Указ о переписи сынов Давида застал Иосифа в Еммаусе, и он никак не мог решить, что ему делать. Не записывать сына Марии значило объявить всем, что он ему не отец, а взять его с собой — обречь на беду. О своих сомнениях он рассказал Марии, и она, не раздумывая, ответила:
— Поедем вместе, Иосиф, и предоставь все Господу.
— Но я не могу записать ребенка сыном Давида!
— Пусть это тебя не тревожит. У нас есть еще десять дней. Мало ли что может случиться за это время.
И случилось. Ирод вернулся в Иерусалим грустный, а тут его ждало письмо от Августа. Когда он вскрыл его, то не смог сдержать крика радости. Август выражал ему сочувствие по поводу разочарования еще в одном сыне, да еще в таком, который до недавних пор не выказывал даже намека на непослушание. Он писал, что доказательства, представленные Иродом, кажутся ему убедительными, и он разрешает казнить Антипатра в любое время, когда ему угодно, и тем способом, который он изберет, хотя госпожа Ливия и он сам советуют ему проявить милосердие и отправить Антипатра в вечное изгнание.
Изберет сам! Есть только один способ жертвоприношения Сету, истинному Иегове, и только одно место для такого жертвоприношения. Разве не об этом сказано в Книге Бытия? «… возьми сына твоего, единственного твоего, которого ты любишь, Исаака; и пойди в землю Мориа и там принеси его во всесожжение на одной из гор, о которой Я скажу тебе». Это та самая гора, на которой стоит Храм, а теперешний алтарь — тот самый камень, к которому был приведен ничего не подозревающий Исаак. Жертвоприношение старшего сына, которого Ирод втайне любит и жалеет, доставит удовольствие Иегове, и Он обновит договор, заключенный Им с Авраамом. Иегова, захочет Он или не захочет заменить человека ягненком, избавит его от всех недугов, вернет ему молодость, как вернул молодость Аврааму, и дарует победу над врагами. Но даже эта жертва, его последняя надежда, будет напрасной, если Храмовую гору не очистить от лжесвященнослужителей. Разве в свое время решительный Илия не избавился от пророков Вааловых? Сет должен воссиять во славе, вознесенный к ней потоками крови.
Ирод созвал своих военачальников и щедро одарил их, покупая их будущую преданность. Он заплатил пятьдесят драхм каждому солдату, сказав:
— Дети мои, скоро у вас будет работа.
Все солдаты были чужеземцами. Стражники — только едомитяне и наватеяне из Петры (мать Ирода была наватеянкой), да еще, с согласия Августа, он держал на службе полки бельгийских кельтов, фракийцев, галатов, которые все поклонялись Богу-Солнцу под разными именами. Едомитяне называли своего бога Кози, или Нимрод, наватеяне — Ури-Тал Дусар, фракийцы — Дионис, галатияне — Ису, а кельты — Лугос.
Всю свою жизнь Ирод изучал звезды и во всем следовал их предначертаниям. Его рождению предшествовало максимальное сближение Юпитера и Сатурна, а через восемьдесят семь лет то же редкое явление убедило его, что долгие годы терпеливого ожидания подходят к концу. Начинается время открытых действий. Три следующих года он готовился к главному событию, и кульминацией этих приготовлений было удостоверенное Захарией богоявление и осуждение Антипатра. Теперь, на заре пятого тысячелетия и третьей эпохи Феникса, час освобождения, обещанный патриархом Исааком своему сыну Исаву, которого также звали Едомом, наступил, словно его протрубили фанфары. Небеса подали ему знак, когда случилось полное затмение луны. Наконец-то он мог подумать о главном. Пора. Иначе будет поздно. Боль и зуд стали почти нестерпимыми и иногда доводили его до таких припадков ярости, что слуги трепетали за свою жизнь. Страх упустить время усилился еще больше после того, как он получил неофициальное письмо советника императора по восточным делам, в котором тот предупреждал, что Архелай и Филипп втайне собирают в Самарии войско (их мать была са-марянкой) и хотят захватить трон, как только до них дойдет весть о казни Антипатра. Рукой советника, безусловно, водила Ливия, которая не могла избавиться от ощущения, что положение в Иерусалиме становится все более угрожающим. Римская имперская политика строилась на принципе «разделяй и властвуй»: «Сей смуту в царстве соседа и получай выгоду, сохраняя собственную независимость». Ирод не поверил Ливии, тем не менее послание вселило в него беспокойство.
