дверцу. — Для виски вроде бы рано. У тебя еще что-нибудь горло промочить найдется?
Франклин принялся по-хозяйски рыться среди бутылок и банок. Уголки губ Гриффита поползли вниз.
— Чувствуешь себя как дома?
— Да, — лениво протянул гость. — Лучше поздно, чем никогда, правда?
Взгляды их встретились, и Гриффит почувствовал, что сердце его словно сдавила ледяная рука.
А Франклин, не торопясь, выбрал любимый сорт пива, неспешно вскрыл банку, поднес ее к губам. В горле у него пересохло, точно в пустыне после затянувшейся засухи, а по спине побежали мурашки. Ну не глупость ли?
Он вовсе не нервничает. Из-за чего тут нервничать? Вот сейчас он бросит вызов прошлому. Победит мучающих его демонов. Разгадает многолетнюю загадку. И все благодаря утреннему звонку частного детектива.
— Если вы стоите, сэр, то лучше сядьте, — заявил тот таким тоном, что сразу ясно стало: он собою доволен донельзя. — У меня для вас потрясающие новости.
И не солгал. Новости действительно потрясли Франклина. В груди стеснилось, а в сознании тотчас же оформились еще десятка два вопросов, срочно требующих ответа…
Франклин вдохнул поглубже и повернулся.
— Прошлый раз, если помнишь, я тебя расспрашивал про младенцев, родившихся здесь, на ранчо.
— Возможно, — пожал плечами Гриффит. — Память у меня уже не та, сынок, но, если ты так утверждаешь…
— Перестань вилять!
Слова его упали в тишину, точно камень — в недвижный омут. Гриффит задумал было отшутиться, но вовремя заметил, что лицо собеседника искажено яростью, и решил, что разумнее промолчать.
— Я объяснил, что меня интересует ребенок, появившийся на свет в «Форталесе» шестого августа тридцать пять лет назад. — Франклин отставил жестянку с пивом и скрестил руки на груди. — Как там память, не пробудилась?
— Ты давай ближе к делу. — Гриффит воинственно выставил вперед подбородок.
— Мы говорили о том, что у пары-тройки здешних работников жены в то лето ходили беременными.
— Это ты говорил. А я слушал. И сказал, что напрочь не помню, кто там кого обрюхатил. С тех пор много воды утекло.
— Однако про домоправительницу ты вспомнил!
— Так это ж совсем другое дело! Рамона — почитай, что член семьи. Мальчишке, что родился тем летом, я лично обеспечил стипендию в медицинском колледже. — Гриффит нахмурился и демонстративно взглянул на часы. — Крэгг, у меня работы невпроворот, и еще в десять разных мест нужно съездить. Коли тебе есть что сказать, говори по-быстрому.
Франклин засунул руки в карманы джинсов.
— И как же это ты не вспомнил, что твоя собственная жена тем летом тоже родила сына? — проговорил он. Голос Франклина звучал совсем тихо, но глаза непримиримо поблескивали. — Почему же про жену позабыл? Ни словечком не помянул, что Анхела Уинстон тоже «выметалась», как это у вас, фермеров, говорится!
Гриффит рванулся вперед и ухватил гостя за грудки.
— Ты выражения-то выбирай!
— Убери руки, старик. — Франклин хищно сощурился. — Убери руки или я сделаю то, о чем мечтаю с самого утра! Ухвачу тебя за шиворот и вышвырну прямехонько в окно!
Минуту-другую мужчины испепеляли друг друга взглядами. Наконец Гриффит неохотно разжал пальцы и шагнул назад.
— Ну, так как же? — напомнил Франклин.
— Я не сказал про жену, потому что не твое это дело. — Гриффит подошел к буфету и плеснул себе еще виски. Рука его заметно дрожала. — И подробности тебе знать незачем, но раз уж ты спросил — отвечу. Да, моя жена — моя первая жена! — в то лето ходила беременная. — Старик с сожалением глянул на опустевшую бутылку. — Она умерла при родах.
