– Я спросил, о чем ты так глубоко задумалась. У тебя какой-то встревоженный вид. – Коул уперся локтями в перила, встав спиной к морю.
Бейли покраснела. Наверное, он думает, что она расстроена его утренней черствостью, когда он ее бросил. Самонадеянный хам!
Все же она постаралась говорить вежливо, хотя сердце тяжело билось и дыхание прерывалось.
– О, я думала о своей семье.
Коул кивнул, хотя по лицу было понятно, что он ей не поверил.
– О Бофорте?
– Да, о Бофорте. И о семье. – Ей не удавалось сосредоточиться. Он был в распахнутой до пояса белой рубашке с закатанными рукавами. Бейли с раздражением подумала, что его утренний туалет, видимо, состоит в том, что он выливает на голову ведро воды. Мокрая черная коса блестела на солнце, рыже- коричневые бриджи облепляли ноги, мышцы выпирали из-под ткани. Ни один джентльмен не посмел бы появиться перед дамой в таком неподобающем виде. Но как ни мало она знала о том, что и когда следует надевать, она не смогла себя убедить, что он выглядит непристойно. Твердый блеск серых глаз и сжатые челюсти только усиливали привлекательность. Он, казалось, этого не осознавал. Бейли вдруг поняла, что сдерживает дыхание, и отвернулась, глотая воздух.
– И о Джеймсе?
Она не могла понять его странный тон. Он всегда такой сдержанный, мрачная задумчивость – его неотъемлемая черта. Может ли он видеть, что творится в ее душе? Дай Бог, чтобы не мог.
– Бейли, нам надо поговорить.
Она резко повернулась – Коул смотрел на нее в упор. Неужели собирается извиняться за поцелуй?
– Сегодня вечером я сойду на берег.
Бейли с трудом скрыла удивление. Кажется, он забыл о том, что случилось? Ну что ж, тогда и она забудет.
– Мы вечером подойдем к острову?
– Да. И пока я буду заниматься делами, ты должна оставаться на борту. Нельзя, чтобы тебя увидели, это опасно. Люди захотят узнать, кто ты такая.
Она ожидала, что он будет командовать, приказывать, а он говорит вполне разумно. Она едва заметно кивнула. Ее захлестнуло чувство вины – теперь все, что она ни скажет, будет ложью. Но выбора не было. Она должна полагаться только на себя. Он сам так говорил.
Настойчивый взгляд изучал ее бесконечно долго, она задрожала, словно он прикоснулся к ней, но не отвела взгляд, хотя ей отчаянно не хватало воздуха. Наконец он посмотрел вдаль, на воду.
– Хорошо. Итак, я получил от тебя обещание делать то, что я сказал…
Она опустила глаза, не находя слов, которые убедят его, что она будет послушной.
– Бейли. – В голосе зазвучали предостерегающие нотки. – Пока я не вернусь, ты останешься на «Барракуде», причем так, чтобы тебя не видели. Поняла?
Она опять смущенно кивнула, одолеваемая недоверием и сомнениями. Бейли сомневалась, что сможет выбраться из этой заварухи, а не доверяла она стоящему рядом мужчине, который вполне мог использовать ее в своих целях.
– Значит, даешь слово? Ты останешься, ты не дашь мне оснований запирать тебя в каюте?
– Вы не посмеете! – Кровь бросилась ей в лицо.
– Еще как посмею. Привяжу к койке, запру на замок и приставлю охрану.
Ей захотелось столкнуть его за борт и сверху посмотреть, как он будет барахтаться в голубой прозрачной воде. Эта мысль принесла некоторое облегчение. По крайней мере, Бейли смогла удержаться от того, чтобы не выпалить ложь, как до этого собиралась сделать.
– Да ради Бога! Конечно, даю слово, – огорченно сказала она.
– Ну и ладно. Очень хорошо, что ты видишь, что разумнее не спорить со мной, Бейли. Ты слишком наивна, и если сойдешь на берег одна, окажешься в ужасном положении.
Теперь совесть не будет ее мучить. Когда он вскинул черную бровь и по губам скользнула знакомая ухмылка, она окончательно уверилась, что приняла правильное решение покинуть надменного капитана Лейтона, как только они достигнут берега Нью-Провиденса.
Да-да, она уйдет, далеко уйдет и не оглянется.
Потянулись часы. Делать было нечего, кроме как смотреть на дальнюю полоску земли. Ветер стих, «Барракуда» шла медленно. Матросы слонялись по палубе, играли в карты, курили или пытались соснуть на жаре. Бейли задумчиво прогуливалась вдоль перил, придерживаясь за них рукой, и когда подошла к Лью, тот обрадовался и хотел заговорить, но вдруг извинился и убежал. Она оглянулась. Коул стоял на юте и смотрел на нее сверху, свесив руки через перила. Все утро она чувствовала, как этот взгляд загоняет ее в ловушку, и на этот раз решила, что с нее довольно. Она не даст ему собой распоряжаться, даже если в голове неотступно вертится мысль о том, как он будет ею обладать.
Она чарующе улыбнулась, надеясь, что этим его пристыдит и он отвернется.
Он подмигнул.
Она ахнула. Должна была знать, что у этого человека нет стыда. На нее вдруг навалилась страшная усталость. Когда они подойдут к берегу, ей понадобится много сил, так что она спустилась вниз прилечь.
Ритмичное поскрипывание и звяканье металла ее убаюкали, и она задремала. А над снами Бейли была не властна. Ей снился сероглазый капитан, он сильными руками сжимал ее талию, шептал ее имя, и его
