А Зонтаг когда-нибудь меня насиловала? Пожалуй, но только интеллектуально.
– Надеюсь, ты понимаешь, что эта твоя выдумка по поводу борделя и полицейского участка под одной крышей вовсе не фантазия? В том или ином виде такие заведения существуют в любой стране мира, кроме разве что Скандинавии и Голландии.
– Что за бред, Зонтаг?
– Ты знаешь, что комиссар французской полиции официально рекомендовал женщинам, подвергшимся насилию, не приходить без сопровождения в полицейские участки со своими заявлениями, поскольку они рискуют быть изнасилованными повторно? Ты знаешь, что в Германии…
– Только не рассказывай мне про концентрационные лагеря! – закричал я, затыкая уши.
– Не буду, но ты ведь должен был читать об этой странной истории с повешением Ульрики Майнхоф из «Красных бригад» в немецкой тюрьме с усиленной безопасностью, которая вдруг оказалась на удивление небезопасной. Ты знаешь, что официальное расследование обнаружило на ее бедрах засохшую сперму? Остается только гадать: охранники сначала изнасиловали ее, а потом повесили, или сначала повесили, а потом надругались над трупом?
– Официальное расследование показало, что это было самоубийство.
– Они так и не объяснили, откуда взялось семя. Они не стали ни опровергать, ни объяснять медицинское заключение, они его просто игнорировали. И телевидение его тоже проигнорировало. Руководитель российской спецслужбы Берия арестовывал женщин, которые имели несчастье понравиться ему, сажал их за решетку и там вытворял с ними все, что хотел. А потом их казнили за государственную измену. В Америке таких эгоистов не меньше, только власти у них гораздо больше. Они, конечно, управляют другой системой, но этот клуб судебной экспертизы, который ты придумал, наверняка существует, хотя скорее в Южной Америке, чем в Северной.
– В Шотландии ничего подобного быть не может, – сказал я безнадежно, – и в Британии тоже.
– В Ольстере…
– Не надо мне рассказывать про Ольстер! – закричал я и опять заткнул уши.
– Хорошо, мне прекрасно известно, что на основном из Британских островов только мужчин забивают до смерти в полицейских участках. Но есть у меня одна знакомая, которую арестовали по подозрению в связи с террористами, я подчеркиваю – по подозрению, хотя она была абсолютно ни при чем. Так вот, ее заперли голую в Лондонской тюремной камере, в очень холодной камере, между прочим, и продержали там под наблюдением охранников-мужчин в течение трех суток.
– В это трудно поверить.
– Иногда ты говоришь как консерватор.
Мне почти удалось улыбнуться.
Я казался Зонтаг социалистом, потому что она знала, что мой отец состоял в профсоюзе. Она понятия не имела, что в Британии почти все представители моей категории дохода являются членами консервативной партии, особенно если их родители были членами профсоюза.
Не то чтобы я совершенно отвергал марксистские идеи стариков. Мысль о том, что политика есть классовая борьба, совершенно справедлива. Каждый интеллектуал-тори знает, что политика – удел людей, у которых много денег, объединяющихся, чтобы управлять теми, у кого денег мало, хотя на публике они, конечно, от этого открещиваются, чтобы не дразнить оппозицию. Если мне что и не нравится у Маркса, так это его пророчества. Он полагал, что бедняки смогут организоваться и одолеть богатых. Я уверен, что это провальная затея, и не собираюсь присоединяться к шайке неудачников. Понимаю, это эгоистично и даже безнравственно, но, как всякий нормальный человек, я лучше поведу себя безнравственно, чем глупо. Когда человек, имеющий приличный счет в банке, выступает в пользу бедных, это отдает либо глупостью, либо ханжеством. Мне однажды пришлось такое услышать.
Я был на деловой встрече с шотландскими бизнесменами, после которой все дружно отправились в бар. Очень молодой юноша спросил директора большой пивоваренной компании и хозяина сети пабов:
– Сколько вы платите своим управляющим в барах?
Директор сказал, сколько. Тогда юноша спросил:
– Как же вам удается находить надежных людей на такую низкую зарплату?
– Нам это не удается, но нас вполне устраивают и ненадежные люди.
Молодой человек попросил объяснить. Директор сказал:
– Управляющие повышают свой доход, понижая зарплаты барменам. Бармены делают свою выручку, обсчитывая покупателей. Если клиент вслух заявляет, что ему недолили разбавленного виски, мы увольняем управляющего и нанимаем нового. И никогда не бывает недостатка ни в кандидатах на вакансию управляющего, ни в клиентах. Юноша заявил:
– На мой взгляд, это совершенно гнилая система.
– Я даже склонен согласиться с вами. Но эта система приносит доход, к тому же она совершенно легальна.
– Значит, она вам нравится? Директор пожал плечами:
– Не особо. Но бизнесу нет дела до моих предпочтений. Если я повышу зарплаты, то снизится прибыль, соответственно, уменьшится количество акционеров, либо поднимутся цены и мои клиенты станут ходить в пабы конкурентов. В любом случае фирму проглотят те, кто продолжает платить сотрудникам минимальные зарплаты.
Юноша настаивал:
– Но вы ведь владеете не только пивоваренным производством и пабами.
Тут я заметил, что он очень возбужден, а может, просто пьян. Директор пивоварни сказал:
– Прошу прощения, но я не понимаю, к чему это замечание.
– У вас множество земель, половина телекомпании, горные торфяники с куропатками, дом в Лондоне и остров в Греции.
Директор заметил:
– Не совсем так. Я являюсь директором некоторых компаний, которые владеют всем этим. В моей собственности находятся только мои дома. Так или иначе, я не могу взять в толк, какое отношение это имеет к нашей беседе о средней зарплате шотландского бармена.
Молодой человек бросил:
– Я вижу, что вы не можете взять этого в толк.
И развернулся, чтобы уйти. Директор протянул руку и крепко взял юношу за край рукава. Директор был рослый и крепкий, из тех, что поддерживают себя в хорошей спортивной форме. Его лицо слегка порозовело, но свои следующие слова он произнес голосом тихим, четким и ровным, выделив только слово «сынок»:
– Послушай-ка,
Он отпустил рукав молодого человека и повернулся обратно к директору фирмы, торгующей кошачьей едой, и эксперту по системам безопасности, которым был я. Боссы улыбнулись друг другу (я был восхищен способностью этих людей сохранять самообладание), но было видно, что внутренне они испытывали раздражение. Директор пивоварни сказал:
– Этому молокососу еще многому предстоит поучиться. Я имею в виду его манеры.
Директор по кошачьей еде сказал:
– Не суди его слишком строго. Он просто только что осознал, насколько ничтожен его шанс преуспеть.
Пивовар сказал:
– Да, мне тоже показалось, что за всем этим разговором кроется что-то подобное. Как ты думаешь,
