Трантона. Вели своей девке брать трубку. Я могу сделать ей новую улыбку, широкую, аж до ушей. Я раздумываю, как использовать мою нить Могу укоротить тебя на голову, отрезать ноги. Я пройду в любую дверь! Всегда думай: а не побывал ли здесь Томс? Не сплел ли он свою паутину? Никакой замок меня не остановит! Могу работать медленно, резать по кусочку. Хочешь, начну с пальца, с ноги? Пожалуй, я начну с нее, с лица. Захочешь ли ты ее, когда она станет безобразной? Да, ты же не увидишь ее! Но зато сможешь на ощупь определить, что у нее отрезано Ненавижу вас, мышей, до кончиков ушей!
Лающий смех сменился звуком отхаркивания.
– Она же у тебя плоскогрудая. Правда, сейчас у нее чуть больше, чем у Нади после визита Джона Томса! Красивые ноги? Будешь ты любить ее, когда у нее останутся культи? Так с чего мне начать? С мягких тканей? Хочешь, она ослепнет, как ты? А как ты будешь целовать ее, когда она останется без губ? Меня никто не целовал, мистер Хелм. Отныне и я не смогу целовать Почему это должен делать ты? У нее есть любимая чашка? Есть, мистер Хелм?
Па этом связь прервалась. Подбежавшая Джанис прижалась к Дункану. – Похоже, что кто-то разрубил связь, – улыбнулся Дункан.
Но Джанис не поддержала его. Подумав, она сказала:
– Они ведь могут быть где угодно, эти нити. Как ты думаешь?
– Пожалуй, да. Дорогая, нам надо быть очень осторожными.
Она высвободилась из его объятий и сказала:
– Пойду приготовлю кофе.
– Помни про чашку!
– Я помню. Сиди здесь, я возьму твою трость.
– Будь осторожна!
Она проверила тростью вход на кухню, карандашом, взятым из вазочки на столе, провела внутри каждой чашки, прежде чем взять ее из шкафчика. И вдруг она похолодела – она ведь открыла шкафчик, не проверив его дверцу! Получается, что любой зазор между предметами, любое отверстие может убить или искалечить! От страха у нее застучали зубы, ей показалось, что внутри кишечника что-то зашевелилось.
– Дункан! – закричала она. Он так спешил к ней, что ударился о дверь, бедром сдвинул кухонный стол.
– Ничего, я в порядке. Просто держи меня!
Они выпили кофе на кухне. Полистав телефонный справочник, они выяснили, что местная радиостанция принадлежала «Пластикорпу».
– Что будем делать? – спросил он. – Оборона бессмысленна. Правда, можно сбежать в другой город, за границу, пусть Томс делает что хочет. Но ни ты, ни я не сможем так поступить. Надо нападать, найти Томса. И сделать это придется нам самим. Похоже, что никто не сможет помочь нам.
– С чего начнем?
– Нужна информация, самые последние данные. Думаю, надо начать с офиса. Но их не пропустили.
– Мистер Хелм?
Дункан повернулся на голос. Угроза, исходившая от охранника, была прикрыта костюмом-тройкой. Так камуфляжная сетка прикрывает танк «шерман».
– Да, я – ответил Дункан.
– Я так и думал, сэр. – И охранник показал значок. – Мистер Хелм, я из службы безопасности.
– Я и не знал, что у «Пластикорпа» есть служба безопасности.
– Это нововведение, сэр. Извините, но я не могу впустить вас. И вашу спутницу тоже.
– Почему?
– Вход строго по списку, вас же нет в списке. Извините.
– Какого черта… – начала было Джанис.
– Все в порядке, – прервал ее Дункан. – Пошли, Джанис.
Спускаясь по ступенькам главного входа, Дункан нащупал в кармане связку ключей – от своей квартиры и от входов в офис «Пластикорпа».
Глава 20
Томс вырезал дыру в задней стенке шкафа с продуктами для столовой фирмы, взял банку ананасового сока. Взмах левой рукой, и блестящий лоскут жести отделился от кромки банки. Разливая сок, он достал из кармана соломинку для питья, с трудом отдышался и начал сосать.
Вкус у сока был противный. Точнее, сок казался противным из-за гниющей дряни во рту. У него не было обоняния, горькая смесь из крови и гноя, выделяемых изуродованным носом, поступала в глотку, собиралась в ранах на лице. Сок и слюна не могли стекать по подбородку, поскольку распухшее лицо натянуло пластмассовую маску туго, как кожу на барабане.
Выпив почти весь сок, он оставил банку на каменной ступеньке лестницы. С лицом надо было что-то делать. Яды, образовавшиеся в результате гниением тканей, вызывали тошноту. Высокая температура его почти не беспокоила, поскольку мозг с самого начала был как в огне. Самое страшное – позывы к рвоте, он мог захлебнуться в собственной блевотине. А до этого следовало свести кое с кем старые счеты. Поэтому необходимо любым способом избавиться от гниющих тканей лица и выделяемого гноя. Когда-то в детстве он прочитал книгу о первых переселенцах на Запад, о том, как один из них страдал от гангрены. Книга подсказала выход.