разбирал смех каждый раз, когда они смотрели на этот снимок, но никто не понимал, над чем они смеются. А она взглянула всего один раз и сразу поняла.
— Как ты узнала? — спросил Тед.
— Твои глаза, Тед. Я узнаю твои глаза где угодно.
Он перестал разбирать фотографии и присел отдохнуть. Она снова взяла тряпку и принялась за гардероб.
— Вы с Джоном всегда жили в этой комнате?
— Да, с двух лет. — Он глубоко вздохнул. Кэсси ничего не сказала. Она знала, что он должен разобраться с прошлым самостоятельно. Ей нужно только помочь ему, если он попросит об этом.
— Давай продолжим, Кэсси, — тихо сказал он. — Я обещал себе, что сделаю это, и я собираюсь закончить.
Она кивнула; она протерла шкаф так, что дерево заблестело.
— Все, готово, — сказала Кэсси, взмахнув тряпкой. — Теперь я пройдусь пылесосом по комнате и под кроватями. Ты выбери фотографии, а я их развешу.
— Да, мэм. — Тед порылся в коробке и вытащил еще два снимка. Эти поставь на стол, рядом с папиным креслом.
— Хорошо. — Она взяла их и вышла. Через несколько секунд она вернулась с пылесосом, шумным зверем — Тед всегда его недолюбливал. Но Кэсси была настроена абсолютно серьезно. Тед не знал, есть ли в мире кто-нибудь прекраснее Кэсси, охваченной жаждой уборки.
— Лучше выйди в коридор, пока я занимаюсь здесь, — предупредила она.
— Почему?
— Потому что иначе я должна буду просить тебя поднять ноги, а если я буду пылесосить под твоими ногами, ты никогда не женишься, — сказала Кэсси серьезно.
— Что?
— Да ну тебя, Тед. — Кэсси воткнула вилку в розетку. — Ты что, не знаешь об этой примете? От Техаса до Оклахомы не так уж далеко. Бабушка всегда просила меня переждать в другой комнате, когда пылесосила.
Тед громко засмеялся, но пошел к двери, где смотрел, как она разделывается с семилетним слоем пыли. Никогда не женишься? Смешно. Он уже был женат.
— Готово. — Она закатила пылесос обратно в шкаф, где Мария обычно хранила его. — Мы не сильно продвинулись с этими фотографиями. Ты же знаешь, я могу носить только по две, — сказала она.
— Все эти встанут на пианино. Но какую куда, Кэсси? — подзадорил он ее.
Кэсси нравились такие задачи. Она взяла фотографии и поставила их на кровать, пытаясь понять, как бы их расставила Мария. Как бы она расставила те, которые поместятся на каминной полке? Самую большую — в центре. На снимке были все четверо детей. Лиз — подросток со скобками на зубах, Теду и Джону примерно лет по тринадцать, а у Алисии все еще косички. Фотография Теда в синей рубашке заняла место справа от общей, а точно такая же, с Джоном в красной, — слева. Затем она взяла фотографию Алисии и братьев и поставила рядом с Тедом, а снимок Лиз и братьев — рядом с Джоном.
— Ну, как у меня получается?
— Ты или ясновидящая, или ты здорово знаешь маму, — сказал он. — Переставь крайние, и все будет в точности.
— Проклятие, я не угадала! — Кэсси топнула ногой.
— Почти угадала. — Тед засмеялся и стукнул ее подушкой. — Ты знаешь нас лучше, чем мы сами, Кэсси.
Она вырвала подушку и замахнулась на него.
— Это нетрудно, Тед. Вы, Уэллмены, такие открытые, добрые, вас так легко… — Она остановилась. Она почти произнесла: «Полюбить». Опасное слово, особенно здесь, наедине с ним, когда он так обольстительно улыбается… Нет, она не произнесет это слово.
Он попытался заставить ее сказать.
— Нас легко — что? Ты не закончила предложение, Кэсси.
