его крепкое, мускулистое тело.
– Да. – Она нервно прочистила горло. – Да. Спасибо. Теперь мне хорошо. Не нужно держать меня.
– А мне, может быть, нравится держать тебя, – приветливо ответил он. Что-то уж больно приветливо.
– Ох! – Она кинула на него нерешительный взгляд, когда они проходили сквозь стеклянную дверь в многолюдное помещение вокзала. – Но вам нельзя. Этого нет в уговоре.
– Чего нет? Чтобы держать или чтобы нравилось?
Найна не отвечала – прежде всего потому, что не могла придумать, что сказать. Наверное, держать ее входило в уговор, если они хотели убедить Джозефа, что их привязанность серьезна.
Только Фэн протащил ее вокруг стаи шумных подростков, обступивших гору рюкзаков, как они чуть не столкнулись с доведенной до отчаяния молодой матерью, которая бежала за хихикавшими мальчиками- близнецами. Мальчики неслись прямо к выходу.
– Родди! – кричала в тревоге мать. – Регги! Если сейчас же не вернетесь, я вас…
– Позвольте мне, – сказал Фэн. Найна ощутила огромное облегчение, когда он отпустил ее и твердо зашагал за убегавшей парой озорников. Через несколько секунд он их поймал и вот уже держал под мышками – с каждой стороны по отбивающемуся ребенку. – Куда их посадить? – спросил он тяжело дышавшую мать, когда та догнала их.
– В клетку бы… – прохрипела женщина. – Но, пожалуй, лучше вот сюда. – Она указала на ближайший ряд кресел.
Фэн кивнул и посадил мальчиков.
– И чтобы больше никаких фокусов, – строго сказал он им. – Только устройте еще что-нибудь вашей маме, пока она вас благополучно не посадит на поезд, и будете отвечать передо мной. Понятно?
Две черноволосые детские головки молча кивнули.
Мать расплылась в улыбке.
– Спасибо, – проговорила она. – Так трудно путешествовать без их отца. Но теперь они наверняка будут вести себя хорошо. Правда, детки?
Оба кивнули еще раз, и Фэн улыбнулся.
– Вот и отлично. Но смотрите у меня, – сказал он и обернулся к Найне, которая стояла у выхода и наблюдала за ним. – В чем дело? – спросил он, подходя к ней. – У тебя такое лицо, будто ты только что увидела, как рождественская индюшка с пасхальным окороком бегут тайно венчаться.
Она рассмеялась.
– Нет, никакого такого сюрреализма. Но я просто глазам не поверила. Вы любите детей, да?
– Ага. Ты не ожидала этого?
Она этого действительно не ожидала. Он производил впечатление человека настолько занятого делами, что вряд ли у него могло хватить времени и терпения, чтобы заниматься еще и детьми. Ее отец был таким же. Он по-своему любил ее, но в детстве ей всегда казалось, что больше всего он ее любил, когда она уходила в школу или спала. Его упорное стремление выдать ее замуж за первого попавшегося приличного мужчину было всего лишь продолжением этого его отношения.
– Да, пожалуй, для меня это неожиданность, призналась Найна. – Вас как-то трудно себе представить в роли отца.
– Ну, не знаю, – протянул он. – Ты же не станешь отрицать, что я отлично справляюсь с балованными детьми. – Его слова и выражение лица вроде не содержали намека, но, когда он слегка похлопал ее по щеке, стало ясно, что он говорил не о близнецах.
– У вас, – начала она, – невыносимо покровительственные… – Ее прервал бесплотный голос из громкоговорителя, объявивший, что пассажирам пора занять свои места в поезде.
– А тебе подходит роль матери? – спросил Фэн, не обращая внимания на ее неоконченный выпад. Он взял ее под руку и потащил сквозь толпу на платформе.
– Наверное, подходит. – Найне снова стало невыносимо жарко. Она почти не сомневалась, что Фэн прекрасно понимал, как он действует на ее артериальное давление: стоило ему прикоснуться рукой к ее локтю, как оно подскакивало. Но злиться было бессмысленно. Она глубоко вздохнула и засеменила дальше. – Я работаю в основном с ребятами из неимущих семей. И еще с трудными.
– С такими, как я, – сухо подсказал он и опустил руку ей на бедро.
– Нет, – проговорила она срывающимся голосом, почти задыхаясь. – Вы не из числа неимущих. И вы не ребенок.
– Но я трудный?
Да, он действительно был трудным. И в его тоне снова ощущалась насмешка.
– Вы способны быть трудным, – осторожно высказалась она. Он, конечно же, не прочь показать себя трудным…
– Я стараюсь быть приятным, – вполголоса произнес Фэн. Они снова подошли к купе «А», и не успела Найна сказать ему, что собирается идти к себе отдыхать, как он уже открыл дверь и, взяв ее за талию, без церемоний втолкнул в купе.
– Э-э… – произнесла она, – нельзя ли…
– Мне можно. Ты мне заплатила и дала задание. Я твой мужчина. Забыла, что ли?
– Да, но…
– А если я должен убедительно сыграть свою роль, нам давно пора приступить к репетиции.
– К репетиции? – прохрипела Найна. – Какая еще репетиция?
– Вот такая. – Фэн поднял руки и стал расстегивать ей пальто.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Найна оцепенела от прикосновения Фэна. Ей хотелось сказать, чтобы он убрал руки прочь, эти руки, срывавшие защитные слои с ее мозга так же быстро и ловко, как пальто с ее плеч. Разум подсказывал
