один за другим, каждый что-то говорил, произносил молитву или что-то личное. Каждый бросал в могилу горсть земли.
Мак вышел первым и вскоре после этого исчез. Ник был последним, кто встал рядом с могилой. Он не отрываясь смотрел вниз, на маленькую фигурку, завернутую в ковер. Это могла быть его могила, здесь, на чужом каменистом холме, рядом с Элджи, его дорогим другом. Что говорят человеку, который отдал свою жизнь, чтобы исцелить тебя? Ник был уверен, что не хватит никаких слов, чтобы отблагодарить ее. Он просто стал читать двадцать третий псалом.
– Господь – пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться: он покоит меня на злачных пажитях...
Когда он заговорил, остальные англичане присоединились к нему, декламируя прекрасную молитву.
– Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла...
Эстреллита начала всхлипывать, и Фейт ласково обняла ее, читая молитву и глядя невидящими глазами на эту долину смерти для абуэлы и Элджи, для всех молодых солдат, которые умерли здесь, далеко от дома и своих любимых.
А когда последние слова молитвы унес ветер, гуляющий в долине, раздался низкий стон, за которым последовали звуки неземной мелодии. Эстреллита подняла глаза, потрясенная, недоумевающая.
– Что?..
Ник объяснил:
– Это Мак. Он играет на волынке для твоей прабабушки. Это шотландская традиция. – Он прислушался. – Песня, которую он играет, называется «Цветы леса». Это традиционная похоронная, то есть песня для умерших. «Все цветы в лесу увяли».
– Как красиво, – всхлипнула Эстреллита. – Абуэле это понравится.
Они слушали. Музыка была печальной и трогательно-прекрасной. Мелодия эхом разносилась по долине и постепенно затихала в горах.
– Он привез волынку, думая, что будет играть на похоронах капитана Ника, – сказал Сгивенс на ухо Фейт, и, услышав это, она обняла Эстреллиту еще крепче.
Глава 16
Нежнее, чем ночной зефир,
И ярче, чем сиянье тысяч звезд.
Твоя любовь.
После смерти требовалось соблюсти девятидневный траур. Такова традиция, объяснила Эстреллита Фейт.
– И я должна сделать все как полагается, проявить уважение. Я последняя женщина в нашем роду.
В течение этого периода она разговаривала только с Фейт, хотя Мак несколько раз пытался заговорить с ней. Эстреллита не общалась с ним никаким способом, отказывалась даже смотреть на него. Выглядела она пугающе. Она не мылась, лицо и руки были измазаны золой и сажей, а волосы оставались спутанными и грязными. Ее ярко-красная траурная одежда тоже вскоре порвалась, обтрепалась и покрылась сажей и золой.
Она занималась тем, что убирала из коттеджа все, что принадлежало ее бабушке. Она разбила все, что смогла, а остальное сожгла. Она не готовила и отказывалась от еды. Она не возражала, чтобы Фейт и Стивенс готовили для всех остальных, ведь они не были связаны ее традициями, но сама не делала ничего, что могло показать неуважение.
Отчаяние Мака нарастало, наконец на шестой день он застал ее одну, сжигающую еще какие-то бабкины вещи.
– Какие у тебя планы, Эстреллита, девочка? Капитан Ник и остальные планируют уехать через пять дней. Леди капитана творит, ты будешь носить траур девять дней, значит, к тому времени он уже закончится. Мне остаться или уезжать?
Она продолжала заниматься своим делом, словно его здесь и не было. Он схватил ее за руку и развернул лицом к себе.
– Я спрашиваю тебя еще раз, Эстреллита. Ты выйдешь за меня замуж?
Она отвернулась и ничего не сказала.
– Тебе незачем оставаться. И судя потому, что ты все сжигаешь, у тебя все равно ничего не останется. Поэтому поехали со мной, девочка, мы поженимся. – Он притянул ее к себе и, не обращая внимания на измазанное золой лицо, наклонился, чтобы поцеловать.
Она вырвалась, осыпав его пинками и тумаками, и в ярости прошипела:
– Ты! Не заговаривай со мной! Ты проявляешь неуважение! В любом случае это я выбираю. Я, Эстреллита! Не мужчина!
Мак стиснул кулаки.
– Неуважение, да? – Он фыркнул. – Когда мужчина просит грязную маленькую ведьму выйти за него замуж? Да многие бы не стали утруждать себя такими любезностями!
Вместо ответа она с надменным безразличием тряхнула волосами и зашагала прочь.
Он посмотрел ей вслед, выругался и пнул камень с края скалы, с угрюмым выражением слушая, как он с грохотом покатился вниз. Когда злость немного улеглась, Мак вернулся к остальным.
– Она не говорит, что будет делать. Не знаю, останется она или поедет с нами.
Ник сочувствующе посмотрел на него.
– Ну, должно быть, это тебе решать. Теперь ты волен выбирать. – Он взял Фейт под руку. – Прошло шесть дней с тех пор, как все произошло. Конечно, еще пока рано говорить...
– А я верю, – прервала его Фейт. – Она действительно излечила тебя. Доктора не знали, что осколок шрапнели давит на твой мозг. Но теперь, когда он вышел...