— Знаю, — кивнул Франклин. Он ожидал от себя хоть каких-то чувств, но ощущал лишь полное безразличие. — Она похоронена здесь, в «Форталесе».
— Да, да, здесь. — Гриффит махом осушил бокал, вытер губы тыльной стороной руки и шагнул к двери. — Теперь ты рад?
— А с чего мне, по-твоему, радоваться? — скупо улыбнулся гость.
— А с чего бы нет? Явился незваным, ворвался ко мне в библиотеку, заставил меня вспоминать такие вещи, от которых до сих пор сердце ноет…
— И отчего бы ему ныть?
— Думаешь, смерть любимой жены — это так, пустячок? — Гриффит с трудом перевел дыхание. — Анхела была… редкая женщина.
И ведь старик не лжет, подумал Франклин, вглядываясь в морщинистое лицо. Гриффит поступил так, как поступил, но жену свою он любил, это точно.
— До того редкая, что ты сбагрил ее ребенка на сторону.
Ну, вот и все, тайное стало явным, подумал владелец ранчо. Позорный секрет, погребенный в далеком прошлом, извлечен из тьмы забвения и озарен безжалостным светом настоящего. Впрочем, врасплох его, Гриффита, не застали. Он готовился к этому мгновению с того самого дня, как Франклин Крэгг впервые подступился к нему с вопросами. По правде говоря, этого разговора он ждал давным-давно.
Тридцать пять лет назад он еще верил, что человек влиятельный и богатый может похоронить свою тайну так глубоко, что другие ни за что не докопаются. Но с тех пор и впрямь много воды утекло. Сменялись правительства, уходили в отставку президенты. И не было на свете тайны, которую удалось бы сберечь от посторонних глаз, если хоть один свидетель да остался в живых.
— Крэгг, ты меня изумляешь, — вздохнул Гриффит.
— Взаимно, Уинстон, взаимно. Однажды я задал хорошую трепку парню, который пытался утопить в речке котенка. — Франклин угрожающе шагнул вперед. — Угадай, что мне с тобой хочется сотворить!
— Парень, одно скажу: воображения тебе не занимать. Хоть романы пиши! Жаль тебя разочаровывать, но вот тебе истина: Анхела умерла и ее ребенок — вместе с нею.
— Ее ребенок?
— Наш ребенок, — поправился Гриффит, мысленно выбранив себя за оговорку. — Это трагедия всей моей жизни, Крэгг: я одним махом потерял и нежно любимую жену, и новорожденного сына.
— Печально, печально. И трагедия эта так на тебе сказалась, что не прошло и года, как ты женился вторично.
— Ну, что тебе на это сказать? Фермеру никак нельзя без хозяйки…
Франклин бесцеремонно ухватил старика за воротник.
— Ах ты, старый мошенник! — зарычал он, тряся собеседника, точно собака — кролика. — Ребенок этот вовсе не умер. Ты от него избавился. Вышвырнул своего сына из дому, точно мусор! Хотя нет — не поленился завезти его куда подальше!
— Неправда, — прохрипел Гриффит. — Говорю тебе, младенец помер. Даже вздохнуть не успел…
— Врешь! Нагло, бессовестно врешь! — Франклин с отвращением отшвырнул от себя старика. Господи, он едва не совершил непоправимое. До чего славно было ощущать под пальцами эту тощую, жилистую шею!
— Хватит блефовать, Уинстон! Я знаю правду, и все твои отговорки ни к чему не приведут. Ты, небось, баснословные деньги заплатил врачу, который принимал роды. Либо шантажировал подлеца. Вот он и подписал свидетельство о смерти, но всю жизнь ненавидел и презирал себя за это, искал забвения в вине. А на смертном одре рассказал-таки о содеянном тому, кто теперь готов пойти в суд и дать показания.
— Кто? — потребовал ответа Гриффит и тут же прикусил язык. — То есть чепуха какая-то! В толк не
