доверия.
— Как глупо! Но скажи, что даст мне это право?
— Оно даст тебе уверенность в твоей царственности, укрепит тебя и смутит врагов. Они поймут, что перед ними царь по праву. Может быть, они даже научатся почитать и любить твоего отца ради тебя.
— Кто эта девушка?
— Она живет в Храме, значит, под моей опекой. Ее мать — Анна, жена Иоакима-левита.
— Странно, как ты говоришь об ее отце.
— Он ее отец по закону, однако девочка родилась благодаря Божьему промыслу, как бывало в древности. Если ты не понимаешь, то перечитай историю богатой Суламиты, или скорее Сунемиты, и Анны, матери Самуила. В каком-то смысле она дщерь Господа. Но в любом случае ее родичи по материнской линии дают ей право на царство, так что замужество Анны с точки зрения генеалогии не имеет никакого значения.
— Расскажи мне побольше о дочери Анны, — попросил Антипатр.
— Она молода, красива, добронравна, весела и правдива. Ведет себя с царским достоинством.
— Как ее зовут?
— Мариам.
— Симон, чего ты хочешь? Как я могу тайно жениться на этой девушке? Да через два дня весь мир будет знать об этом.
— Я все продумал. Пусть она считается женой другого, пока ты не сможешь признать ее своей царицей. Эта хитрость никому не причинит вреда. Предоставь все мне!
— Жениться на женщине, которую я не имею возможности признать открыто! Мне это не нравится.
— Тебе не придется долго ждать.
— Почему ты так думаешь?
— Боюсь, твой отец долго не проживет. Эту печальную новость сообщил мне его лекарь Махаон из Коса.
— Мой отец болен? — растерялся Антипатр. — Не может быть! Свои семьдесят лет он носит гораздо легче, чем другие пятьдесят. О, несчастный! Неужели Господь не продлит его лета? Махаон сказал ему?
— Махаон мудр и ничего ему не сказал. Однако он нашел у него в кишках раковые опухоли, как он считает, смертельные, и дает ему от силы два года жизни. Его конец будет мучительным. Поэтому-то я и решился поговорить с тобой о женитьбе.
. — Если мой отец так скоро умрет, не лучше ли отложить женитьбу?
— Девушка уже взрослая, и я не могу долго тянуть с ее замужеством.
— Ты меня торопишь.
— Не я, а Время. Тем не менее сейчас она прядет нитки для Священной Завесы, и я могу еще несколько месяцев продержать ее за этим занятием.
Помолчав немного, Антипатр спросил:
…… Ты уверен, что я не погрешу против Господа и могго отца и с чистой совестью вступлю в этот брак?
— Уверен. Ты волен жениться без согласия отца. Вспомни классический пример Исава. Хотя он огорчил своих родителей женитьбой на чужеземке, они не могли ему запретить брать в жены понравившихся ему женщин и не могли заставить его отсылать их от себя. Никакой закон не может принудить тебя подробно докладывать отцу о своих семейных делах.
— Но она-то будет невестой одного и женой другого.
— Авраам, если ты внимательно перечитаешь историю его жизни, не только скрывал свою женитьбу на Сарре, но и разрешил ей стать женой фараона, и Исаак тоже скрывал свою женитьбу на Ревекке и тоже отдал ее в жены Авимелеху из Герары. Я не советую тебе поступать, как они, тем более что предполагаемому мужу Мариам будет запрещено вступать с ней в любовные отношения, чего не было запрещено ни фараону, ни Авимелеху.
— Ненавижу всякие хитрости и интриги. И интриганов тоже.
— Царевич, ты слишком прямолинеен, ибо подвергаешь осуждению не только Авраама и Исаака, но и Иакова, вся жизнь которого состояла из сплошных хитросплетений. Вспомни. Он, не задумываясь, обманул своего старого слепого отца, чтобы получить предназначенное Исаву благословение. И все-таки Иаков стал Израилем, а ты — смелый человек, если не боишься ругать Израиля. Ладно, ты как-никак старший сын царя и должен стать его наследником по праву рождения, не нарушая ни иудейский, ни римский закон, тем более что отец уже благословил тебя и назначил младшим соправителем. К чему же так привередничать? Исав рассердил своего отца женитьбой на чужестранке, а девушка, которую я предлагаю тебе в жены, принадлежит твоему собственному племени, к тому же, только женившись на ней, ты сможешь стать настоящим царем Израиля.
