Грин нигде ничего подобного не видел, но промолчал.
— Вы первый раз в лавке? — спросил у него Ренар. — Встретимся в другой раз, посмотрю, что вы скажете, — продолжал он на утвердительный кивок Грина. — А скажете вы то же самое, что и я говорю: шарлатанство. А Бек колдун. Сжечь его надо!
Порылся в карманах, вытащил несколько франков. Швырнул продавцу.
— Еще!
— Что вам предложить? — спросил Бек.
— То же самое.
— Говорящие камни? Планету гигантов?
— И камни, и гиганты — пойдет.
— Хорошо, мсье Ренар.
Тут Грин заметил, что разговор с Ренаром Бек ведет по-английски. Ведет его так же ясно и кругло, обкатывая каждую фразу, как разговаривал с Грином. Ренар, в свою очередь, говорит на родном языке, не отвечая по-английски ни слова. Странный разговор. Или это кажется, удивился Грин. Удивиться ему в этой лавке придется еще не раз.
Продавец шарил по полкам, высыпая что-то из цветных мешочков в целлофановый прозрачный пакет, и, когда закончил работу, передал пакет в руки Ренару. Грин увидел, что в пакете была горстка цветных таблеток, круглых и плоских, похожих на медицинские. Ренар взял пакет, заглянул внутрь, словно оценивая, не мало? Удовлетворился и опустил пакет в нагрудный карман.
— Ладно, Бек, — сказал он. — Увидим, что еще тут.
Продавец смотрел на него, и глаза его были грустными. Впрочем, Грин заметил эту грусть раньше, во время разговора с Ренаром, словно разговор был не о том, о чем надо поговорить, и предложить покупателю надо было что-то другое, но — что поделаешь?
Ренар повернулся и молча вышел.
— Ну, — спросил Бек, обращаясь к Грину, — что вам предложить?
— О чем вы грустите? — спросил Грин.
Кажется, вопрос застал продавца врасплох, тот смутился.
— О чем? — настойчиво повторил Грин.
— В этом, — продавец кивнул на полки у себя за спиной, — богатства всей Вселенной.
— Не слишком ли? — усомнился Грин.
— Не слишком, господин Грин.
— Вы знаете мое имя?
— Оно у вас на руке.
Да… у Грина именные часы — подарок друзей. Но… Имя на тыльной стороне часов, прилегающей к ремешку! Грин невольно поглядел на часы. Когда же поднял взгляд, перед ним был все тот же Бек, с ясными смеющимися глазами.
— Мистер Грин, — говорил он, — не принимайте всерьез высказываний Ренара. Он шутник. Он много говорит и всегда несерьезно. Он француз.
— А вы кто? — спросил Грин.
Бек словно не расслышал вопроса.
— Что же вам предложить? — спросил он. — С альфы Центавра? С Персея, Лиры?
Грин вспомнил свое решение купить несколько снов.
— Хорошо, — сказал он. — Я возьму. Только без вашей рекомендации. — Ему пришли на ум слова Ренара о шарлатанстве. «Не поддаваться уговорам, — подумал он. — Пусть Бек не руководит мною. Возьму наугад, что будет».
Между тем продавец ждал, готовый к услугам.
— Дайте мне из этого вот — из розового пакета. И из этого — из зеленого. И еще… — Грин показал на пакеты в разных концах полок.
— Хорошо, хорошо, — говорил Бек, — отбирая таблетки по его указанию. — Что хотите, то и возьмите. Это с Мицара… — На миг он задержал в руках пакет с розовыми таблетками. — О-о-о… Мистер Грин, — сказал он. — На первый раз этого я бы вам не посоветовал.
— Давайте, давайте, — настаивал Грин.
Со вздохом Бек отсыпал из розового пакета. Когда в его руках был зеленый, он опять обернулся:
— Мистер Грин…
— Давайте! — поторопил Грин.
Зеленая таблетка упала в целлофановый прозрачный пакетик.
Через минуту, вручая покупку Грину, Бек говорил:
— Принимайте на ночь. Перед тем, как ложиться спать. Запейте водой. Таблетки действуют сразу — мгновенно входите в чужой мир. Запейте водой, — повторил он. — Хуже, если чаем или кофе, — сны получаются искаженными. Любители сильных ощущений запивают таблетки джином. Но последствия, сэр, ужасны. Ужасны! Ощущения настолько обострены, что некоторые клиенты попадают в больницу. Но ведь и алкоголики попадают в больницу, не так ли?.. — Бек улыбнулся. — Все же запивать джином я не советую.
— Вы мне все-таки объясните… — сказал Грин.
— Что объяснить?
— Насчет снов и других миров.
Бек посмотрел Грину в глаза:
— Миры очень разные, — сказал он. — И разумные существа — тоже разные. Некоторые могут вызвать отвращение, ненависть, насмешку. Homo, — употребил он латинское слово, — хотят видеть себе подобных. Хотя бы интеллектуально совместимых… Представьте: камень лежит тысячу лет. А это вовсе не камень. Он мыслит, чувствует, имеет форму. Являются пришельцы. Обтесывают камень, кладут в фундамент постройки. Если бы вас так — в фундамент?..
Слова продавца были странны, как и он сам. Верить им или не верить у Грина не было оснований. Он вынул бумажник, расплатился, взял с прилавка пакетик.
Получив плату, Бек, не глядя, словно пренебрегая деньгами, бросил бумажки в ящик.
— Вы уронили пять фрaнкoв на пол, — заметил Грин.
— Да… — Бек нагнулся поднять бумажку, зацепил шляпой за край прилавка. Шляпа сдвинулась набок, обнажив ухо. Солнечный луч, пробившийся в лавочку, падал на прилавок и за прилавок. Осветил ухо Бека и часть щеки. Ухо было длинное, как у зайца, закругленное на конце, покрытое белым пухом. Белым блестящим пухом! Это потрясло Грина.
Но еще больше потрясло обстоятельство, замеченное, когда Грин выходил из лавки. Витрина была высокая, узкая, состояла из двух стекол, сложенных одно к другому впритык. На верхнем стекле, над линией стыка, стояла надпись:
Магазин Лебрена Грин отыскал. Но антиквара не оказалось: на несколько дней он выехал из Парижа. Статуэтку Анубиса Грин тоже увидеть не мог, старший продавец сказал, что она у хозяина в сейфе.
Не везло в этот день египтологу. И наверно, не повезет в следующие дни. Когда вернется Лебрен?
Чувство досады не покидало Грина до вечера. Тут еще эта странная лавка «СНЫ». Время от времени Грин нащупывал пакет в нагрудном кармане. И когда ловил себя на этом почти детском занятии, начинал злиться. Но тут вставала перед глазами физиономия продавца, уши в белом пуху, надпись «Сны на выбор». Почему его поразила надпись, если и без того было столько поразительного в продавце, в разговорах? Да, надпись читалась одинаково изнутри магазина и с улицы. Как это сделано? Может, было две надписи? Нет, одна. Грин обратил внимание на нее, когда входил в лавку, — надпись на стыке двух стекол. Несколько раз смотрел на нее, когда был в лавке. Две надписи наслаивались бы одна на другую. Надпись одна! Колдовство какое-то!
Вечером у себя в номере Грин достал пакет и высыпал таблетки на лист почтовой бумаги. Их было
