процитированным текстом летописи не разрешается. Мы не можем точно ответить на вопрос, кто такой 'Словении' 'Правды Русской'. Не разумеется ли под словенином представитель массы, населяющей деревню, т. е. смерд, член соседской общины?
Необходимо подчеркнуть, что и изгой и Словении относительно виры предполагаются равноправными с первыми пятью категориями, так как и на них распространяется 40-гривенная вира. Бросается в глаза факт, что дополнительный перечень представителей общественных группировок взят из общества, по своей конструкции более сложного, чем примитивный строй древнейшей 'Правды'. Не хотел ли Ярослав этой вставкой, где декларировалась вира, равная для русина и славянина, дружинника и изгоя, смягчить ту национально-классовую рознь, которая так ярко проявилась в бурных событиях 1015 г. в Новгороде?
'Мужи' этой древнейшей 'Правды', главный предмет внимания этой 'Правды', как мы уже видели, всегда вооружены, часто пускают оружие в ход даже в отношениях друг к другу и в то же время способны платить за побои, раны и личные оскорбления; они владеют имуществом, которое можно купить и продать. Мы имеем здесь признак неравенства материального положения — долги. Живут они в своих 'хоромах', окруженные слугами, и не порывают связи с крестьянским миром. Здесь же в 'Правде' мы видим зависимую от своих господ челядь, которая убегает, которую разными способами разыскивают и возвращают господам; челядин иногда дерзает 'ударить свободна мужа' с риском быть убитым в случае обнаружения его преступления. В состав этой челяди входят не только рабы, но, как мы увидим ниже, и не рабы.
Вся эта 'Правда' достаточно архаистична, но родового строя и здесь уже нет. Единственно, что напоминает о нем, — это месть, которая, однако, уже перестала быть 'родовой' и к тому же на наших глазах явно отмирает. Мстить, по-видимому, не обязательно. Место мести занимает альтернативно вира с тем, чтобы в середине XI в. вытеснить ее окончательно.
Это выводы, основанные на том, что говорит 'Правда', но мы должны учитывать и ее молчание, которое иногда, по-видимому, и удается понять путем привлечения к ее толкованию летописи вообще и помещенных в ней договоров с греками, в частности.
1. ЗЕМЛЕВЛАДЕНИЕ И ЗЕМЛЕВЛАДЕЛЬЦЫ
Более или менее регулярные торговые связи с Византией у южного народа, называемого греками то именем ρως, то скифами, или тавро-скифами, начались очень давно. Греки знали этот народ ρως и не только по торговым связям.
После блестящих работ В. Г. Васильевского о греческих житиях Георгия Амастридского и Стефана Сурожского, у нас не остается сомнений в том, что греки знали южную Русь ρως прекрасно. Нашествие руси на Амастриду Васильевский относит к началу 40-х годов IX в. 'Имя Руси, — пишет Васильевский, — уже в это время не только было известным, но и общераспространенным, по крайней мере, на южном побережье Черного моря'.[111] Тот же автор по вопросу о торговых связях Руси с греками пишет: 'известие о торговле русских купцов с Византией через Черное море и с мусульманскими странами через Каспийское относится к сороковым годам IX ст.; самые торговые связи образовались, конечно, хотя несколькими десятилетиями ранее: Русь была известна византийцам и арабам в первой половине названного столетия'.[112]
Васильевский убежден, что это имя ρως относится всегда к тавро-скифам, а кто такие тавро-скифы разгадать полностью ему не удается. Вспоминая здесь готскую теорию происхождения Руси и не настаивая на ней, Васильевский замечает, что эта теория 'при современном положении вопроса была бы во многих отношениях пригоднее норманно-скандинавской'. Отказавшись, таким образом, от скандинавской теории, Васильевский ставит вопрос лишь о том, какой из центров Руси — тавро-скифов мог совершить поход на Амастриду и Сурож: таврический, приднепровский или тмутараканский.[113]
