Следующим утром Себастьян первым делом нанес визит леди Элинор. Предстоящий разговор его не радовал – он поступил с ней не очень хорошо. Он надеялся, что она не разозлится и не расстроится, поскольку твердо решил рассказать ей правду.
Она открыла дверь сама, затем проводила его в маленькую гостиную и предложила чай. Когда Себастьян ответил согласием, она вышла из комнаты, чтобы приготовить напиток. В очередной раз он увидел, в каких стесненных условиях она жила. Это было оскорбительно для женщины ее положения – вынуждено выйти замуж только для того, чтобы унаследовать то, что и так принадлежало ей по праву. Родители скверно поступили с леди Элинор.
Тут Себастьян почувствовал себя еще более виноватым. Он, в свою очередь, тоже неправильно вел себя по отношению к ней. Но сегодня он был намерен с этим покончить. Он не хотел еще больше усугублять свою вину тем, что тянул с объяснением.
Как только она вошла в комнату, он произнес:
– Леди Элинор, мне жаль, если это расстроит вас, но...
Она положила руку ему на рукав.
– В этом нет нужды мистер Рейн. Я знаю, что вы собираетесь сказать. Вы влюблены в мисс Хоуп Мерридью, не так ли?
Себастьян кивнул.
– Я очень рада, – сказала она просто. – Мы с вами были всего лишь приемлемы друг для друга... и несколько недель это все, на что я могла рассчитывать.
Себастьян поднял бровь. Неожиданно этот разговор становился более личным.
– А сейчас нет?
– Нет, – тихо произнесла она, – сейчас я хочу гораздо, гораздо большего.
Он поцеловал ее руку.
– Я рад. Вы заслуживаете лучшего. Как вы думаете, мы сможем остаться друзьями?
– О да, конечно. Мы в любом случае будем видеться, – согласилась она и добавила, слегка покраснев, – видите ли, мы с Хоуп стали подругами. И я также часто навещаю леди Августу Монтэгуа де Фуэго. Леди Августа решила войти в попечительский совет приюта Тотхилл Филдс.
– Леди Августа? – изумился Себастьян. Было сложно представить себе более необычную пару, чем яркую полную земных страстей леди Августу рядом с этой закомплексованной маленькой старой девой. Но леди Элинор оказалась полна сюрпризов.
– Знаете, она очень добра и очень любит детей. У нее уже есть планы на некоторых из них. Она поразительная женщина с неисчерпаемым запасом энергии. – Тут леди Элинор слегка сконфуженно потупилась и добавила: – Она и меня взяла под свое крыло.
– О, Боже.
– У нее никогда не было детей, понимаете? – мягко пояснила леди Элинор. Она имела в виду детей в приюте, но, глядя на маленькую одинокую фигурку, Себастьян подумал, что и у леди Элинор, в свою очередь, никогда не было матери.
Позже, по пути домой, Себастьян осознал, что в леди Элинор что-то изменилось. Задумавшись, он нахмурился. Она выглядела по-другому. Потом он покачал головой. Откуда ему было знать? Существовала только одна женщина, интересовавшая его: мисс Хоуп Мерридью.
***
– Я не вижу ни одного утенка, – пожаловалась Кэсси.
– Я видел троих несколько дней назад, – сказал Себастьян, – попробуй поискать у излучины. Ты их видишь, Дори?
В ответ Дори покачала головой и двинулась дальше вдоль берега, продолжая взволнованно вглядываться в заросли тростника. Кэсси также приблизилась к самой кромке, увлеченная поисками.
– Я бы предпочел, чтобы сегодня в озере купались только утки, – промолвил Себастьян, мягко пытаясь пошутить. Обернувшись, она посмотрела на него, ничуть не обидевшись, и Себастьян подумал о том, как много успело измениться за столь короткое время. Кэсси сейчас ничуть не напоминала ту враждебно настроенную и озлобленную девочку, которую он нашел несколько месяцев назад. Он не знал, носила ли она по-прежнему с собой нож, но не собирался поднимать этот вопрос или как-то заострять на нем внимание. Он знал – она перестанет брать оружие, когда по-настоящему почувствует себя в безопасности.
Прогресс с Дори был не столь очевидным. Она до сих пор за завтраком тайком прятала хлеб про запас. И она по-прежнему нервничала и цепенела, особенно если оказывалась в обществе среди незнакомцев. По крайней мере, теперь она льнула и к нему с Хоуп, а не только к Кэсси. Ни один ребенок не должен нести бремя ответственности за благополучие другого. Кэсси, возможно, не осознавала этого, но она выглядела гораздо счастливее теперь, когда она могла разделить беспокойство за Дори с кем-то еще.
Себастьян улыбнулся, наблюдая за Дори, столь воодушевленной поисками. В своем желтом платьице она и сама напоминала утенка. А поскольку семейство уток находилось от них всего в нескольких ярдах, Дори могла обнаружить их в любую минуту.
Этим утром он получил записку от Хоуп, в которой она сообщала, что они с сестрой намереваются совершить утреннюю конную прогулку по парку. И если он действительно хотел заинтересовать своих сестер верховой ездой, то получил прекрасную возможность сделать это. Чем он и воспользовался.
Мысль о семейных прогулках верхом на лошадях была притягательной, какой, впрочем, казалась и мысль о жене – скачущей рядом с ним. Кроме того, большинство благородных дам умело ездить верхом, и он не хотел, чтобы его сестры стали исключением.
