– Нет. Я должен сопровождать сестер Мерридью в цирк Астли и обещал пообедать с Федерстоном.
– В цирк Астли? – поднял на него глаза Гидеон. – Почему вы туда собрались?
Герцог пожал плечами.
– Когда на прошлой неделе об этом зашел разговор, юные леди очень этим заинтересовались. Они видели мало лондонских достопримечательностей, и мисс Хоуп и Фейт выразили горячее желание увидеть наездниц. Поэтому я предложил сопровождать их.
– А мисс... Пруденс тоже примет в этом участие? – небрежно спросил Гидеон.
– Думаю, да. Она воодушевилась не меньше сестер, когда Чарити рассказала им об этом.
Гидеон вертел в руках бокал.
– Похоже, тебе трудно придется, Эдуард. Один джентльмен – в окружении большой компании юных и впечатлительных девушек. Может быть, тебе помочь?
Кузен улыбнулся.
– Гидеон, как это мило с твоей стороны. Но не нужно обо мне беспокоиться. Я сумею справиться. Не такие уж они впечатлительные девушки. Так что, старина, не меняй своих планов.
– О, в них нет ничего такого, чего нельзя отменить, – стоял на своем Гидеон. – Я не намерен оставить тебя наедине с юными леди. Я еду.
Герцог несколько минут молча смотрел на него, а потом сказал с едва заметной резкостью в голосе:
– Я тронут твоим сочувствием, Гидеон. Какое самопожертвование!
Почувствовав иронию в словах герцога, Гидеон опустил глаза. Он поставил бокал и раздраженно провел рукой по волосам.
– Черт возьми! Эдуард, я не знаю, что делать. Я попал в очень затруднительное положение. Ты даже не представляешь!
– Думаю, что я все понимаю. Знаешь, ты не одинок. Гидеон, вздрогнув, посмотрел на него.
– Ты хочешь сказать, что твоя скромная избранница...
– Она – бриллиант чистой воды. Вероятно, она самая красивая девушка в лондонском свете, – хмуро сказал Эдуард. – И хуже всего то, что я от любви потерял голову. Произошло то, чего я опасался, и я ничего не могу с этим поделать.
– Боже милостивый!
Гидеон взял графин и наполнил бокалы.
– Да. Мы с тобой оба клялись не допустить этого. Как это случилось, Гидеон? Как? После стольких лет? Я жил спокойной жизнью и был совершенно счастлив, и вдруг все перевернулось.
Гидеон печально покачал головой.
– Да, все именно так. Тонешь в ее глазах и счастлив.
– Да, и это после одного взгляда! И вопреки всем моим планам.
– Так было и со мной, – вздохнул Гидеон. – Я некоторое время сопротивлялся, но теперь... одурманен!
– Я хочу послезавтра поговорить с ее двоюродным дедом, – со вздохом сказал Эдуард.
Слова кузена медленно дошли до сознания Гидеона. Красавица с двоюродным дедом! Гидеон сорвался с кресла.
– Ты сказал, поговорить с двоюродным дедом? Черт возьми, Эдуард. Ты не можешь тоже любить Пруденс. Но если это так...
– Нет, успокойся, кузен, – развеял его тревогу Эдуард, – это не Пруденс. Все гораздо хуже. Это Чарити.
Гидеон рухнул в кресло. Только через несколько минут до него дошло сказанное Эдуардом.
– Чарити? Не может быть? Нет... Ее сестра... Эдуард кивнул:
– Да, пересудам конца не будет. История повторяется. Как только об этом станет известно, у нас не будет ни минуты покоя. – Он уныло вздохнул. – Ты знаешь, как я ненавижу суету!
Глава 11
Дети мои!
Станем любить не словомили языком,
Но делом и истиною.
– Ничего подобного в жизни не видела! – воскликнула Хоуп, когда карета подъехала к дому дяди Освальда. – Музыка, спектакль, всадницы... И наездник, который стоял на спине у лошади. Как мне хочется так попробовать!
– Он даже не держался за повод, – поддержала сестру Фейт. – По-моему, он очень красив, какой-то особой, дикой красотой, правда?
Дверца кареты распахнулась. Гидеон спрыгнул с подножки и подал руку дамам. Первыми вышли близнецы Хоуп и Фейт, за ними последовала Пруденс. Она оперлась на его руку, но не поднимала на него глаз. Гидеон подозревал, что она не в состоянии это сделать. Ему пришло в голову, что его маленький ястреб ошеломлен своим порывом и поцелуями на балу. Насколько он разбирался в женском поведении, она
