осмысленным. И Виктория воскликнула.
– Папа, ты смотришь на меня! Ты открыл глаза! Люси, иди скорее, папа пришел в сознание!
Обеих охватило радостное возбуждение. Виктория немедленно послала за доктором Лоуденом. Тот прибыл через час.
– Папе стало лучше, правда, доктор Лоуден? – нетерпеливо спросила Виктория.
Пожилой доктор улыбнулся и утвердительно кивнул.
– Точно так, миледи. Ваш отец пришел в себя. Он по-прежнему не может двигаться и говорить, но теперь есть определенная надежда на то, что его светлость вскоре вернется в свое обычное состояние. – Он ласково потрепал Викторию по руке и добавил: – Пойду отдам новые распоряжения сиделкам и снова навещу вас завтра утром. Доброй ночи, миледи.
Виктория снова присела возле отца, посмотрела ему в глаза.
– Ты слышишь меня, папа? Правда, слышишь?
Он медленно моргнул.
– Тебе больно?
На этот раз он моргнул дважды. Связь была установлена, и Виктория радостно улыбнулась.
– Если ты моргаешь один раз, это означает «да», а когда дважды – «нет», я угадала?
Он моргнул один раз.
– Как я рада, что тебе стало лучше, – прошептала Виктория, на секунду прижимаясь к отцовской груди. – Не хочу тебя утомлять, но мне необходимо знать, что произошло между тобой и Эдвардом. Скажи, ты получил какое-нибудь письмо?
Джеффри моргнул один раз.
– Когда ты говорил в тот день с Эдвардом, он отрицал свою вину?
Ответом было «нет».
– Он должен был совершить что-то ужасное, чтобы так рассердить тебя. Я уже перерыла всю библиотеку в поисках того письма, но не нашла его. Где оно? Я хочу его видеть.
Джеффри моргнул дважды.
– Но почему? Разве я не могу узнать о том, что натворил Эдвард?
«Нет».
Люси осторожно прикоснулась к плечу Виктории.
– Я думаю, ваш отец просто не хочет причинить вам боль. Я права, милорд?
Джеффри посмотрел на Люси, на дочь и моргнул один раз.
Сердце Виктории наполнилось жалостью и раскаянием.
– Прости меня, папа, – сказала она. – Я не хотела тебя расстраивать. Мы поговорим обо всем, когда ты поправишься. Мне нужно разобрать почту, которую только что привезли. Я навещу тебя позже.
Она поцеловала его в щеку и вышла из комнаты.
Идя по коридору, Виктория перебирала пальцами висевшую у нее на шее золотую цепочку, что всегда делала в минуты трудных раздумий. Она ценила стремление отца уберечь ее от неприятностей, но он не знает того, что знает она. Ему неизвестно, что под боком у них появился шпион Эдварда – миссис Оливер. «Что же делать? Что же мне делать?» – думала Виктория.
Ноги сами привели ее к запертой двери розовой гостиной. Когда-то она часами просиживала в этой комнате вместе с матерью. Они вместе читали, вышивали или вели долгие разговоры за чашкой чая. С этой гостиной у Виктории было связано столько приятных воспоминаний!
Она решительно вынула из кармана связку ключей, отперла дверь и вошла.
Виктория огляделась, и ей показалось, что время вернулось вспять, а сама она снова стала ребенком.
– Мама, – прошептала она, – когда я была маленькой, я задавала тебе сотни вопросов, и ты всегда отвечала мне. Прошу, ответь мне и на этот раз. Скажи, чем провинился Эдвард перед папой?
Глаза Виктории повлажнели от слез.
Вытирая их платком, она подошла к прислоненной к стене картине, прикрытой холстом.
– А это откуда?
Она откинула холст и увидела перед собой написанный маслом групповой портрет. С него смотрела мать – молодая, в красивом голубом платье, сидящая в траве с двумя прелестными девочками. С первого взгляда было понятно, что это близнецы – у малышек были одинаковые светлые локоны и пронзительные зеленые глаза. И одеты они были тоже одинаково, в голубые платьица. На шее у близнецов поблескивали тонкие золотые цепочки с кулонами, на которых были выгравированы буквы.
Виктория села на пол, желая лучше рассмотреть золотые сердечки. На кулоне девочки, сидевшей справа, читалась буква В, на той, что была изображена слева, – К.
– Этот кулон – мой, – тихо заговорила сама с собой Виктория. – Значит, это – я? Тогда кто же эта, вторая девочка? У меня есть или была сестра-близнец?
Виктория долго сидела на полу, не в силах стронуться с места. В голове ее роились сотни вопросов. Если у нее была сестра, то почему родители никогда ничего не говорили ей об этом? И что с ней случилось, с той