– И как, черт восьми, она это сделана, я никак не могу сообразить.
– Разве это имеет значение? – спросила Фейт. – Главное, ты здоров, и мы можем... – Лицо ее сморщилось, но она овладела собой и продолжила: – Мы можем строить свою жизнь. Свое будущее. – Глаза ее наполнились слезами, иона спрятала лицо на груди мужа и обняла его. В последнее время она стала такой плаксивой! Учитывая обстоятельства, это неудивительно, но в самом деле, почему у нее сейчас глаза все время на мокром месте, ведь муж выздоровел, и будущее выглядит таким безоблачным?
Она с изумлением дотронулась до своего живота. Неужели абуэла права и в этом?
– Как вы поедете, капитан? – спросил Стивенс.
Николас погладил волосы Фейт.
– Мы поплывем из Бильбао.
– На корабле? – в один голос воскликнули Мак и Стивенс. – Вы?
Николас состроил гримасу.
– Я смогу это выдержать, потому что хочу вернуться как можно быстрее. – Он печально покачал головой. – Блэк говорит, мама знает о моей болезни. Она будет ждать со дня надень известия о моей смерти. Чертов трепач этот доктор!
Последовало короткое молчание, затем Мак сказал:
– Стало быть, я теперь вам не понадоблюсь.
Ник покачал головой:
– Никогда не думал, что буду так рад уволить человека.
– Ага, капитан, а я никогда не думал, что буду так радоваться увольнению! – Он хлопнул Ника по спине.
– Конечно, – сказал Ник, – если ты решишь приехать в Англию, тебя всегда будет ждать работа. Надеюсь, ты знаешь об этом.
Фейт пыталась вникнуть в суть разговора.
– Что ты имел в виду, когда сказал, что уволил Мака с работы? С какой работы?
Последовало неловкое молчание. Мак поспешно проговорил:
– А, ну это просто организация путешествия и все такое, миссис.
– Тогда почему ты не понадобишься на обратном пути? Я полагаю, ты будешь очень необходим, если Николас свалится с морской болезнью.
– А, да... но Стивенс может позаботиться об этом, – сказал Николас.
– У Стивенса свои обязанности, – возразила Фейт.
Снова молчание.
– Думаю, теперь уже можно сказать ей, капитан, – пробормотал Стивенс. – Теперь-то этого не случится.
Фейт перевела взгляд с одного угрюмого лица на другое и медленно сказала:
– Теперь, когда Николас не умрет?
Мак внезапно решил, что костер из вещей абуэлы срочно требуется пошевелить. Николас проговорил нарочито бодро:
– Стивенс, я думаю, у тебя много работы, мы планируем выехать через несколько дней. Мак, что бы ты ни выбрал, я одобрю твое решение. – Он отпустил Фейт и пошел в пещеру проверить лошадиную сбрую.
Фейт остановила Стивенса, когда он проходил мимо нее.
– Скажите мне, Стивенс.
Стивенс заколебался, затем медленно проговорил:
– Помните того зайца, мисс? Не выносит страданий живого существа наш Мак. – Он со значением посмотрел на нее и прошел мимо.
Фейт почувствовала, как сжался желудок, когда невысказанное значение этих слов проникло в ее сознание. Николас приехал в Испанию, чтобы умереть, и Мак должен был позаботиться, чтобы он не страдал.
О Боже! Какой кошмар предстояло пережить этим трем мужчинам! Одному – умереть, второму – убить, а третьему – смотреть на все это. Слава Всевышнему за абуэлу Эстреллиты. Слава Всевышнему за то, что они вообще встретили Эстреллиту. Слава Всевышнему за то, что капитан корабля поверил, что она может выстрелить. Так много всего, за что надо быть благодарной. Она прочитала несколько быстрых благодарственных молитв. А потом приняла решение не переживать из-за того, чего они все избежали. У нее есть настоящее, о котором нужно думать, и их с Николасом будущее, к которому нужно стремиться.
– Я не хочу, чтобы ты осталась тут одна, девочка. Поехали со мной. Тебе не обязательно выходить за меня, я даже не прикоснусь к тебе, если это то, чего ты хочешь.
Эстреллита гневно зыркнула на него и прошла, не сказав ни слова.
Он пошел следом.
– Я не давлю на тебя, девочка, но я сойду с ума, думая, что ты одна и нет ни родных, ни мужчины, чтобы защитить тебя.
Эстреллита обратилась к воздуху:
– С чего бы мне хотеть ехать со здоровым, тупоголовым, волосатым кустом, который даже не знает, что такое уважение!
Мак вскинул руки в отчаянии и ярости.
– Ну что ж, если ты так это видишь! – проорал он ей вслед и ринулся прочь.
Когда в тот вечер остальные сели обедать, взгляд Эстреллиты выдал, что она заметила его отсутствие, и то, сколько раз она скользила к двери, сказало Фейт, что цыганка беспокоится, хотя и ничего не говорит.
Мака не было следующие два дня, и с каждым днем Эстреллита выглядела вес более встревоженной. Но всякий раз, когда Фейт пыталась