Он издал указ, под угрозой смерти предписывавший всем священнослужителям высокого ранга и всем книжникам-левитам явиться в воскресенье в Иерихон, на то место, где были его собственные владения. Подчинились около пятнадцати тысяч человек, боясь и в то же время надеясь, что, раз их пришло так много, им не грозит опасность.
Вечером на балконе над огромной площадью перед дворцом появился Ирод, который беззвучно смеялся над глупцами, но не в силах был произнести ни слова из-за страшной сухости во рту. Он передал свиток своему управляющему Птолемею, и тот зачитал его, сложив руки рупором и громко выкрикивая каждое слово:
— Император Август и царь иудейский Ирод пишут так: «Священнослужители и книжники Израиля! Вы собрались тут в первый день новой недели, великой недели, которую навсегда запомнят ваши дети и дети ваших детей, в день, который называется Днем Солнца и принадлежит Рафаилу-архангелу. Те из вас, которые учены в ангелологии, подтвердят, что архангелу Рафаилу предначертано исцелить Ефраима, то есть вызволить из несправедливости десять северных племен. Но сначала пусть Рафаил докажет свое лекарское искусство на вас, похваляющихся именем сыновей Левия, хотя за жестокость вы не получили ни кусочка земли в стародавние времена и живете в рассеянии и вражде с другими коленами Израиля. Пусть Рафаил, это говорю вам я, Ирод, излечит вас огненными лучами своего Владыки.
Я, Ирод, собрал вас, вечно бунтующих, чтобы напомнить вам псалом Давида, сына Иессеева, моего предшественника на троне сего беспокойного царства. Слушайте, как он превозносит Создателя, хотя эти стихи вам, конечно же, известны:
Ваши благочестивые предки когда-то держали белых коней на Храмовой горе и каждое утро запрягали их в золотые колесницы, чтобы они бежали навстречу восходящему солнцу. Кто приказал вам отвернуться от Солнца, которому вы поклонялись? Кто сбил вас с пути? Уж не из вонючих ли Вавилонских вод выловили вы новые нечестивые обычаи?
Глухие гадюки! Слепая моль! Я построил великолепный ипподром у подножия Храма Иерусалимского, ипподром из мрамора с позолоченными бронзовыми воротами и барьерами, с удобными резными скамьями. Он не посрамил бы ни один из самых богатых и великих городов Греции. А зачем? Нечасто вы посещали его, упорствуя в своем суеверии. Вы закрывали глаза, и его словно не существовало. В праздничные дни вы затыкали уши и не слышали радостных криков, когда прекраснейшие из лошадей вихрем неслись к победе, запряженные в красно-бело-сине-зеленые колесницы. Они бежали по часовой стрелке в честь верховного светила, для которого Господь Бог, по свидетельству Давида, соорудил ипподром на небесах и светлые хоромы на Востоке. Его колесница четырехцветна в честь четырех времен года, и уверенно стоит в ней тот, кто держит в руках вожжи.
Идите, упрямцы, тупицы, болваны, на ипподром, на другой великолепный ипподром, который я построил на берегу реки Иерихон. Бегите, словно шустрые детишки, которых в первый раз взяли поглядеть на негра или на посаженного в клетку льва, или на огромное сияющее море. Я желаю, чтобы в эту ночь вы думали над теми стихами, которые я напомнил вам, ибо завтра утром, возможно, вы увидите другой свет. Не думайте, что завтра для вашего развлечения побегут колесницы. Над ипподромом нет ни крыши, ни навеса, и вы наконец-то, хотите вы этого или нет, встретитесь с огненным Титаном, которого почитает все разумное человечество. Завтра вы будете покорно идти за ним от восхода до зенита и от зенита до заката. Вот такое
