но секс — это для других девушек, а не для их ненаглядной младшей сестренки. — Джессика усмехнулась. — Когда одноклассник впервые пригласил меня на свидание, оба спать не ложились, дожидались, когда я вернусь.
— Да ну?
— Они меня любят, — просто объяснила Джессика, — а я люблю их. Ты меня понимаешь?
— Разумеется. Продолжай. — Франклин поцеловал ложбинку у основания ее шеи, затем — упругую грудь. — На меня не отвлекайся.
— Когда они стали старше, то иногда удирали от меня на сеновал… Ох, Франклин…
— Удирали на сеновал, — повторил Франклин, обнимая ладонями ее груди и теребя большими пальцами напрягшиеся соски. — Без тебя.
— Без меня, да. Я знала, о чем они там говорят… — Голос Джессики прервался, потому что Франклин стал осыпать поцелуями ее живот и бедра, легонько покусывая нежную, податливую плоть. — Про девушек, — шепотом докончила она. — И… и однажды я подслушала, как они сказали, что… что с девственницами лучше…
— Мальчишки — всегда мальчишки, — прошептал Франклин, радуясь ее стонам и вскрикам, упиваясь ее покорной уступчивостью. — И, наверное, они понимали, что лишить девушку невинности — это чертовски серьезная ответственность.
— Да… — задыхаясь, пролепетала Джессика, когда Франклин раздвинул ей бедра. — Вот поэтому я и подумала, что, возможно, тебе не придется по душе, когда ты поймешь… поймешь…
На сей раз, Франклин вошел в нее медленно, сдерживая нетерпение, растягивая блаженство.
— Ты сделала мне подарок. Невероятный подарок, Джесс… — А в следующее мгновение места для мыслей уже не осталось.
Когда первый рассветный луч озарил холмы, Джессика села в постели и взглянула в окно.
— Посмотри-ка, — позвала она. — Франклин, что за чудесное зрелище!
Он послушно приподнялся на локте.
— Просто роскошное, — охотно подтвердил он, легонько поглаживая ее грудь.
И, несмотря на то, что они провели вместе долгую восхитительную ночь, его ласка вызвала на щеках Джессики предательский румянец желания. Сознание того, что одно его прикосновение способно разбудить в ней страсть, доставило Франклину несказанное собственническое удовольствие.
— Я вообще-то про восход, — тихо рассмеялась Джессика.
— Ммм… — Франклин провел пальцем по ее шее, обнял ладонями лицо, потянулся к губам. — Хочешь, выйдем посмотрим?
— Конечно! Дай только одеться… Ой! — Джессика негодующе взвизгнула: Франклин, поднявшись с постели, подхватил ее на руки вместе с одеялом. И направился к выходу во внутренний дворик. — Но нельзя же…
Однако протестовать было бесполезно. Франклин отворил дверь — и шагнул прямо в пробуждающееся утро. Поудобнее уселся на плетеный стул, усадил любимую себе на колени, заботливо закутал одеялом и ее, и себя.
— Мы вольны делать, что захотим, — с удовольствием сообщил он. — Потому что в целом мире нет никого, кроме нас.
Улыбка Джессики погасла. Если бы… если бы они с Франклином остались одни на всем белом свете. Но ведь это неправда! Точно вездесущий дух, между ними стоял Гриффит. Сколько яду было в его голосе, когда вчера он упомянул ненавистного гостя из Чарлстона!
— От этого типа добра не жди, детка!
— Ошибаешься! — с пылом возразила она, а отчим посмотрел на нее и улыбнулся так, словно провернул удачную махинацию.
Джессика поежилась.
— Радость моя, ты замерзла? — забеспокоился Франклин.