— Легко… легко… за вами легко убирать. Ну же, у нас еще целая коробка фотографий, нам нужно перестелить две кровати и выстирать покрывала до того, как вернутся Мария и Мэгги, — закончила она.
— Ты просто надсмотрщик за рабами, — пожаловался он. Но догадался, какое именно слово она почти произнесла. И, зная, что она чувствует, он был почти готов поговорить об этом. Прежде всего о том, как любит ее, раз и навсегда.
Если бы только Тед смог заставить ее выслушать и не пугаться до смерти мысли о том, что кто-то в самом деле любит ее. Но после происшедшего с ним несчастного случая чувство росло с каждым днем, и он не мог вечно держать это в себе.
Кэсси вскочила и направилась в холл.
— Я принесу свежее белье. Можешь снять это пыльное старье.
Тед свернул покрывало и бросил его на пол. Взметнувшееся облако пыли опять заставило его расчихаться, так же как и Кэсси, рывшуюся в шкафу с постельным бельем.
Она вернулась с парой чистых покрывал и простынями; Тед спрятался за дверью.
— У! — крикнул он, испугав ее. Кэсси подпрыгнула, Тед ударил ее по спине подушкой.
— Ты… ты… — Она запнулась; ее сердце бешено колотилось.
Тед поклонился.
— Прекрасная дева, я вызываю тебя на дуэль подушками. Тот, кто нанесет последний удар, побеждает, а побежденный угощает победителя обедом.
— Приготовься проиграть. — Кэсси схватила подушку и шмякнула его со всей силой.
— О нет, я не проиграю, — заявил он. — Только не такой дерзкой, бессердечной девчонке вроде тебя. Я выиграю, а ты заплатишь за обед в самом дорогом ресторане. — Тед поднял подушку и направил удар вниз, попав ей под колени. Она шлепнулась на кровать, но встала, сверкая глазами.
— Подумай еще раз! — крикнула она. Она схватила подушку за углы и мощно ударила его по здоровому плечу. Он упал на кровать Джона, но снова вскочил.
Она целила ему в живот, но промахнулась и, как перышко на ветру, по инерции полетела на кровать. Тед воспользовался ее временной беспомощностью и прижал бедром ее колени, подняв подушку над головой.
— Я победил! — объявил он.
Засмеявшись, она высвободилась, схватила свою подушку и со всей силой ударила его по голове. С гулким стуком он свалился на матрас, выбив облачко перьев.
— Ха! — сказала она, задыхаясь. — Это был последний удар.
— О'кей, о'кей. Ты победила. В пятницу я поведу тебя в ресторан, и ты сможешь есть, пока у меня не кончатся деньги. — Тед повернулся на бок и притянул ее к себе. Синяя бандана уже давно слетела, и волосы рассыпались по плечам.
— Ты сегодня неплохо выглядишь. — Тед вдохнул ее пьянящий аромат. Это была смесь здорового возбуждения, лимонного запаха средства для полировки и капельки сладких духов.
Кэсси хихикнула.
— Ну, большое спасибо. Я не привыкла получать такие комплименты во время уборки.
— Я хочу, чтобы ты навсегда привыкла к этому.
— К чему, к домашней уборке? — переспросила она в притворном ужасе.
— Нет, глупышка. К комплиментам.
Тед подался вперед и погладил ее шею. Его губы коснулись ее губ, она закрыла глаза, готовая к поцелую.
Сердцем Теда овладели нежность и спокойствие. Он почти улыбнулся во время поцелуя. Как он может быть спокоен с такой женщиной? — подумал он. Кэсси, его сладкая Кэсси, чистое возбуждение… и настоящая страсть, если он правильно понимает то, что означает это слово.
Он прервал поцелуй, чтобы посмотреть в ее зеленые глаза; она притянула его для еще одного поцелуя, который вскружил головы обоим. Его рука скользнула ей под футболку, нежно ласкала ее грудь.
