самом деле, главная часть настоящей книги повторяет оригинал Свичнета настолько точно, насколько это возможно, и содержит все гравюры Стрэнга и прочие иллюстрации, воспроизведенные фотографически. Однако я заменил пространные названия глав более броскими заголовками собственного сочинения. Например, глава третья, первоначально названная «Открытие сэра Колина — остановка жизни — „Какая отсюда польза?“ — диковинные кролики — „Как ты это сделал?“ — бесполезное искусство и что знали древние греки — „До свидания“ — цепной пес Бакстера — ужасная рука», теперь называется просто «Ссора». Я также настоял на том, чтобы озаглавить всю книгу «БЕДНЫЕ-НЕСЧАСТНЫЕ». Ведь каждый ее персонаж, за исключением миссис Динвидди и пары генеральских прихвостней, хоть раз да назван бедным или несчастным — либо его собственными, либо чужими устами. Письмо дамы, которая именует себя Викторией Свичнет, я помещаю в качестве эпилога. Майкл предпочел бы видеть его в начале книги, но в этом случае читатель приступал бы к основному тексту предубежденным. Читая письмо под конец, мы ясно видим в нем попытку встревоженной женщины скрыть правду о своей молодости. Кроме того, никакая книга не нуждается в двух предисловиях, а одно я как раз и пишу.
Боюсь, мы с Майклом Доннелли расходимся по поводу этой книги. Он считает ее исполненным черного юмора вымыслом, в который искусно вплетены некоторые реальные события и исторические факты, — книгой, подобной «Пуританам» Скотта или «Исповеди лрощенного грешника» Хогга. А я вижу в ней подобие босуэлловского «Жизнеописания Сэмюэла Джонсона» — портрет поразительно доброго, сильного, умного, эксцентричного человека, любовно выполненный рукою друга, памятливого на диалоги. Как Босуэлл, наш скромный Свичнет включил в свое повествование чужие письма, котррые освещают события под разными углами, и в итоге у него вышел едва ли не портрет целого общества. Я также сказал Доннелли, что достаточно выдумывал в своих книгах, чтобы распознать описание реальных событий. Тот ответил, что достаточно написал об исторической реальности, чтобы распознать выдумку. Парировать это я мог только одним способом — надо было самому стать историком.
Я это совершил. Теперь я историк. За шесть месяцев исследований в университетском архиве Глазго, в отделе старого Глазго библиотеки Митчелла, в Шотландской национальной библиотеке, в эдинбургской Регистрационной палате, в лондонском Сомерсет-хаусе и в колиндейлском Национальном газетном архиве Британской библиотеки я накопил достаточно документальных свидетельств, чтобы доказать, что рассказ Свичнета целиком опирается на факты. Некоторые из этих фактов я привожу в конце книги, но большую их часть — прямо здесь, в предисловии. Читатели, которых интересует только хороший рассказ без всяких затей, могут сразу обратиться к главной части книги. Завзятые же скептики оценят ее лучше, проглядев вначале следующую сводку событий.
29 августа 1879 г. Арчибальд Свичнет зачислен студентом на медицинский факультет университета Глазго, где Боглоу Бакстер (сын знаменитого хирурга и сам практикующий хирург) работает ассистентом по отделению анатомии.
18 февраля 1881 г. В реке Клайд найдено тело беременной женщины. Медик Боглоу Бакстер, проживающий в доме 18 по Парк-серкес, констатирует смерть от утопления и описывает утопленницу как женщину «примерно 25 лет, рост 5 футов и 10 3/4 дюйма, волосы вьющиеся, темно-каштановые, глаза голубые, черты лица правильные, на руках нет следов грубой работы; хорошо одета». Помещено объявление, но тело никто не востребовал.
29 июня 1882 г. На закате солнца почти по всему бассейну Клайда люди слышали необычный шум, и, несмотря на широкое обсуждение в местной печати в последующие две недели, удовлетворительного объяснения этому феномену найдено не было.
