— Тут такой кавардак, — сказал он. — И пожалуй, будет тесновато для вас… шестерых.
— Мы не против.
— Верю на слово.
И мне пришлось улыбнуться.
— Мы показали, что доверяем вам, — сказал я. — Потому что это ружье заряжено всего лишь транквилизатором. Потому что никто не нажал на курок, когда вы открыли дверь. Теперь ваша очередь. Давайте по-честному.
— По-честному? — нахмурился Ланг. — Как во время переговоров? А вы уверены, что я этого хочу?
— Желаемое и возможное не всегда совпадает. Что у вас в руке? Оружие? Кнопка тревоги? Бутерброд с ветчиной?
— Так вот что вас интересует?
— Не только. — Мой взгляд дал ему понять, что я не собираюсь упускать контроль над ситуацией.
Ланг пожал плечами.
— У меня в руке автоматический кольт сорок пятого калибра, выпуск тысяча девятьсот одиннадцатого года. Красивое оружие, и пуль как раз хватит на всех.
— Не бывать тому, — сказал стоявший за мной Рассел.
Взгляд Ланга переместился на чокнутого самурая в черном кожаном плаще.
— Так мне кажется, — ответил Ланг. — Вы… Простите, никак не могу запомнить, как вас всех зовут. А теперь… Я медленно повернусь направо, оставаясь на виду в дверном проеме. Положу свой пистолет вот на этот стол. Пройду к дальней стене, там только кухонная раковина. Сосчитаю до десяти, потом обернусь, и в руках у меня ничего не будет. Все могут зайти, — продолжал Ланг. — Можете выстрелить мне в спину, но в таком случае забудьте про ваши транквилизаторы: будьте мужчинами и воспользуйтесь настоящими пулями.
Вот что он сказал. И вот что сделал.
Обернувшись, он увидел, что все мы стоим в доме. Дверь закрыта.
— Итак, — сказал Ланг, следя за тем, как Зейн берет его кольт, — агент Руд, рад вас видеть. Во- первых, вы в порядке?
— Да, сэр, я…
— Вы знаете, где вы? Полагаю, гораздо важнее, где вы были после того, как нейтрализовали вашу команду… кстати, в отчетах говорится, что мужчины — отменные бойцы, а вот о вас мы беспокоились. Вас словно перенесли в Швецию с помощью телекинеза.
Его голубые глаза глядели на Кэри с теплотой, одновременно не переставая наблюдать за остальными, рассеявшимися по этой гостиной-столовой-кухне хижины, сложенной из толстых бревен.
— Стокгольмский синдром, — пояснил я Кэри. — Он беспокоится, что ты утратила собственную волю и рассудительность и перешла на сторону похитителей.
— Чудак, — добавил Эрик.
— Ни в коем случае, дружище, — возразил Рассел, открывая дверь в спальню Ланга и внимательно ее осматривая. — У него у самого этот… стокгольмский.
— Давай, давай — поройся, — сказал Ланг самураю, заглядывающему в его спальню.
— Эй, — сказал Зейн, — мы все шпионы. Мы не хотим, чтобы вы огорошили нас каким-нибудь сюрпризом… и еще, заместитель директора Ланг, не надо так, как бы между прочим, подходить к вашему компьютеру.
Ланг замер на месте. Одарил нас всех улыбкой.
— Зовите меня Джон.
— О'кей, Джон… — сказал Зейн, оттесняя старшего по званию поближе ко мне и жестом указывая нашему техническому эксперту на компьютер Ланга: — Эрик, проверь. И вот еще что, Джон: вы всегда открываете дверь, держа наготове свой кольт?
— В наши дни, — ответил Ланг, — что же еще прикажете мне держать?
— А где же ваша охрана? — спросил Зейн.
— Вы хотите сказать, что человек с классическим кольтом может кривить душой?
— Вы знаете, что нам нужно.
Ланг отрицательно покачал головой.
— Из отчетов последних недель явствует, что никто не имеет ни малейшего понятия о том, что вам нужно.
Но Зейн не дал ему увильнуть от прямого ответа.
— Почему никакого прикрытия снаружи? Никакой охраны?
— Да, я агент, но из бывших. Уличный пес. Все эти телохранители, которые тебя постоянно обхаживают, для меня — все равно что волчья стая, которая идет по моему следу. У меня просто волосы встают дыбом. Я всегда настаивал, чтобы большую часть времени меня предоставляли самому себе. Ну и кроме того, все Крутые Парни, которых Управлению удалось где-нибудь перехватить, рыщут по всему Восточному побережью. В поисках вас. Ирония судьбы, но единственный выход для меня был оставаться дома.
Эрик сначала глазами, а потом кончиками пальцев ласково погладил стоявшую на столе компьютерную систему.
— Видеомониторинг? Техническая защита? Сигнализация?
— Сигнализация на окнах и дверях соединена со Службой безопасности и местным шерифом. Сенсорный датчик движения включается после активации. Одна кнопка экстренной тревоги — на стене возле кровати, другая — возле кожаного кресла.
Зная его, я спросил:
— А что еще, чего мы сами не найдем?
— Прекрасно, Виктор. — Его взгляд продолжал любовно ощупывать Кэри. — Вы можете не найти кнопки под компьютерным столом… однажды я случайно задел ее коленом, и через две минуты… Давайте посмотрим, сможем ли мы избежать еще одного блицпереполоха.
— Давайте, — сказал я. — Что еще?
— Еще вы нашли бы подвесную кнопку, если бы таковая была, но я предпочел установить ее на прикроватном столике.
— Знаете, остальное мы, пожалуй, найдем и сами.
— Удачи! — улыбнулся Ланг.
Человек, который с такой прозорливостью отследил меня для работы в Управлении, помощник директора, который здесь, в своем скромном доме, насколько то позволяла безопасность, устроил неофициальную выпускную церемонию, когда я стал шпионом, работавшим под глубоким прикрытием, епископ разведывательной церкви, крушивший топором перегородки в физкультурном зале и руководивший моим допросом в день моей второй попытки самоубийства, человек, которого, как сказала Кэри, «выперли, поскольку он уж слишком возомнил о себе в этой бесконечной путанице внутренней безопасности», этот седовласый, худощавый, но сильный человек по имени Джон Ланг стоял в гостиной своей хижины, подняв руки, чтобы его обыскали.
«Милашка, — подумал я. — Не ждет, чтобы мы его попросили. Все делает сам. По доброй воле. Старается заслужить наше доверие. Соблазняет нас своим сотрудничеством. До поры до времени».
Ланг уловил мой кивок. Понял, что я понимаю. Понял, что я понял, что он понимает.
«Порочный круг понимания, — подумал я, пока Зейн ощупывал шпиона, который выглядел его ровесником. — И, замкнутые этим порочным кругом, мы будем преследовать друг друга до поры до времени».
Я встретил Ланга на семинаре по одной из разновидностей боевых искусств, багуа, недалеко от этой хижины. Подобно тай-ши или айкидо, багуа — это внутреннее искусство, отличие лишь в том, что практикующие его бойцы плетут кружева вокруг своего противника, проводят отвлекающие атаки, пока у замороченного врага не начинает кружиться голова и он не сбивается с ритма, не теряет равновесия, и вот тут-то наступает момент, когда искушенный в багуа боец обрушивает на своего врага тысячу
