кое-что рассказать вам об Иакове. Он вывихнул себе бедро во время свадебных игр в Пенуиле, когда взял себе имя своей жены Рахили и стал Ис-рахиль, или Израиль. С тех пор его бедро священно, поэтому евреи не едят эту часть принесенных в жертву животных. Когда он заставил своего сына Иосифа дать клятву, то потребовал, чтоб он положил руку под священное бедро. Кстати, в Писании никто больше не давал такую клятву, какую потребовал от сына Авраам.
— А что означает имя Рахиль? #9632;- спросил старший грек.
— Овца.
— Тогда ясно. Голубка-Богиня на Кипре, которая, как мы знаем из мифов о Кинире и Адонисе, как две капли воды походила на Богиню-палестинку, известна и как Богиня-овца. Иаков, несомненно, женился на Царице Хеврона.
Никто, кроме Иисуса, не в силах был проанализировать столь бессвязное построение, но Иисус ничего не сказал ни в похвалу, ни в порицание.
В конце концов караван приблизился к Хеврону, где уже собралось много паломников. Ярмарка расположилась в миле от города. К ней вела мощеная дорога, проложенная в необозримых виноградниках Есхо-ла, где подосланные Моисеем Иисус и Халев нарезали большое количество винограда в доказательство неисчислимых богатств хананеев. По левую сторону на склоне холма росли оливы, а сам холм был увенчан двумя огромными устремленными ввысь камнями.
Старший грек сказал:
— Интересно, почему никто из ваших царей-преобразователей не сбросил священные алтари и не приволок их на царскую давильню?
— Ты ошибаешься, господин, — сказал Иуда. — Это не алтари. Это столбы от старых ворот Газы, которые герой Самсон, как сказано в Книге Судей Израилевых, унес от своих врагов филистимлян и поставил тут им в насмешку.
— Ладно, — ответил ему грек, — по мне так это обыкновенный алтарь, поставленный в честь многоименной богини здешних мест. Ясно, что на эту святыню посягало столько же разных богов, сколько на Дельфы, где сначала пророчествовал Пифон в облике жрицы Бримо и Фурии, а потом Дельфы захватил Аполлон с позволения своей гиперборейской матери Латоны-пальмы. Некоторые говорят, что пчела-богиня Кибела также некоторое время хозяйничала там. Однако Аполлон, в котором соединились тени бесчисленных богов и богинь, теперь один владеет Дельфами. Все уединенные горные святилища, связанные дорогами с Гадесом, — естественные заповедники всего чудесного, над чем властвовали сивиллы. Здешние пле-; мена разрушали их одно за другим, чтобы прибавить к уже имеющимся кости собственных пророчествовавших героев. На первый взгляд воцарение в Хевроне Морской Богини довольно странно. Действительно, вряд ли кто ожидает встретиться с ней вдали от ее естественного обиталища, да еще на вершине высокой горы. Хотя в общем-то Хеврон расположен между тремя морями: Мертвым, Красным и Средиземным. И к тому же надо быть очень осторожным в отделении Морской Богини, и одновременно Богини Любви, от ее других воплощений — Богини Рождения и Богини Смерти.
Греки отправились на гору осматривать камни и вернулись очень довольные открывшейся им сверху перспективой. С западной стороны перед ними простиралась большая часть гористой Иудеи и той страны, что когда-то называлась Филистией. С самой высокой точки Негев они увидели горы, переходившие в прибрежную равнину, и на расстоянии миль сорока, а то и больше, выстроившиеся в ряд знаменитые города: Газа, Аскалон, Азот, Иавнеил, а за ними широко раскинувшееся море.
— Если ваш Самсон тащил эти столбы из Газы, — сказали они, — то ему ничего не стоило и с Гераклом справиться, как справляется пастух с заблудившейся овцой.
Они подошли к Дубраве Мамре и колодцу Авраама, где тысячи людей раскинули шатры вокруг нескольких старых каменных домов. Сыны Авраама, одетые в свои самые ветхие одежды (женщины, наоборот, были одеты очень нарядно), собрались в пеструю и крикливую толпу — арабов, едомитян, израильтян, мидиани-тян, иудеев, галилеян, финикийцев, дорийцев и заиор-данцев. Посреди этого временного поселения стоял каменный алтарь, отмечавший то самое место, где Авраам услышал ангела, возвещавшего ему рождение Исаака. Алтарь укрывался в тени самого большого в округе терпентинного дерева, как говорили, стоявшего тут со дней Творения, и еще пятнадцати деревьев, поменьше и помоложе, украшенных по обычаю и увешанных фонарями, освещающими по вечерам все поселение. Алтарь из необработанного камня был красным от крови принесенных в жертву животных и птиц, в основном кур, баранов и быков, которая стекала в подставленную чашу. Тут же ею обливали фруктовые деревья и виноград, чтобы защитить их от бесплодия.
