— Что ж, тогда я расскажу вам о нем, — девушка встала и подошла к камину. Теперь она стояла к нам спиной. Её голос звучал спокойно, хотя вещи, о которых она рассказывала, были не для слабонервных. — Герман Маджетт родился в крошечной нью-гемпширской деревушке в 1861 году. У него было непростое детство. Насколько известно, он с ранних лет подвергался насилию в семье, и это оказало немалое влияние на всю его последующую жизнь. Когда он вырос, то поступил в Мичиганский университет, и, окончив его в 1884 году, получил медицинский диплом, — Патрисия вещала без интонаций, как преподаватель, читающий лекцию студентам. Она лишь перечисляла факты, не давая им никакой оценки. — К тому времени он уже был закоренелым мошенником. Маджетт наловчился надувать страховые компании. Он открывал страховку на какое-нибудь лицо, а потом добывал труп, заявлял, что это и есть застрахованный, и таким образом получал деньги. Естественно, успех зависел от умения разжиться мертвым телом. Однако Маджетт вполне успешно справлялся с этой задачей. В 1886 году он переехал в этот город и сменил имя на Генри Говарда Холмса. Здесь ему удалось найти работу фармацевта, — при этих словах Патрисия кивнула в сторону окна, за которым виднелась подсвеченная неоном вывеска аптеки. — Хозяйкой аптеки была пожилая вдова, которая несколько месяцев спустя таинственным образом исчезла, успев завещать Холмсу свое дело. Будучи опытным жуликом, он без труда выуживал крупные суммы у доверчивых людей. Присовокупив к этим деньгам доходы от других афер, он в 1890 году выстроил на участке земли напротив аптеки великолепный трехэтажный особняк и назвал его «Замком». Здесь он замучил и убил не один десяток людей, прежде чем его поймали и осудили, — при слове «здесь» она повернулась к нам и развела руки в стороны, показывая, что имеет в виду именно это место.
В наступившей тишине было слышно, как потрескивают дрова в камине. Но, несмотря на идущей от них жар, мне вдруг стало холодно. Я вспомнил, где раньше слышал это имя. Генри Говард Холмс был первым официально зафиксированным маньяком-убийцей в этой стране. Насколько я помнил, на его счету двадцать семь убийств, и это только те, в которых он признался. Неофициальные источники утверждали, что их было не менее двухсот тридцати. Мне стало не по себе от мысли, что я сижу в доме, который этот сумасшедший многие годы использовал как лабораторию для своих чудовищных опытов. Теперь мысль о том, что этот дом проглатывает людей, больше не казалась мне такой уж нелепой.
— В конце концов, — возобновила рассказ Патрисия, пропустив при этом часть про те зверства, которые когда-то творились здесь, — Холмс был арестован и в 1896 повешен году в Филадельфии. С тех пор «Замок» пустовал.
— Как же он оказался у вас? — поинтересовался отец.
В ответ Патрисия невесело усмехнулась.
— Возможно, вам это покажется ужасным, но Холмс был моим троюродным прадедом. Ветвь нашей семьи пошла от его кузена, который считался вполне нормальным человеком.
— Не повезло, — пробормотал Дима с сочувствием, но девушка пропустила его слова мимо ушей.
— Вы считаете, то, что происходит сейчас, как-то связано с прошлым дома? — задавая вопрос, я старался, чтобы мой голос звучал иронично, но, честно говоря, мне это не очень-то удалось.
— Не знаю, — ответила она после секундного раздумья. — Разве такое возможно? — Патрисия спросила это с надеждой в голосе, как если бы рассчитывала, что мы её переубедим.
— Где он расправлялся со своими жертвами? — по-деловому поинтересовался отец. Мы все вздрогнули от звука его голоса, таким громким он вдруг показался.
— Я слышала, здесь полно секретных проходов и лазов. Некоторые комнаты звуконепроницаемые, это я знаю точно. К тому же говорят, что Холмс оборудовал номера газовыми трубами и плотно прилегающими дверями, которыми он управлял при помощи контрольной панели в своем подвальном кабинете. Поговаривали, что в этом доме есть потайные лестницы, фальшивые стены и тайные проходы. Со второго и третьего этажа в подвал были проложены желоба. А еще в подвале находились большая вивисекторская лаборатория с крематорием и кислотными ваннами, — голосом опытного экскурсовода оповестила нас хозяйка отеля. Закончив свою речь, она отошла от камина, уселась обратно в кресло и уже будничным голосом добавила. — Впрочем, это только легенды. Лично мне не удалось найти даже входа в этот знаменитый подвал.
