снега. Дождь лил, нет, не лил, — стоял стеной в теплым воздухе. Судя по термометру, за бортом джипа было около десяти градусов тепла, поэтому зимний пейзаж преобразился: деревья потеряли свое снежное очарование, пожухлая трава виднелась везде, насколько хватал взгляд, а из темноты вылезали ржавые металлические ограды с облупившейся краской. Из зимы мы за пару минут перепрыгнули в разгар унылой тоскливой осени, подумал Максим.
Всю дорогу он пристально следил за изменениями.
Вот начали распрямляться ветви деревьев, избавленные от тяжести снега, вот оголились совсем, превратившись из сказочных монстров в корявых черных стражей, пытающихся голыми ветками поймать и задержать джип. Белое полотно, расстелившееся на дороге, вначале стало проседать под колесами машины, потом потемнело, медленно исчезая совсем, пока не превратилось, наконец, в грязное, пузырящееся водой месиво. А по сторонам… По сторонам дороги происходило самое страшное превращение. В самом начале, из-под снега, только выступили, наметились призрачные тени могильных оград, потом они приобрели уверенность, форму и, в итоге, выстроились вдоль пути, как жуткий коридор, упершийся в клубящееся молочное нечто.
— Вот это да, — присвистнул Геннадий, глядя на поле. — Оно даже материальные тела держит… Вот это мощность!..
— Справишься? — бросил Виктор через плечо.
— Сильно сомневаюсь, — ответил Гена озабоченно. — Пробовать?
Любое заклинание требовало от мага огромного напряжения внутренних сил или так называемых, на их сленге, магединиц. Все понимали озабоченность Геннадия. Потратить силы на снятие поля, конечно, можно, но что потом делать с ним, полутрупом, ставшим совершенно беспомощным?
— Пробовать? — повторил вопрос зазвеневшим от напряжения голосом маг. — Так как, Виктор?
Гарин смотрел на стекающую по полю воду.
— Кто-нибудь знает, сколько весит наш джип? — вслух спросил он.
— Тонны две с половиной, — ответил задумчиво Сергей. И тут, очевидно, зацепил мысли Гарина. — Ты что?! Сдурел совсем, что ли?!
— Тонны две с половиной, — повторил Виктор, не обращая на него никакого внимания, и повернулся к Геннадию. — Какая, приблизительно, масса нужна для прорыва поля?
— Несколько тонн, — ответил растерянно маг, не понимая к чему готовиться. — А что?
— Хорошо, — сказал Виктор, рывком включая заднюю передачу. — Очень хорошо.
Под звенящее гудение двигателя, туман впереди начал стремительно удаляться.
— Виктор, очнись, — сказал Сергей, нервно оглядываясь в заднее стекло. — Мы разобьемся вдребезги… Нас даже собрать не смогут… Одумайся…
— Э… Виктор, — начал было Геннадий, но машина резко остановилась, словно уткнувшись в преграду, и он замолк, стукнувшись о ствол водомета носом.
Максим покосился на Виктора.
Гарин напряженно смотрел вперед, в расчищаемое дворниками окошко на стекле.
Ровно, убаюкивая, урчал двигатель, а в свете фар расстилалась залитая водой дорога с уходящими в черноту стенами. Коридор, подумал Максим. Последний, только не белый…
— Значит, так, — произнес Виктор жестко. — Я принял решение. Сейчас мы попробуем прорвать поле. Джипом. Это опасно, и велика вероятность того, что попытка не удастся. Это последняя возможность. Я никого не заставляю. Кто не хочет рисковать, пусть сейчас же выйдет, наши из других групп его подберут. Решайте.
Дождь неистово колотил по крыше машины и только повизгивающие дворники скрашивали его однообразные удары.
— Мы все разобьемся, — произнес в повисшей тишине Сергей.
Максим решительно вытянул ремень безопасности и, с резким щелчком, загнал его в замок.
— Водометы лучше на пол, — произнес он, — а то, не дай бог, изуродуемся.
— Вы все спятили, — повторил Сергей.
— Ты выходишь или нет? — спросил Виктор, не оборачиваясь.
Вжиии…. Щелк!.. Два щелчка ременных замков прозвучали почти одновременно.
— Говорила мне мама, держись, сынок, подальше от кладбищ… — произнес Геннадий, потирая нос.
— И не вяжись с ненормальными, — пробурчал Сергей.
— Держитесь, — сказал Виктор. — Все… Крепче держитесь… А ты, Макс, лицо прикрой… Аэрбэги сработают — всю морду разобьешь…
Машина взревела, и кладбищенские ограды по сторонам начали набирать скорость. Через мгновение они слились в низкую, окружающую дорогу стену.
Свет фар выхватил стену тумана впереди. Ближе, ближе…
— Держись! — рявкнул Виктор.
Максим собрался.
Стена тумана надвинулась спереди, он сжался, непроизвольно стараясь уменьшиться до размеров молекулы. Удар, хруст, еще удар, что — то белое проскользнуло мимо, джип подпрыгнул и вдруг завалился на бок. Придавленный к стеклу Максим увидел проносящуюся внизу землю, его подбросило вверх, а водомет Гарина, твою мать, что ж он его не спрятал, гад, больно ударил его в поясницу.
Где-то вдалеке дико заорал Сергей, а джип внезапно словно рухнул вниз. Грохот, закладывающий уши. Обжигающая боль. И что-то белое, пузырящееся, с хлопком взвившееся прямо перед лицом.
Антон Тополев
В кабинете Петровского горел свет.
«Тоже домой не поехал, — подумал Тополев. — Волнуется».
Он осторожно постучал.
— Тарас Васильевич?
— Заходи, Антон.
Петровский сидел в любимом кресле, окутанный плотным облаком дыма. Перед ним на столе стояла початая бутылка коньяка, несколько стаканов и потрескивающая рация.
— Не могу уехать, — произнес Тополев, присаживаясь. — Как подумаю, что наши там… Что у них слышно?
Петровский молча налил коньяка в чистый стакан и подвинул его Тополеву.
— Защитное поле, — ответил Петровский. — Я распорядился, за Вепрем уже поехали. Нужен очень сильный маг.
— Начинается… — пробормотал Антон. — Господи… Может, зря мы все это затеяли?…
— Теперь уже поздно, — сказал Тарас и, не чокаясь, залпом выпил. — Теперь мы можем только наблюдать, Антон. Машина запущена и я, если честно, очень рад, что там есть Гарин. Он выберется… И наших вытащит, я уверен.
— Да, он может, — кивнул Тополев и пригубил из своего стакана. — А Тензор… Что нам с ним потом делать?
— Меня сейчас волнуют две вещи, Антон, — произнес Петровский. — Немченко и воскрешаемая девушка.
— Немченко?
— Старшим его людей на операции выступает вовсе не он, — объяснил Тарас. — Какой-то Костя. Для человека, исступленно ищущего свою дочь, это более чем странно. Ведь мы же гарантировали ему присутствие Тензора.
— Может, еще от болезни не отошел? — предположил Тополев. — Все-таки его здорово покромсали.