Здесь не место разбирать этот важный вопрос. Мне нужно показать ранние связи греков и Руси, известной грекам именно под этим народным, местным именем (литературное — тавро-скифы). Греки, действительно, давно знали этот народ, но особенно внимательно стали следить за ним с тех пор, как он экономически и политически усилился и произвел 18 июня 860 года весьма удачное для себя нападение на столицу Восточной Римской империи. В связи с этим нападением мы имеем две речи патриарха константинопольского Фотия и его же 'Окружное послание'. В одной из этих проповедей Фотий говорит: 'Эти варвары справедливо рассвирепели за умерщвление их соплеменников и с полным основанием ευλογως требовали и ожидали кары, равной злодеянию'.[114] И дальше: 'их привел к нам гнев их'. [115] Тот же Фотий спустя несколько лет (866 г.) в своем 'Окружном послании' говорит то, что ему известно было об этом народе: 'народ, часто многими упоминаемый и прославляемый, превосходящий все другие народы своею жестокостью и кровожадностью…, который, покорив окрестные народы, возгордился и, возымев о себе высокое мнение, поднял оружие на Римскую державу'. [116]
Это было лет за 40 до заключения первого известного нам договора между Русью и греками. В договоре 911 г. прямо говорится, что у Руси с греками были давнишние отношения: послы русские прибыли в Константинополь с тем, чтобы заключить с греками (соглашение 'на удержание и на извещение от многих лет межю урастианы и Русью бывшюю любовь'.[117] Под этой Русью разуметь обязательно варягов нельзя. Эта Русь на заключенном с греками договоре присягает не по- германски, а чисто по-славянски: 'царь же Леон со Олександром мир сотвориста со Ольгой, имшеся по дань и роте заходивше межы собою, целовавше сами крест, а Олега водивше на роту, и мужи его по русскому закону кляшася оружием своим, и Перуном богом своим, и Волосом, скотьем богом, и утвердиша мир' (договор 907 г.).[118] Оружием клялись тоже не по германскому обычаю, а по своему собственному, снимая с себя оружие, кладя его на землю или перед кумиром. Германцы при этом обряде вонзали меч в землю.[119]
Самый факт заключения договоров совершенно ясно говорит о классовом обществе. Договоры нужны были не крестьянской массе общинников, а князьям, боярам и купцам.
Неудивительно, что уже в той части договора, которая помещена в летописи под 907 г. (если это не особый договор), мы имеем указания на наличность классового общества и государства. 'За-поведа Олег дата воем на 2000 корабль по 12 гривен на ключ и потом даяти уклады на Рускыа грады: первое на Киев, таже на Чернигов, на Переаславль, на Полтеск, на Ростов, на Любеч и на прочаа города, по тем бо городом седяху велиции князи, под Ольгом суще'. В договоре 911 г. к этому тексту мы имеем существенные дополнения. Представителями русской стороны в этом договоре посланы были 'от Ольга, великого князя русского, и от всех, иже суть под рукою его светлых бояр'… 'похотеньем наших князь и по повелению и от всех, иже суть под рукою его сущих Руси'. В летописи перед этим договором сказано, что Олег послал 'мужи свои построити мира и положити ряд межю Русью и Грекы'. Такое же предисловие помещает летописец и перед договором 945 г. 'Посла Игорь муже своя к Роману, Роман же созва боляре и сановники; приведоша Русския слы и велеша гла-голати и псати обоих речи на харатье'.[120]
Договор 945 г. дает еще несколько дополнительных данных. Русские послы и гости (слы и гостье) на этот раз оказываются отправленными 'от Игоря, великого князя русского, и ото всякоя княжья и от всех людей Русския земли'. 'И великий князь наш Игорь и бояре его и людье вси рустии послаша ны к Роману… створити любовь с самеми цари, со всем болярством и со всеми людьми греческими на вся лета, дондеже сьяет солнце и весь мир стоит'… 'А великий князь русский и боляре его да посылают в Греки к великим царем греческим корабли, елико хотят, со слы и с гостьми…' И дальше читаем: 'ношаху ели печати злати, а гостье серебрени'. Гостям по договору полагается от греков получить 'месячное', послам — 'слебное', в порядке иерархии городов: Киева, потом Чернигова, Переяславля и др.
В посольстве древлян к Ольге упоминаются, хотя и несколько позднее, лучшие и нарочитые мужи: 'и послаша древляне лучшие мужи, числом двадесять в лодьи к Ользе', и в другом посольстве: 'древляне избраша лучшие мужи, иже держаху Деревску землю и послаша по ню'. Ольга, обращаясь к древлянам, говорит: '… Пришлите мужа нарочита'.[121]
