что только так она могла удержать их от проверки каждые три минуты, как он себя чувствует. Они ходили по дому на цыпочках и разговаривали хриплым громким шепотом, но она не удивилась бы, если бы кто-нибудь из них не попытался незаметно разбудить его.
Приезжал доктор, осмотрел рану на голове незнакомца и заявил, что она отлично обработана. Он припудрил рану каким-то порошком и не возражал против использования меда в качестве заживляющего средства.
— Медом пользовались многие поколения, — сказал он. — Что же касается лодыжки, которая распухла, то я не могу сказать, перелом ли там или растяжение. Пусть она остается перевязанной. Когда он очнется, мы узнаем больше.
— Значит, он очнется?
Она боялась, что он может просто умереть, не приходя в сознание. Она знала, что такое бывало.
Доктор пожал плечами:
— Трудно сказать, когда имеешь дело с травмой головы, В любом случае его нельзя перемещать, пока не придет в себя. Я так и скажу викарию. — Заметив ее удивленный взгляд, он объяснил: — Преподобному викарию не нравится, что он остается здесь. Ему не понравилось содержимое его багажа.
— Багажа?
— Чтобы установить личность владельца, он, сами понимаете, был вынужден проверить содержимое дорожной сумки, притороченной к седлу. То, что там находилось, было самого высокого качества, что дает основание полагать, что молодой мужчина является джентльменом, и я с ним согласен. Но никаких документов там не было, и не было никакого ключика к установлению его личности. Однако преподобный викарий был потрясен отсутствием там одного предмета, что, как он утверждает, говорит о характере этого человека.
— Каким же образом? — спросила удивленная Мэдди. — Какого предмета не хватало?
— Ночной сорочки,— сдержанно сказал доктор. Если верить преподобному Матесону, молодой человек, отправляющийся в путь, не имея при себе ночной сорочки, явно распутник. — Доктор презрительно фыркнул. — Но я вижу, в чем тут дело. Незамужняя девушка вроде вас не должна находиться без дуэньи под крышей своего дома вместе с незнакомым молодым мужчиной. Однако я, как врач, не рекомендую перемещать его куда-либо, потому что это поставит под угрозу его выздоровление. Лучше подождать, пока он придет в себя и сможет садиться без посторонней помощи.
— Я не возражаю, — заверила его Мэдди. — А что касается дуэний, — она жестом указала на ребятишек, — то у меня их пятеро. Говоря откровенно, такие вещи меня больше не волнуют.
Доктор кивнул.
— Я никогда не считал вас кисейной барышней. Вы проделали отличную работу. Если этот парень выживет, то ему придется благодарить вас за спасение жизни.
Он закрыл свой саквояж и направился к двери.
— Если вы проснетесь ночью, то сможете посмотреть, как он там? Не думаю, что есть необходимость сидеть рядом с ним всю ночь, просто надо следить, нет ли каких-нибудь изменений. Если что-нибудь встревожит вас, сразу же посылайте за мной. Опасность для его жизни еще не миновала.
— Что мне делать, если он очнется?
— Все зависит от его состояния. Если он будет спокоен, обращайтесь с ним как с любым другим человеком, а если будет метаться в лихорадке или от боли, дайте ему вот это. — Доктор протянул ей небольшой пузырек с прозрачной жидкостью. — Несколько капель в теплой воде. Храните его вне досягаемости от детей.
Мэдди кивнула.
Доктор немного задержался у двери.
— Мы, конечно, постараемся что-нибудь узнать о нем. Если повезет, найдется кто-нибудь, кто его ищет и кто заберет его у вас, освободив от этой обузы, как только его будет можно перевозить. Когда он очнется, сразу же дайте мне знать.
Мэдди пообещала это сделать. Она не была заинтересована в том, чтобы держать у себя незнакомца дольше, чем необходимо. Тем более что ей придется уступить ему собственную кровать, а самой спать с девочками, в кровати которых и без того было тесно.
Теперь, когда дети улеглись, Мэдди последний раз проверила, как там незнакомец. Он почти не шевелился. Переодевшись перед огнем, она торопливо поднялась по лестнице и остановилась возле кровати, в которой спали сестры. Было так холодно, что ее тело покрылось гусиной кожей. Если раньше ей казалось, что в кровати, хотя и с трудом, можно будет уместиться, то теперь такой уверенности у нее не было. Спящие дети разметались во сне, Джейн и Сьюзен лежали по бокам, а маленькая Люси посередине. Места там было очень мало.
Кровать мальчиков была еще уже, и пристроиться там не было никакого шанса. Придется спать на полу возле огня.
Два часа спустя Мэдди все еще бодрствовала и с каждой минутой все больше злилась. Она замерзала.
От огня в камине осталось несколько едва теплящихся угольков. С топливом у них были трудности, и она не могла позволить себе поддерживать огонь в камине всю ночь. К тому же дрова хранились снаружи, и она замерзла бы, если бы вышла из дома. Там лил ледяной дождь и дул холодный порывистый ветер.
Она сделала постель из дерюжных мешков и завернулась в лоскутное одеяло и два пледа. Но каменный пол был как лед.
И все это время в равномерном, ритмичном дыхании незнакомца, лежащего в ее постели, ей чудилось издевательство над ней. Ему там тепло. А она замерзла.
Она села, схватила лоскутное одеяло и свернула его в толстую змею, потом засунула ее под простыню, отгородив по всей длине ту часть кровати, где спал незнакомец. И скользнула в постель. Какое блаженство! От его тела исходило тепло.
Мэдди заснула.
В самый темный час ночи человек, лежавший в кровати, очнулся. Он лежал в незнакомом месте и пытался вспомнить, как попал в такую ситуацию. Он понятия не имел, где он и сколько времени здесь находится, а знал лишь, что сейчас ночь.
В отношении всего остального у него был пробел в памяти.
И даже не пробел, исправил он себя, а скорее клубящийся туман, в котором вдруг возникали и исчезали, словно издеваясь над ним, какие-то люди и обрывки событий.
У него болело все тело. Казалось, что голова раскалывается. Он прикоснулся к ней рукой и удивленно нахмурил лоб: пальцы ощутили повязку. Значит, он ранен? Каким образом? И кем? И кто его перевязал?
Женщина. Он знал, что в самом центре всех этих мелькающих образов была женщина. С нежными руками и мягким голосом.
Он повернулся на бок и почувствовал, что она рядом.
Он был не один.
Кто эта женщина, которая делила с ним постель? Он закрыл глаза. Было слишком много вопросов: И слишком мало ответов.
Но это не имеет значения. Она здесь, и этого достаточно. Он придвинулся к ней поближе и обнаружил в постели что- то еще. Длинный сверток ткани. Зачем?
Он вытащил его и отбросил в сторону, потом повернулся к женщине. Она лежала на боку к нему спиной, теплая и мягкая. Он подсунул под нее руку и притянул к себе, плотно прижавшись к ней всем телом.
Ее затылок лежал на подушке, и он, наклонившись, вдохнул аромат ее кожи.
И прижался к ней еще крепче. Она была его якорем спасения, единственной надежной опорой в море издевающихся теней.
Вопросы, молотками стучавшие в голове, угомонились.
Постепенно ритм его дыхания замедлился, став таким же, как у нее, и он заснул.
Утренние мечты были самыми приятными. Мэдди просыпалась медленно, дозволяя себе
