Глава 2
Вторник. Мартовское утро. Час пик.
– Вчерашний день закончился, – говорил своему спутнику полный седой водитель помятой белой «тойоты», затертой в бесконечной реке автомобилей, – так что можешь послать ему прощальный поцелуй.
Его шерстяное пальто пахло талым снегом. К лацкану была приколота идентификационная карточка. Он мельком бросил взгляд в зеркало заднего обзора.
Холодное весеннее солнце освещало три полосы движения, забитые машинами. «Тойота» миновала дорожный указатель, гласивший:
ВАШИНГТОН
ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ОКРУГ КОЛУМБИЯ
– Но для нас все же нашлась работенка, – сказал водитель, пытаясь в этот момент пробраться на своей «тойоте» в левый ряд. – Так что, считай, нам повезло.
Зеленые пригороды Мэриленда остались позади. Они въехали в сумрачный каньон городских улиц.
– Да, в некотором смысле нам повезло, – откликнулся его спутник.
У пассажира было умиротворенное лицо. Короткие темные волосы, острые скулы, шрам полумесяцем у левого виска, прозрачные серые глаза. Его звали Джон Лэнг.
Они остановились на красный свет. Из радиоприемника доносился голос диктора, бодро перечислявшего новости: голод в Африке, вылазки неонацистов в Германии, рейтинг президента, на Уолл- Стрит выразили озабоченность.
– Все-таки, – продолжал водитель, – большая удача, что мы добились этого. Все эти месяцы ты не обращал на это никакого внимания.
– Я не пропускал ни слова из того, что ты говорил.
– Да, но ты не стремился вникнуть в суть дела! – Водитель явно нервничал.
Водителя звали Фрэнк Мэтьюс, ему было пятьдесят семь лет, Джону – тридцать пять. На Джоне был серый твидовый костюм, темная рубашка и серый шелковый галстук из Бангкока. Его плащ лежал на заднем сиденье. Он был высок, поджар. В этой помятой белой «тойоте» он сидел расслабившись, без малейшего напряжения.
Стрелка левого поворота на светофоре переключилась на зеленый.
Они миновали квартал особняков с опрятными газонами, обогнали синий микроавтобус, управляемый мамашей, которая, отвернувшись, что-то выговаривала сидящему рядом ребенку.
Водитель «тойоты» разразился резким кашлем.
– Опять начал курить? – поинтересовался Джон.
– Я не самоубийца.
– Тогда пристегни ремень.
– Проклятый ремень душит меня. – Фрэнк опять глянул в зеркало заднего обзора.
Они обгоняли оранжевую громыхающую машину, чистившую дорогу. Поднимаемая ею пыль просачивалась даже сквозь закрытые окна машины.
Фрэнк облизнул губы.
– Жаль, что этим утром я запоздал.
Джон пожал плечами.
– Все о'кей. Нам ведь не надо отмечаться, приходя на работу.
– Да, – согласился Фрэнк, выезжая на Милитари-роуд. – Мы уже отмечены этой чертовой работой.
Позади из облака пыли материализовался мотоцикл с затемненным лобовым стеклом.
– К тому же, – заметил Фрэнк, – возможно, сегодня мне придется на какое-то время покинуть офис.
Джон дипломатично удержался от вопроса, что означает это «к тому же». Милитари-роуд огибала Рок-Крейк-парк. Деревья еще не успели зазеленеть, за ними виднелись жилые кварталы, на травяных лужайках сиротливо стояли футбольные ворота без сеток.
– Как провел вечер? – лениво поинтересовался Фрэнк.
– Читал.
– Для работы или для отдыха?
– Это не связано с работой.
Фрэнк хмыкнул:
– Тебя следовало бы побольше загружать.
– Возможно. – Джон улыбнулся сам себе. – Есть идеи?
– Парню вроде тебя необходимо нечто лучшее, чем просто идеи.
Сразу за поворотом к Белому дому они обогнали японскую спортивную машину. За рулем женщина с пепельными волосами красила свои губы в кроваво-красный цвет, поглядывая в зеркало заднего обзора.
Машина Фрэнка нырнула в свободное пространство, образовавшееся перед ней. Их место заняла «БМВ». Мужчина, сидевший за ее рулем, ковырял в носу.
– А что прошлым вечером делал ты? – поинтересовался, в свою очередь, Джон. Его старший коллега первым начал эту тему.
– Мне не спалось.
– Смотрел свои фильмы?
Фрэнк долго смотрел вдаль сквозь лобовое стекло, прежде чем ответить:
– Хорошо бы этот мир был черно-белым.
«Семь часов тридцать восемь минут», – сообщила диктор радио. Потом писатель из Монтаны стал читать свои мемуары, бесхитростные рассказы о поросших соснами горах и морях пшеничных полей, и Джон мысленно перенесся в те дни, когда все казалось таким простым.
«Тойота» миновала Рок-Крейк-парк – островок зелени среди стоявших рядами домов. На повороте они обошли желтый «форд», который вела совсем молоденькая черная девушка, подпрыгивающая в такт какой-то музыке.
– Слушания завтра, – сказал Джон, – к ним не удалось привлечь внимание…
– Кого интересуют еще одни слушания в конгрессе.
Джон удивленно поднял бровь.
– Эти слушания… Единственная новость, достойная опубликования, – то, что все это далеко от реальности.
– Лучше сохранять чувство реальности, с чем бы нам ни приходилось иметь дело, – буркнул Джон.
– Правда?
– Что…
– О, эта реальность, – перебил его Фрэнк, – но все это подобно… подобно грому. Все в этом городе считают, что прорвались к свету, но все, что они получат, – гром.
– Все, кроме тебя, – с улыбкой заметил Джон.
– Только меня? – неожиданно разозлился Фрэнк. Потом добавил уже помягче: – Что ты имеешь в виду? Что ты знаешь?
– Я знаю, что мы получаем жалованье не за то, чтобы нападать друг на друга, – ответил Джон. – Не знаю, что беспокоит тебя, но…
– Вот именно что но.