13 декабря 1883 г. Данкан Парринг, адвокат, проживавший в доме своей матери по адресу Поллокшилдс, Эйтаун-стрит, 41, доставлен в Королевский приют для душевнобольных города Глазго в состоянии тяжелого помешательства. Вот что писала газета «Глазго геральд» двумя днями позже: «В прошлую субботу во второй половине дня граждане, гулявшие в парке Глазго-грин, обратили внимание полиции на то, что один из ораторов на общественной трибуне употребляет непристойные выражения. Подошедший полицейский удостоверился, что выступающий, чисто одетый мужчина возрастом немногим менее тридцати лет, высказывает порочащие утверждения касательно одного уважаемого и человеколюбивого представителя медицинского сословия Глазго, мешая их с площадной бранью и цитатами из Библии. В ответ на требование прекратить поношения оратор стал изрыгать непристойности с удвоенной силой, и его с большим трудом смогли увезти в полицейский участок на Альбион-стрит, где врач признал его невменяемым и подлежащим содержанию под стражей. Наш корреспондент сообщает, что задержанный — адвокат по гражданским делам и происходит из хорошей семьи. Никаких обвинений предъявлено не было».
27декабря 1883 г. Генерал сэр Обри ле Диш Коллингтон, ранее известный как Громобой Коллингтон, а в последнее время — член парламента от либеральной партии по округу Северный Манчестер, кончает с собой в оружейной комнате в Хогснортоне, своем поместье в Лоумшир-даунс. Ни в некрологах, ни в сообщениях о похоронах не упоминается его вдова, хотя тремя годами ранее он женился на двадцатичетырехлетней Виктории Хаттерсли и ни раздельное проживание супругов, ни ее смерть нигде не зафиксированы.
10 января 1884 г. По особому разрешению между Арчибальдом Свичнетом, врачом при Королевской лечебнице города Глазго, и Беллой Бакстер, из округа Барони заключен брак без церковного оглашения. В роли свидетелей выступили Боглоу Бакстер, научный сотрудник Королевского хирургического колледжа, и Ишбел Динвидди, экономка. Невеста, жених и оба свидетеля проживают в доме 18 по Парк-серкес, где и совершилось бракосочетание.
16 апреля 1884 г. Боглоу Бакстер умирает в доме 18 по Парк-серкес. Доктор Арчибальд Свичнет, который подписал свидетельство о смерти, определил ее причину как «мозговой удар и сердечный припадок, спровоцированные наследственным расстройством нервной, дыхательной и пищеварительной систем». Газета «Глазго геральд», сообщая о погребальной церемонии в Некрополе, отметила «необычную форму гроба» и то, что покойный завещал все свое имущество супругам Свичнет.
2 сентября 1886 г. Особа, вышедшая замуж за доктора медицины Арчибальда Свичнета под именем Белла Бакстер, зачислена в женское медицинское училище Софии Джеке —Блейк под именем Виктория Свичнет.
Майкл Доннелли выразил мнение, что вышесказанное выглядело бы более убедительно, если бы я имел заверенные копии свидетельств о браке и смерти, а также фотокопии газетных сообщений; но если читатели мне доверяют, суждение эксперта не столь уж существенно. Мистер Доннелли теперь настроен ко мне менее дружелюбно, чем прежде. Он винит меня за утерю первоисточника, что несправедливо. Я бы с удовольствием отправил в издательство фотокопию и вернул Доннелли оригинал, но это бы увеличило издательские расходы по меньшей мере на 300 фунтов. В современных типографиях текст заносится с книжной страницы прямо в компьютер путем сканирования, а фотокопия потребовала бы перепечатки; кроме того, книга была необходима издательскому фотографу, чтобы сделать клише для воспроизведения гравюр Стрэнга и фрагментов письма Беллы. Где-то в четырехугольнике «редактор — издатель — наборщик — фотограф» уникальный том был утерян. В книжном деле подобные казусы случаются нередко, и никто не печалится об этом больше, чем я.
В конце настоящего предисловия я помещаю краткое содержание книги, в которой главное место занимает сочинение Свичнета, воспроизведенное с незначительными изменениями.
Я проиллюстрировал постраничные примечания гравюрами девятнадцатого века; однако не кто иной, как Свичнет, заполнил промежутки между главами своей книги иллюстрациями из первого издания «Анатомии» Грея. Возможно, именно по ней он и его друг Бакстер учились благородному искусству врачевания. Приводимое здесь причудливое изображение принадлежит Стрэнгу и было оттиснуто серебром на обложке первого издания.
ЕДИНСТВЕННОЙ, РАДИ КОГО МНЕ СТОИТ ЖИТЬ.
1. Сотворение меня
Как большинство сельских жителей в старые времена, моя мать не доверяла банкам. Когда смерть подступила вплотную, она сказала мне, что ее сбережения хранятся под кроватью в жестяной коробке, и прохрипела:
— Возьми, пересчитай.
Я послушался, и сумма оказалась больше, чем я ожидал. Она добавила:
— Это тебе, чтобы в люди выбился.