— А вы искали? — полюбопытствовал я.
— Конечно. Если бы мне удалось его найти, там можно было бы открыть неплохую экспозицию. Это привлекло бы людей, — она тяжело вздохнула. — Но что теперь об этом говорить!
— Что ж, — отец поднялся на ноги, — спасибо за интересную историю. У вас должно быть полно дел, так что мы, пожалуй, пойдем к себе.
— Да, разумеется, — немного рассеянно ответила девушка.
Я видел, Дима предпочел бы не уходить, но отец хотел остаться с нами наедине, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию. В свете открывшихся фактов я посчитал это неплохой идеей, поэтому пошел за ним следом, подав брату знак, чтобы он не отставал.
Мы собрались в комнате отца. Она почти во всем напоминала мою, исключение составляла лишь цветовая гаммы. Здесь преобладали желтые и оранжевые тона. И, конечно, картина, расположенная над кроватью, была другой, хотя на ней тоже изображалась женщина. На этот раз это была девушка с огромным кувшином в руке. Но эта картина не вызвала у меня тех эмоций, что полотно в моей комнате, поэтому я лишь мельком взглянул на неё.
Дима сразу повалился на кровать, и, заложив руки за голову, уставился на балдахин. Я сел в одно из кресел, скрестив ноги и ожидая, что скажет отец. Прежде чем заговорить, он некоторое время просто стоял и смотрел в окно.
— Я думаю, что с этим делом все более ли менее ясно, — папин голос был полон оптимизма. Отворачиваясь от окна, отец даже улыбался. — Полагаю, что возобновление работы отеля разбудило мятежный дух Холмса, и он принялся за старое.
— Отлично. Значит, все, что нам нужно сделать, это найти его могилу и сжечь его останки, — подал голос Дима.
Для того чтобы усмирить разбушевавшийся дух и отправить его назад в мир мертвых, где ему и место, надо уничтожить (желательно сжечь) его физическое тело. Это освобождает душу и приносит покой как самому умершему, так и тем, кого он беспокоил. Вот так все просто! Я тоже обрадовался и даже мысленно представил наш скорый отъезд в Россию.
— Именно, — отец согласно кивнул. — Вот ты этим и займешься. Завтра с утра поедешь в библиотеку, там находится местный архив, и выяснишь, где был похоронен Генри Холмс.
От такого заявления Дима даже привстал на кровати, но, встретив суровый взгляд отца, со вздохом повалился обратно. Через некоторое время он все же решился спросить:
— А что будете делать вы?
Отец посмотрел на меня, и я прочел в его глазах ответ, который не замедлил озвучить.
— Искать вход в подвал, — улыбнувшись, ответил я брату.
Глава 5. Старые друзья
Следующий день начался совершенно буднично, но его продолжение перечеркнуло все наши планы. Утро было ничем не примечательно. Еще с вечера я поставил будильник на восемь, чтобы успеть к завтраку, который должен был начаться в девять. Так как у меня не было возможности совершить утреннюю пробежку, я обошелся зарядкой, которая растянулась на сорок минут, принял душ и оделся. К тому времени, когда я собрался спуститься в столовую, часы показывали без пары минут девять.
На всякий случай я вначале заглянул в комнату к брату. Тот, естественно, еще спал, игнорируя необходимость собираться в библиотеку, поэтому еще минут десять ушло на неравный бой с Димкой, категорически отказывающимся вставать. Лишь убедившись, что он больше не заснет, я с чистой совестью спустился к завтраку. Само собой, я опоздал. Но меня успокоил тот факт, что Дима придет еще позже, а значит, на его фоне я выгляжу вполне пунктуальным.
Слава Богу, завтрак был не такой обильный, как вчерашний обед и состоял из тостов с маслом и джемом, яичницы, фруктового салата, фреша на выбор и кофе, которое оказалось настолько вкусным, что я