Вскоре после появления у шатров Иисуса и его спутников громко оплаканный итифаллический образ Авраама, подобие Осириса, подняли и понесли к колодцу, где омыли чистой водой, а потом, под ужасный вой, рогатая, золотолицая и голубоглазая статуя была умащена терпентинным маслом и уложена в гроб. Все это время жгли ладан, чтобы отогнать злых духов, и лили вино на землю, чтобы утолить ее смертельную жажду. В конце концов гроб унесли в Махпел и оставили там до следующего года.
Главным плакальщиком, как сказал араб, был убийца-падуб с головой козла, красной мордой и агатовыми глазами, фаллический идол, которого несли стояком. Оба грека заявили, что царь Мамре в точности такой же, как Мамурий в отдаленных римских деревнях и Гермес — в Аркадии. Царица была с широким задом, огромными грудями и рыбьим хвостом, умащенная нардом и одетая в алое платье. Лицо ей выкрасили в зеленый цвет, как полагается Богине Любви, а на шею надели ожерелья из жемчуга и морских раковин. В одной руке она держала фигурку дельфина, в другой — голубя. Старший грек вспомнил, что такой же праздник видел в терпентинной роще на Кипре, и он был посвящен Морской Богине, а роща эта называлась, по его словам, треминтовой, потому что там так называют терпентинное дерево.
Иудеи и едомитяне, оказавшиеся на ярмарке по делам, старательно отводили глаза от царственных идолов и изо всех сил удерживались от хотя бы намека на идолопоклонство, правда, они выли вместе со всеми, но говорили при этом, что оплакивают жертвы, принесенные непотребным деревяшкам, а не почему-либо другому. Храмовые служители в Иерусалиме давно уже запретили массовые оргии, которыми обычно заканчивалось это празднество, однако воздержались от уничтожения идолов, боясь погубить прибыльную ярмарку. Шатры были поставлены в несколько кругов и завалены товарами, главным образом красками, пряностями и благовониями, какие только известны на земле. К тому же эта ярмарка была настолько свята для всех, что никто не брал с собой оружия и не боялся за свою жизнь. По религиозным соображениям, паломникам запрещалось пить воду из колодца до конца траура, однако разрешалось бросать в него серебро и золото.
Иисус, с детства привычный к идолопоклонству, был огорчен, что оно процветает в таком священном месте. Он не счел для себя возможным нарушить обычай чужеземцев, однако, не желая подчиниться власти Женщины, разыскал купца из Петры и спросил, как ему найти Марию-цирюльницу.
— Спроси любую шлюху, — удивился он. — Они обычно поджидают сынов Авраама, которые не очень усердствуют в оплакивании царя, в оливковом саду у подножия горы. Мария над ними владычествует. Она душа их промысла. Сама причесывает их, добавляет к их волосам волосы мертвых, отбирает ворованные украшения, следит за платой, снабжает приворотными зельями и амулетами, обряжает, когда они приходят к ней умирать. Она слишком стара, чтобы работать сама, но у нее твердая рука, и все они до смерти ее боятся.
— Кто она?
— Кинеянка, как почти все они. Однако позволь мне дать тебе совет. Лучше не соваться к Марии, не то она оберет тебя так, что от тебя останутся только косточки.
Иисус поблагодарил купца и, под каким-то предлогом отделавшись от Иуды, пошел вниз по склону к оливковому саду. Наступил вечер. На небе взошла луна. Девушки, окруженные поклонниками, плясали под звуки бубна и флейты. Молодые арабы громко рассмеялись, завидев Иисуса.
— Ого-го! Смотрите-ка! Иудей! Сюда идет иудей! Да еще святой иудей, судя по бороде!
Иисус увидел, что окружавшие девушек мужчины в основном арабы. Правильно говорят: из десяти мер разврата девять взяла себе Аравия.
Две или три не принимавшие участия в общей пляске кинеянки подбежали к Иисусу.
— Дети мои, — весело произнес Иисус, — не покупать я пришел сюда. На мне обеты. Лучше скажите, где мне найти вашу царицу?
В ответ они засмеялись громче, чем только что смеялись мужчины, и даже флейтисты оторвались от