Он привлек ее ближе, ласково заставил склонить голову к себе на плечо. Тело Джессики было мягким и теплым, волосы волной спутанного шелка щекотали ему щеку. Он жадно вдыхал ее нежное, чуть таинственное благоухание: чарующее сочетание воспоминаний о ночи страсти и обещаний нового дня. Франклин не знал, чего ему хочется больше: просто сидеть, держа любимую в объятиях, прижимая ее к груди и наслаждаясь ее ароматом, или расстелить одеяло на траве и снова предаться любви.
— Удобно? — шепнул он, целуя молодую женщину в висок.
— Ммм… — вздохнула Джессика.
— Тебе тепло?
— Ммм.
Франклин засмеялся и легонько куснул ее за мочку уха.
— Люблю покладистых женщин, — тихо проговорил он.
Джессика блаженно вздохнула.
— Гриффит бы с тобой не согласился, — не подумав, возразила она.
— Старый мерзавец! — Голос его посуровел, но по тому, как Франклин крепче сомкнул объятия, Джессика поняла, что досада к ней отношения не имеет. — И как ты с ним уживаешься?
— Характер у него тот еще, согласна. Но…
— Чтоб ему провалиться! — Франклин ухватил ее за подбородок, развернул к себе лицом и поцеловал в губы. — Меньше всего мне сейчас хочется обсуждать Гриффита Уинстона. — Он улыбнулся и снова припал к розовым губам, упиваясь их медовой сладостью. — Лучше расскажи мне про Джессику Меррилл.
— И во сколько минут мне уложиться? — улыбнулась в ответ она.
— Я хочу знать про нее все. — Франклин провел пальцем по ее припухшей нижней губе. — Какова она была в детстве?
— Сущий бесенок в юбке, — охотно сообщила Джессика. — Острые локти, вечно ободранные коленки… Кожа да кости, как говаривал Зак.
— Зак… — Франклин с трудом выдавил из себя улыбку. — Один из Уинстонов.
— Да, младший из братьев. Тебе он понравится.
— Сомневаюсь, — оскалился Франклин. — Если он хоть сколько-нибудь похож на папашу…
— Ни капельки. Все мои сводные братья пошли не в отца.
— Парни растут в моих глазах, — проворчал Франклин.
— Все они пробивались в жизни самостоятельно и всего добились сами.
— Неужто Гриффит не взял сыночков под свое крылышко? — удивился Франклин. — Не помог парням подыскать местечко поприбыльнее?
— Взял под свое крылышко? — рассмеялась Джессика. — Так они и позволили! Уинстоны — ребята независимые. — Тихонько вздохнув, Джессика теснее прижалась к любимому. — Забавно, но ты на них ужасно похож.
— Чем же? — небрежно осведомился Франклин, внушая себе: какая, в сущности, разница? Даже если в жилах его течет кровь Уинстонов, он к их клану все равно не принадлежит. — Так чем же? — повторил он, мысленно проклиная себя за любопытство.
— Ну, Зак своими руками, из ничего создал могущественную финансовую корпорацию… Есть у меня подозрение, что и ты тоже.
— Пустяки, — польщенно махнул он рукой. — Главное — работать до седьмого пота, и денежки рекой польются. — Франклин помолчал и спросил: — А как насчет Джеффа? Какой он?
— Джефф тоже на тебя похож. — Джессика перевернула его руку ладонью кверху и проследила пальцем линию жизни. — Сейчас он — сама сердечность, само дружелюбие, а в следующее мгновение — холодный и несгибаемый, точно стальной клинок. — Она улыбнулась. — Хотела бы я поглядеть, как вы с Джеффом играете в покер. Уж и не знаю, кто блефует лучше.
— Да, ты любишь своих братцев, — заметил Франклин, помолчав.
— Просто обожаю. — Джессика вздохнула. — Знаю: тебе неприятно это слышать, но только отчима я тоже люблю. — Она почувствовала, как Франклин напрягся, и обвила руками его шею. — Мне было восемь, когда мама за него вышла. А два года спустя она сбежала с одним коммивояжером.
— А тебя бросила? — Франклин скрипнул зубами. — Она что, спятила?