— Симон, ты рассуждаешь довольно здраво, однако от меня не укрылась излишняя горячность, которую ты старательно подавляешь в себе. Признайся, у тебя есть еще причина убеждать меня в необходимости этой женитьбы, кроме желания видеть меня счастливым?
Ничего не отвечая, Симон отпил вина из чаши, пригладил бородку.
— Симон, никогда раньше я не видел, чтоб у тебя так сияли глаза. И пальцы у тебя дрожат. Скажи честно, что у тебя на уме? Ты же философ. Ты строишь свою жизнь в строгом соответствии с философскими принципами. И хоть пытаешься держать надежду и радость, словно резвых скакунов, в узде, они грызут удила и встают на дыбы, и пена слетает с их губ.
— Царевич, — дрожащим голосом произнес Симон, — я скажу тебе. Все континенты сходятся в Иерусалиме. Это крепость на перекрестке дорог, по которым идут все известные в истории народы. Иерусалим находится на полпути между Индией и Испанией, холодным Белым морем на севере, где живут оборотни финны, и нестерпимо жаркими пустынями за Понтом на юге, где обезьяноподобные люди противно бьют себя в волосатую грудь. Запад и Восток сходятся здесь. Иерусалим — это центр известного нам мира. Центр пространства. Ты хочешь спросить меня о времени? Египтяне считают, что люди живут восемь тысяч лет, а у них два года — это один наш, значит, Адам родился четыре тысячи лет назад.
— А я слышал, что четвертое тысячелетие закончилось полтора века назад, во времена Иуды Маккавея.
— Иуда ошибся. Сейчас полдень, зенит Адамовой жизни. Заканчивается четвертое тысячелетие, а конец тысячелетия всегда отмечен каким-нибудь великим событием. В конце первого тысячелетия хранитель Книг Енох Совершенный был живым взят Богом на небо. В конце второго Господь заключил завет с Авраамом. В конце третьего царь Соломон с величайшей пышностью праздновал окончание строительства Первого Храма, и в то время Господь одаривал его явными знаками своей благосклонности. Ах, царевич, неужели твое сердце не бьется сильнее в ожидании того, что Господь в своей щедрости приготовил для конца нашего четвертого тысячелетия в нашем доме на полдороге судьбы? Адам рожден без греха. Хранитель Книг Енох прожил жизнь без греха. Авраам покорялся Богу, ни разу не подвергнув сомнению свою веру в Него. Соломон, когда Господь спросил его во сне, чего бы ему больше всего хотелось, выбрал мудрость. Все эти люди считаются патриархами нашего народа, и все пни принадлежат одному роду. А что, если четвертое тысячелетие закончится появлением царя, который сочетает в себе все добрые качества своих предшест-шмшиков: будет рожден без греха, как Адам, прожи-Ж'т жизнь без греха, как Енох, будет верить, как Авра-и м, и будет мудрым, как Соломон?
Лнтипатр недоверчиво усмехнулся:
— Я никогда не слышал, сын Боефа, чтобы ты так унлекательно рассказывал о тысячелетиях. И я не мпаю, что ответить тебе, разве что спрошу: «А где Моисей?» Ведь Моисей не принадлежит к роду остальных патриархов, и все-таки никто не станет отрицать, что он равен им, а ведь ни его рождение, ни смерть, ни какое другое событие в его жизни не приходятся на конец тысячелетия. И где патриарх Ной, с которого на самом деле началась новая эпоха?
— Ты мудро сказал! — со всей серьезностью произнес Симон. — Действительно, и Ной, и Моисей могли бы опровергнуть мое рассуждение, но не сделают этого. Известно, что конец четвертого тысячелетия совпадает с годом Феникса. Как ты знаешь, лишние часы за год добавляют к тысяче четыремстам шестидесяти годам еще один год, который в Египте называется годом Феникса, или Великим годом Сириуса,