Хоуп придумает, как их заинтересовать. Хоуп могла подбить кого угодно на что угодно, если она этого хотела.
Внезапно одна мысль пронзила его, словно удар в сердце. Он женится на Хоуп Мерридью! Он с трудом мог в это поверить.
Он еще не говорил с ней, ему предстоял разговор с ее дядей. Но после той ночи в опере он твердо знал: ни одна другая женщина ему не подойдет. Он никогда не был склонен мечтать. Планировать – да. И его планы всегда касались конкретных вещей и действий: тем, чем он жил всю свою жизнь. Но мечты...
Он никогда бы не осмелился мечтать о Хоуп Мерридью.
Тут Себастьян заметил, что Дори взволнованно машет рукой.
– Ты нашла их? – спросил он.
Она энергично закивала головой, затем приложила палец к губам, показывая ему и Кэсси, что надо вести себя тихо. Они оба поспешили к ней и вполне предсказуемо обнаружили маму утку, за которой по пятам целеустремленно следовало семь желто-коричневых пушистых шарика.
Они покормили утку, а Дори потом размяла хлеб в мелкую крошку и кинула в воду для маленьких утят. Ее небольшое заостренное личико светилось нежным восторгом. Ей нужен домашний питомец – вдруг понял Себастьян. У Дори инстинкт ухаживать за малышами. Ей бы пошло на пользу, если бы она имела кого-то, о ком надо было бы заботиться ей лично.
Тут Себастьян вспомнил о лошадях и незаметно сверился с карманными часами. «В одиннадцать часов», – гласила записка Хоуп. Время уже почти подошло.
– У нас закончился хлеб?
Дори кивнула.
– Тогда пора возвращаться.
Свет в ее глазах погас, и он постарался объяснить ей:
– Мама утка будет беспокоиться, если мы проявим слишком большой интерес к ее деткам.
Он не имел ни малейшего представления о том, что в действительности думает утка, но это сработало. Дори и Кэсси послушно отошли от кромки воды и подошли к нему. Он в очередной раз поразился произошедшим в них переменам.
Пока они шли назад, Себастьян заговорил о домашнем животном. Как он и предполагал, девочки восприняли идею с огромным энтузиазмом.
– У нас никогда не было домашнего питомца, – доверительно сообщила Кэсси. – Дори постоянно приручала мышей.
– Она и сейчас их приручает? – поднял брови Себастьян. Это могло бы объяснить резкое увеличение популяции мышей, не говоря уже о хлебе, который Дори прятала в кармане. Неожиданно он почувствовал себя гораздо счастливее.
Дори послала сестре предупреждающий взгляд, и Кэсси поспешила добавить:
– И мы как-то нашли несколько хорошеньких маленьких котят, но только Альберт утопил их.
– Альберт? – ровным тоном спросил Себастьян.
Он дорожил этими крохами информации об их прежней жизни. Медленно он соединял их в единое целое. Он надеялся, что однажды будет знать все.
– Младший брат мамы. Он был ужасным чудовищем, – коротко ответила Кэсси, как будто жалея, что вообще упомянула о нем.
– Вы не рассказывали о нем раньше.
– Нет. Он переехал к нам только после того, как умер мамин старший брат. Как раз перед тем, как умерла мама.
Дори взяла Себастьяна за руку и крепко сжала ее. Они подходили к той части парка, где обычно гуляло много народу. Себастьян успокаивающе улыбнулся девочке.
– О, посмотрите, там Мерридью, – неожиданно воскликнула Кэсси. – Они на лошадях, все трое, и с ними Джеймс!
Себастьян проследил за направлением ее взгляда и почувствовал, как внутри его захлестывает инстинкт собственника. Там была она – его возлюбленная. В бархатной накидке синего цвета, с кокетливой шляпкой, высоко сидящей на буйных кудрях. Она увидела его, и на ее лице расцвела сияющая улыбка. Его сердце забилось сильнее – он до сих пор не мог поверить, что эта потрясающая, восхитительная женщина действительно хотела его. Его – простого Себастьяна Рейна.
Четверо всадников пустили лошадей рысью, завидев их.
– Грейс отлично держится на лошади, – прокомментировал Себастьян, – не так ли?
– Гмм... – задумчиво согласилась Кэсси.
Он сохранил бесстрастный вид. Грейс и Кэсси стали близкими подругами, но в их дружбе тонкой нитью присутствовал элемент соревнования.
– Да, она действительно выглядит восхитительно, управляя лошадью с такой легкостью. Впрочем, вряд ли это имеет значение, раз, как ты выразилась, ты не желаешь ездить на этих глупых животных.
Кэсси искоса бросила на него быстрый недовольный взгляд.
Мерридью подъехали, и они обменялись приветствиями.
– Кэсси, что ты думаешь про новый костюм для верховой езды Грейс? – тут же спросила Хоуп, – мне кажется, он ей очень идет, не правда ли? Но Грейс не согласна со мной, потому что хотела бархатный.
Себастьян сразу понял ее тактику. У Кэсси появилась скрытая, но растущая с каждым днем, страсть к красивой одежде.
Фэйт повторила, очевидно, уже не в первый раз:
– Грейс еще слишком мала, чтобы носить бархат.
– Я смотрю, это прекрасная шерсть, – внес Себастьян свою лепту.
