– Ну, когда вы будете все это продавать, разумеется. По правде говоря, мисс Хилл, кроме телеграммы от судьи Гамильтона, я получил сегодня утром еще одно в крайней степени интересное послание от мистера Мэттью Ричардса. По всей видимости, мистер Ричардс был хорошим другом вашего отца. В своей телеграмме он выражает искреннее сочувствие вам и сообщает мне, что хотел бы купить у вас ранчо за весьма приличную цену. Дело в том, что он и мистер Хилл являлись самыми крупными землевладельцами в округе, теперь же мистер Ричардс желает расширить свои владения. Поверьте, он делает вам очень щедрое предложение.
– Значит, вы считаете, что я должна продать ранчо? Но я же никогда его не видела!
Мистер Паркер улыбнулся:
– Вряд ли в этом есть необходимость. Уверяю вас, что цена, предлагаемая мистером Ричардсом, в высшей степени справедлива.
Глаза Брайони округлились, когда она услышала, о какой именно сумме идет речь. Девушка встала и принялась ходить по комнате из угла в угол.
– Да, это настоящее состояние, но… – она замолчала, подыскивая слова. – Мне всегда отчаянно хотелось самой поехать на ранчо. Знаете, это что-то вроде навязчивой идеи. Я не уверена, что хочу продавать его.
Мистер Паркер засмеялся, и его светло-голубые глаза скрылись в море мелких морщинок.
– Да вы, должно быть, шутите, мисс Хилл, – сказал он. – Ну конечно, вы должны продать ранчо. Что же вам еще-то с ним делать?
– Я могла бы там жить, – медленно выговорила Брайони, оборачиваясь. – Я могла бы управлять им, как это делал мой отец.
– Но это же смешно! – Мистер Паркер смотрел теперь на девушку с некоторой тревогой. – Мисс Хилл, наверное, нам следует поговорить об этой вашей «навязчивой идее»? Я не могу поверить, что вы всерьез думаете о жизни на западе. Поверьте, это дикое и опасное место, совершенно неподходящее для девушки, получившей столь деликатное воспитание. Вероятно, вы наслушались глупых романтических рассказов о Диком Западе, но на самом деле он вовсе не таков. Я ручаюсь, что Аризона не место для вас.
– Возможно, вы правы, – задумчиво ответила Брайони. – А возможно, и нет.
На лице девушки появилось мечтательное выражение, и мистер Паркер, знавший Брайони много лет, с восхищением отметил, в какое очаровательное создание она превратилась. По сути, она всегда была прелестной маленькой девочкой, но теперь – теперь она стала девушкой. Стройной, изящной, с пышной короной угольно-черных волос, молочной кожей, высокими, рельефными скулами и маленьким, прямым патрицианским носиком. И даже сейчас, когда она была одета в простое утреннее платье из черной тафты с оборками и глухим воротником вокруг нежной высокой шеи, мягкие, гибкие формы ее тела говорили о цветущей женственности, способной свести с ума любого мужчину. Эта девочка обворожительна, заключил про себя адвокат. Мистер Паркер вздохнул. И это грациозное, пленительное создание собирается отправиться на Дикий Запад в полном одиночестве? Нет, этому не бывать никогда.
– Пожалуйста, мисс Хилл, давайте не будем торопиться принимать такие важные решения, – сказал он проникновенно и, приблизившись к ней, взял ее за обе руки. – Я убежден, что, поразмыслив серьезно, вы согласитесь: продажа ранчо – наиболее мудрое решение в сложившейся ситуации.
Тронутая искренней заботой, читавшейся в его добрых глазах, Брайони улыбнулась адвокату с неподдельной теплотой.
– Вам не стоит волноваться за меня, мистер Паркер. Я обещаю серьезно подумать и взвесить все «за» и «против», поскольку вопрос действительно очень важный.
В последующие недели Брайони держала слово, данное мистеру Паркеру, постоянно размышляя о том, что же ей делать. Свыкнувшись с мыслью о смерти отца, она постепенно вернулась в естественное для нее благодушное настроение, а вместе с ним в душе девушки вновь проснулась страсть к приключениям. Ранчо манило ее. Роджер Дэйвенпорт ошибался, считая, что на Запад ее тянет только любовь к верховой езде. Конечно, она обожала лошадей и совершала прогулки верхом при любой возможности. Друзья и близкие знакомые замечали, что девушка умела найти особый подход к животным. Но не одно лишь простое желание скакать на лошадях тянуло Брайони к западным границам.
Ее неудержимо влекла дикая природа этих мест, вольная и могучая. Временами она ощущала, что общепринятые условности давят на нее, ограничивают, диктуя определенный стиль жизни. Брайони надеялась, что именно там она получит желанную свободу, спадут оковы, тяготившие ее многие годы. Глубоко в душе девушка мечтала об этом, но решится ли она подчиниться инстинктивному порыву? Здравый смысл настойчиво советовал ей не поддаваться слепому влечению.
Жизнь на востоке обещала быть удобной, приятной и безопасной. По окончании школы мисс Марш Брайони могла выйти замуж за Роджера Дэйвенпорта и провести в роскоши весь остаток жизни или же поселиться в доме у родственников, некоторые из них уже прислали письма, приглашая приехать. Оба варианта обещали удобство и безопасность. Зачем же отказываться от них ради жизни, полной тревожной неопределенности? Временами она соглашалась с этой точкой зрения, но стоило ей только подумать о гигантских просторах запада, как сердце девушки начинало учащенно колотиться…
Время шло, но Брайони так и не решилась сделать выбор. Она перестала уделять достаточное внимание учебе и запустила занятия. Мисс Летиция Грейсон сообщила о ее непочтительном поведении мисс Марш, и через неделю после известия о смерти отца Брайони была извещена, что будет наказана. Ее изолировали от всякой общественной жизни сроком на один месяц, и это означало, что сразу после ужина ей надлежало удаляться к себе в комнату и гасить свет в половине восьмого. Кроме того, в течение всего месяца ей не разрешалось видеться с посетителями.
Мисс Марш сообщила Брайони об этом наказании с сожалением, но тем не менее строго. Девушка выслушала ее, глотая горькие слезы, с трудом подавляя возмущение. Она прожила восемнадцать лет, безропотно повинуясь общественной тирании, и однажды, только однажды позволила себе взбунтоваться и сделать по-своему. Не давая воли обуревавшим ее чувствам, Брайони спокойно и вежливо попрощалась с мисс Марш и повернулась, чтобы выйти из кабинета. В этот момент в дверь кто-то постучал.
– Да? – отозвалась мисс Марш мягким, приятным голосом.
Дверь отворилась, и Брайони увидела Роджера Дэйвенпорта, как всегда красивого и элегантного, со шляпой-котелком в руке. Удивление отразилось на лице молодого человека при виде Брайони. Щеки девушки слегка вспыхнули. Он быстро отвел от нее взгляд.
– Добрый день, мэм, – нервно теребя шляпу, начал Роджер. – Я… я не хотел мешать вашей беседе…
