рейнских городов, получивших в свои руки средиземноморские пути, до тех пор находившиеся в руках арабов и византийцев. Восточные товары стали перевозиться в Европу итальянцами по Средиземному морю, а по Рейну эти товары достигали центральной Европы, Рейнские города образовали охвативший своими конторами всю Балтику торговый союз, на крайнем северо-восточном участке которого оказался Новгород, один из русских городов, для которого передвижка мировых торговых путей была более полезна, чем вредна.
Города по среднему Поднепровью с перемещением торговых путей стали глохнуть. Ярче всего это обстоятельство сказалось на большом торговом городе Киеве. Лишенный старого своего политического значения, он в то же время терял и свое значение экономическое.
К середине XII в. (а особенно ко второй его половине) процесс укрепления и обособления новых политических центров, с одной стороны, и ослабления Киева, — с другой, пошел настолько далеко, что Киев окончательно, навсегда не только перестал быть стольным городом большого, хотя и непрочного государства, но оказался далеко не первым среди новых политических образований.
Этот процесс образования отдельных феодальных княжений, в конечном счете приведший к распаду Киевского государства, протекал далеко не мирно.
Уже в конце XI или начале XII века наш летописец, оглядываясь назад и подводя итоги пройденному Русью историческому пути, счел необходимым подчеркнуть разницу между своим настоящим и прошедшим. Он совершенно явно отдает предпочтение прошлому. В старые времена (он разумеет период роста и расцвета Киевского государства) князья и их мужи расширяли границы Русской земли, но сами вели скромный образ жизни. Обращаясь к своему времени, летописец подчеркивает прежде всего заметную перемену в отношениях господствующих классов к зависимому от них населению, он указывает на их ненасытную алчность, и, обращаясь к богачам, говорит: 'За наше несытство навел бог на ны поганые; а и скоты наша и селе наша и имения за теми суть, а мы своих злых дел не останем'.
Здесь уместно напомнить и более поздние оценки этого прошлого. Автор 'Слова о полку Игореве', оплакивая бедственное состояние феодально-раздробленной Руси, обращается к славному прошлому, вспоминает прежнюю годину и прежних князей. Почему нельзя было навсегда удержать в Киеве 'старого Владимира?' [475] Автор другого поэтического произведения, 'Слова о погибели земли Русской', вдохновляется тем же историческим сюжетом прошлого.
Действительно, уже в конце XI века появилось в общественных и политических отношениях много таких явлений, которые не могли не обратить на себя внимания.
Прежде всего бросались в глаза перемены политические: с одной стороны, пошатнулась власть Киева и киевского князя, с другой стороны, окрепли в своих позициях владетели отдельных земель, еще недавно входившие в состав Киевского государства. Все крепче связывая свои интересы с обособляющимися от власти киевского князя территориями, местная знать (князья и бояре) стараются расширять свои земельные владения и увеличивать их доходность. Перемены в формах эксплуатации зависимого населения делаются вполне понятными. Понятным делается при этих условиях и усиление политического значения знати на местах. А если мы учтем факт роста городов и, как его следствие, пробуждение деятельности вечевых собраний особенно главных городов, вечевые решения которых были обязательны для всей зависимой от них территории, если мы не забудем, что эти города являлись также и местом жительства землевладельческой знати, становившейся в известные отношения к городской народной массе, то нам станет совершенно ясной основная линия того процесса, который протекал в конце XI и в течение всего XII века в Киевской Руси и который по-своему, но достаточно четко отметил и Летописец. Он имел полное основание указывать на значительную разницу между своим настоящим и еще сравнительно недавним, прошлым.
Борьба русского народа за свою независимость в этот период становится особенно острой, так как перемены, происходившие в Киевском государстве и прежде всего ослабление его военной мощи, в связи с обособлением земель, еще недавно признававших власть киевского князя, будило надежды у соседних народов, готовых расширить свои владения за счет русской земли.
Половцы, отодвинутые было за Дон во время Мономаха, снова начинают надвигаться на южные пределы Руси, и с 60-х годов XII века этот напор степных кочевников достигает снова огромной силы.
Историческая жизнь древней Руси не удержалась на первоначальной территориальной базе, сдвинулась к северу и северо-востоку, северо-западу и западу, постепенно теряя прежнюю ориентировку на юг, стала группироваться уже вокруг нескольких новых центров, имевших уже не общерусское, как Киев, а местное значение.
Каждая из обособившихся земель обращается в целую политическую систему, со своей собственной иерархией землевладельцев (князей и бояр), находящихся в сложных взаимных отношениях. Эти разрозненные ячейки, все больше замыкаясь в тесном пространстве своих узких интересов по сравнению с недавним большим размахом международной политической жизни Киевского государства, заметно мельчали. Однако внутренняя жизнь этих политически разрозненных миров текла интенсивно и подготовила базу для образования новых государств в восточной Европе и самого крупного из них — Московского.
Мы уже отмечали в истории Киевского государства в XI веке обостряющуюся борьбу двух систем: старой, выражающейся в стремлении удержать господство Киева над огромной территорией с русским и частично нерусским населением, и новой, отрицающей право Киева распоряжаться силами всего государства и выдвигающей новый принцип суверенного существования каждой волости княжества.
Мы видели, как протекала эта борьба при первых Ярославичах.
Мономах с сыном могли только задержать дальнейшее углубление начавшегося распада 'лоскутного' государства, но не прекратили его совсем.
Естественнее всего было бы ожидать, что Мстислав передаст Киев своему сыну таким же порядком, как он и сам получил его от своего отца Мономаха. Но вышло не так.
В Лаврентьевской летописи под 1132 г. по этому поводу написано: 'Преставися Мстислав сын Володимерь месяца априля в 14 день, и седе по нем брат его Ярополк княжа Кыеве: людье бо кыяне послаша по нь'. Вопрос о преемстве киевского стола решили сами 'людье-кыяне', т. е. городское киевское вече. В цветущее время Киевского государства ничего подобного не было.
Дети Мстислава Владимировича оказались в распоряжении дяди Ярополка. Он попытался было обеспечить племянников и рассадить их по более выгодным городам, но встретил решительный протест своих собственных братьев. Особую энергию проявил брат Ярополка Юрий по прозвищу Долгорукий, владевший тогда Ростово-Суздальской землей, но не перестававший мечтать о Киеве.
Один из племянников Ярополка, Изяслав Мстиславич, считавший себя обиженным дядьями (Ярополком и Юрием) вошел в соглашение с князьями черниговскими, знаменитыми Ольговичами, потомками одного из 'триумвиров' Святослава Ярославича. Это был союз, для Киева не предвещавший ничего хорошего, так как Ольговичи были самыми энергичными и принципиальными сторонниками нового политического порядка, столь определенно выраженного в постановлении Любечского съезда ('каждо да держит свою вотчину'). Ольговичи и сейчас заявили Ярополку, что они желают владеть тем, чем владел их отец ('что ны отец держал… того же и мы хочем'). Если же Ярополк будет этому противться и настаивать на праве распоряжаться всей русской землей, то они снимают с себя ответственность за последствия'…то вы виновати, то на нас буди кровь'. Протестовал против действий Ярополка и Новгород: вече новгородское судило Всеволода Мстиславича за то, что он послушал распоряжения Ярополка и бросил было Новгород для Переяславля. Вече изгнало Всеволода и пригласило к себе Ольговича Святослава. Новгородцы были заинтересованы в прекращении войны и послали своего посадника в Киев 'мирить кыян с церниговцы'.
Ольговичи черниговские в союзе с Изяславом и его братом Святополком Мстиславичами и половцами выступили против Ярополка. Борьба закончилась торжеством Ольговичей. Они утвердились в Черниговщине, а в 1139 г. после смерти Ярополка Всеволод Ольгович даже занял и Киев, прогнав оттуда попытавшегося было там утвердиться Вячеслава, родного брата умершего Ярополка.
В итоге этой борьбы укрепила свою независимость от Киева не только Черниговская земля, но и Галицкая и Полоцкая и Ростово-Суздальская, Ольговичи выросли в большую силу, т. е. новый порядок стал явно торжествовать.
Энергичный политик, прекрасно умевший использовать с выгодой для себя очень трудные и запутанные положения и побеждать одних своих врагов при помощи других, Всеволод Ольгович (1139–1146) достиг очень больших успехов. Он, оставаясь князем черниговским, владел и значительной частью бывшего
